Мой личный враг - Татьяна Устинова

— А сначала ты был у других? — дрожащим голосом спросила Маша.

— Я был у тех, кто организовал мой плен и смещение Глебова, — пояснил Иван. — После какого-то очередного боя я оказался на другой стороне.

— Как бы у своих, — уточнила Лада.

— Как бы, — усмехнулся Иван. — Саша нашла пакет и в конечном счете догадалась, что отставка Глебова будет подкреплена фильмом, вроде бы моим, а на самом деле не моим, и предупредила его. Я был абсолютно уверен, что вы этого не сможете, девчонки. Это очень трудно… Я не знал, что за моей дачей следят, даже не предполагал, иначе не стал бы писать никаких записок.

— А кто был на даче? — спросила Александра.

— О кассете знал Илья, — хмуро сказал Иван. — Я собирался дать ее в эфир и сказал ему…

— Общественно-политический продюсер? — ахнула Лада.

— Очевидно, он немедленно сообщил… кому надо, и ее стали искать, чтобы она не всплыла. Думали, что она у Маши или в моей машине… Вы знаете, Маше даже угрожали. А я ее у тебя в пакете забыл, представляешь?

— Ну и что? — спросила Александра. — Дальше-то что? Это все высшие эшелоны власти, а нам угрожают вполне конкретные бандюги.

— Глебова в отставку выперли, но с меньшими потерями, чем могли бы. Сашка будет мешать до тех пор, пока есть опасность, что она сдаст всю историю с подложным фильмом в прессу, пусть даже никаких доказательств у нее нет. Все равно это вызовет новый виток разбирательств, а они никому не нужны. Я мешаю потому, что меня должны были полгода назад похоронить, я же приперся в Москву. А без моих похорон, — Иван улыбнулся Маше, — затея вообще теряет всякий смысл.

— Ну-ну, — поторопила Александра, — что теперь делать? Куда кидаться?

— Тебя Филипп должен увезти и спрятать, — сказал Иван. — Я свяжусь с нужными людьми и пообещаю не вылезать ни с какими заявлениями в обмен на жизнь. Пригрожу: если меня в один прекрасный день пристрелят, из-за границы придут мои бумаги, и тогда мало никому не покажется. Для начала я назначил на завтра пресс-конференцию у Лешки Бенедиктова на «Эхо Москвы», и мне уже по поводу нее звонили… Так вот, завтра я нашумлю, обрадую народ возвращением, а потом лягу на дно.

— Надолго? — спросила Лада, задумчиво его изучая.

— Думаю, что навсегда, — сказал он, скривившись. — Я ни на что больше не годен…

— А зачем мне щеку резали? — поинтересовалась, ни к кому конкретно не обращаясь, Александра. — Чтобы я умерла от потери крови?

— Не знаю, — сказал Иван, и Александре показалось, что он врет.

— Ивана здесь пока подстрахует Павлик, — подал голос Филипп. — Ему, конечно, неинтересно в чужие дрязги влезать, но выхода у него нет.

— Он что, тебе обязан? — язвительно спросила Александра, но Филипп только взглянул на нее и ничего не ответил.

— На этом я хочу поставить точку, — сказал Филипп после непродолжительного молчания. — Поблагодарим Пречистую Деву за то, что она сохранила всем вам жизни и даже отчасти здоровье. Завтра Алекс и я улетим в Париж и вернемся, когда вся эта история станет… — он поискал слово…неактуальной. Если мы все рассчитали правильно, у Ивана не будет проблем с безопасностью. Соответственно, у Маши тоже. Лада не имеет к этой истории непосредственного отношения, ей вряд ли что-нибудь угрожает.

— Васятка назначения ждет, — сообщила Лада, — так что мы тоже, наверное, отбудем.

— Очень хорошо, — кивнул Филипп.

— И все-таки… кто? — с необычной для нее злобой спросила Маша. — Кто все это затеял? Я хочу…

— Нет, — перебил Филипп, — нет. Это не имеет значения и никак вас не касается. Вы и так чуть не сорвали всю комбинацию. Хватит.

— Почему? — спросила Александра и поднялась, сжимая руки. — Почему мы все должны уезжать, прятаться, ложиться на дно и ждать, что Павлик нас подстрахует? В чем мы виноваты? Мы с Ладой ни за что ни про что потеряли работу, меня использовали как дуру, как пешку в играх вокруг этого фильма. Нас едва не застрелили на Ванькиной даче. Маню чуть не исполосовали ножом вместе с ее пальто, меня лишь случайно не убили, и теперь мы должны… уползти? Затаиться? Мы что, хотели в это влезать? Или сами это затеяли? А Вика Терехина и Андрей Победоносцев? Они сильнее? Они-то остались при своих! А с фильмом, между прочим, Андрей меня подставил…

— Это не имеет значения, — сказал Филипп сдержанно. — Если тебе от этого будет легче, считай, что они победили. Хотя о роли Вики Те-рехиной я вообще ничего не знаю, а о роли твоего бывшего мужа только догадываюсь.

— Они — никто, Саша, — сказал Иван. — Исполнители.

— Хороши исполнители! — возмутилась Лада. — Андрея вчера замом генерального назначили. За красивые глаза, что ли?

— Забудьте о них, — приказал Филипп. — Займитесь чем-нибудь полезным. Придумайте, где мы все вместе съедемся летом во время отпуска, и начинайте планировать, сколько вы возьмете платьев. Кажется, именно этим занимаются порядочные замужние женщины?

Иван засмеялся, а Александра посмотрела на Филиппа с презрением и жалостью.

— Это в ваших Европах они этим занимаются, — сказала она. — И вообще ты-то как оказался во всем этом, муж мой?

— Я поинтересовался, где моей жене прострелили рюкзак, — помолчав, непонятно объяснил он. — И зачем. И получил ответы на большинство вопросов. Вот только про пакет ничего не знал.

— Значит, все… — сказала Лада задумчиво. — Сушите весла. Будем продолжать нормальную жизнь и зализывать раны.

— Да, — сказал Филипп, — до поры до времени. Так говорят, Алекс?

— А что потом? — спросила Александра.

— А потом… я скажу — что, — невозмутимо ответил он. — Все ясно или еще есть вопросы?

К машине — ярко-алой щегольской «Хонде» — вышли пятеро. Среди них и она.

Не слишком удобно — ее то и дело закрывали чужие спины. Но попробовать стоило, потому что высокий мужик в распахнутой новенькой куртке был, как он узнал накануне, какой-то бывший политзаключенный или военнопленный, и убийство девахи расценили бы как попытку покушения на него, этого высожара. Ну, промазал снайпер!.. Он улыбнулся.

Он даже вспомнил — раньше тот мужик вел программу по первому каналу. Она ему нравилась.

Сейчас он пристрелит девку, и все подумают, что стреляли в телевизионщика. Кому нужна эта дуреха!

Все Проверено и просчитано. Не с первого выстрела, так со второго, но он ее уложит. И позвонит, и доложит, что дело сделано. Надоело за; ней таскаться: то в больнице лежала — интересно, кто это ее порезал? — то за забором в санатории сидела, оттуда уходить — хуже не придумаешь.

Он подул на руки — такая у него была примета-и слился с оружием. Сейчас, сейчас… Еще секундочку…

— Так вы правда завтра улетаете? — спросила Лада.

— Никуда мы не улетаем! — уверенно отозвалась Александра. — У меня ни билета, ни визы…

— Билет и виза, по традиции, на пианино, — негромко сказал Филипп. — И — да, мы улетаем завтра.

— А нам что делать? — спросила Маша растерянно, глядя на Александру. Как мы без тебя-то?

— Мы улетаем не в космос, — терпеливо пояснил Филипп. — Увидимся, когда немного спадет напряжение.

— Сань, я не могу, — кривя губы, выговорила Ладка. — Я не могу без тебя оставаться…

И все трое заревели, как вчера на диване вокруг Ивана.

Все время, пока они стояли, Иван ощущал какое-то смутное беспокойство, от которого холодела спина под толстым свитером и шевелились волосы на голове. Он оглядывался, потирал затылок, но не мог понять, в чем дело. Ему хотелось поскорее скрыться куда-нибудь, уйти с открытого пространства старинного сталинского двора, сесть в машину и уехать. А девицы дружно и сладко рыдали, оплакивая предстоящую разлуку.

— Ты что? — спросил. Филипп, заметив, что Иван все время оборачивается и шарит глазами по сторонам.

— Так, что-то такое… — сказал Иван, морщась, — странное чувство…

Он тряхнул головой, прогоняя неприятное ощущение, и понял, что в следующее мгновение в них будут стрелять.

Он понял это седьмым, нет, пятнадцатым чувством, той частью мозга, в которой на сотую долю секунды вспыхнула картинка: горная речка, серые камни, заросли колючих цветов на той стороне и уверенность, что это — последнее, что он видит в жизни. Сейчас убьют. Все.

Он бросился вперед, закрывая собой Машу.

Тихо и очень страшно звякнуло, рассыпаясь, стекло «Хонды». Выстрел был почти неслышным. Иван увидел изумленное лицо Лады и маленький водопадик раскрошенного стекла, лившийся по борту машины.

— Ложись!! — закричал он, не слыша себя и толкая Машу под машину, за колесо. На том месте, где секунду назад стояла Лада, возник и пропал Филипп.

Иван знал, что будет еще второй выстрел. А может быть, и третий. Они представляли собой прекрасную мишень — группа людей в яркой одежде вокруг машины.

Время остановилось.

Второй выстрел ударил ближе и определенней. Или так показалось?