Мистер Морг - Роберт Рик МакКаммон

способным учеником, так как Мэтью сперва потерял ферзя, а затем королевская защита подверглась изрядной опасности — кони Тома грозили ему разгромом. Но опыт все-таки победил — Том кивнул и опрокинул своего короля, когда понял, что уже ничего не поделать.

Во время третьей партии Мэтью заметил, что Том то и дело наклоняется, дабы потрепать по шерсти или почесать пса, уютно устроившегося у его ног. Они явно были большими друзьями, и в какой-то момент Том поднял Джеймса, посадил его на колени и гладил по спине, пока Мэтью раздумывал над ходом.

— Отпустите его? — тихо спросил Том, так чтобы его не услышали Грейтхаус, продолжавший читать Первое послание к Тимофею, или Морг, храпевший на полу.

Мэтью понимал, что Том говорит не о слоне, преследуемом двумя ладьями.

— Нет, — так же тихо ответил он.

— Значит, убьете?

— Нет.

Том подождал, пока Мэтью сделает ход, а потом сказал:

— А может, надо.

Третья партия тоже закончилась для Мэтью победой, но лишь после того, как все младшие по званию фигуры, защищавшие своих генералов, были истреблены.

Грейтхаус закончил читать, преподобный Бертон одобрительно кивнул, Джеймс спрыгнул с хозяйских коленей и, забравшись в свою соломенную постельку, свернулся калачиком, а Мэтью достал из кармана жилета кожаный мешочек на шнурке, купленный им, чтобы не подвергать воздействию стихий серебряные часы — подарок Кэтрин Герральд. Том с интересом наблюдал, как он открывает мешочек и смотрит, который час. Оказалось, что уже почти восемь.

— Просыпайся. — Грейтхаус снял с колышка в стене свою шапку и камзол и не очень нежно пнул Морга в излюбленную людоедами часть тела — ягодицу. — Пора идти на ночлег.

Бертон зажег для них еще одну свечу и вставил ее в фонарь из продырявленной жести. Мэтью, сунув пистолет под плащ, взял фонарь. Стоя по обе стороны от Морга, они с Грейтхаусом пожелали хозяину спокойной ночи и вышли в дождливую тьму, направляясь в сарай, где им предстояло провести утомительную ночь, в течение которой оба конвоира глаз не сомкнули, а их арестант почивал, словно в королевской постели.

На рассвете дождь превратился в противную морось, серые тучи, казалось, застряли в верхушках деревьев. Том вышел из домика помочь запрягать лошадей, Джеймс бежал рядом с ним. Морг позволил затолкать себя в повозку и улегся там в позе молчаливого наблюдателя. Грейтхаус подобрал свой плащ, выжал его и накинул на плечи — мокрый плащ на мокрый камзол, под которым была мокрая рубашка. Он забрался на облучок и взял в руки вожжи, а Мэтью снова сел лицом против движения, чтобы караулить преступника. Но, по правде говоря, Морг, похоже, не представлял сегодня угрозы: глаза его опухли от сна, а зевал он так, что казалось, у него вот-вот отлетит челюсть.

— Удачи вам! — крикнул им вслед Том.

Потом он поднялся по ступенькам в сопровождении Джеймса, семенившего за ним по пятам, и исчез за дверью избушки преподобного Бертона. Повозка двинулась сквозь густой туман, стелившийся по земле. Они миновали еще две заброшенные лачуги, и утопающая в грязи дорога, как и говорил Морг, повернула на юго-запад. Лес по обеим сторонам снова стал гуще. С деревьев капало, птицы притихли. Ветра, к счастью, не было — и без него все трое, промокнув, успели замерзнуть. Через некоторое время влево, в южном направлении, ответвилась еще одна дорога, и Мэтью предположил, что она-то, должно быть, и ведет в Бельведер. Грейтхаус поехал прямо, не сворачивая. Дорогой эту просеку, по которой они тащились, можно было бы назвать с тем же успехом, как белладонну приправой. Скоро на копыта лошадей и колеса повозки обильно налипла черная грязь, отчего они стали двигаться еще медленнее, а дорога ощутимо пошла в гору.

— Ну и дорога, черт бы ее побрал, — кисло произнес Грейтхаус, как будто это Мэтью был виноват.

— Господа! — подал голос Морг. — Могу я поинтересоваться, на что вы собираетесь потратить деньги?

Ни у Мэтью, ни у Грейтхауса не было ни малейшего настроения разговаривать. Морг поправил цепи, сел, насколько это было возможно, удобнее и подставил лицо колючему моросящему дождю.

— А я первым делом потрачусь на бритье и хорошенько отмоюсь. Потом куплю себе костюм. Такой, чтоб смотрелся солидно, — сообщил он. — И шляпу. Примерно такую, как у вас, Мэтью. Мне нравится этот фасон. Потом — билет на корабль. Хочу смыться отсюда как можно скорее. Забирайте себе эти колонии, джентльмены, в гробу я их видал! Кому в здравом уме нужны все эти… эти дикие земли? Скажите, мистер Грейтхаус, разве вы не скучаете по Лондону?

Ответа он не дождался.

— А я скучаю. Я не говорю, что собираюсь остаться в Лондоне. Зачем мне менять одну тюрьму на другую? Нет, я только ненадолго там остановлюсь, прикину, что к чему. А потом рвану-ка, пожалуй, в Европу. В любую страну, где нет войны: хватит, навоевался. — Он тряхнул головой взад-вперед, и с нее полетели брызги. — Постараюсь подыскать себе страну, — продолжал он, — где можно будет купить титул. Лорд Морг, или барон Морг, или маркиз де Морг. Я не сомневаюсь, что это возможно. В наши дни, да с такими деньгами, простолюдином быть невыгодно.

Лошади тащили повозку вперед и вверх, дорога все шла в гору. Дождю конца-краю не было видно, вода капала с треуголки Мэтью, стекала по лицу Грейтхауса с его насквозь промокшей шапки. Мэтью был уверен, что с тех пор, как начался подъем, они проехали не меньше двух миль. Кобылы тяжело переставляли ноги, а колеса повозки то и дело увязали и пробуксовывали в грязи.

— Вы ведь меня убьете, да?

Мэтью посмотрел Моргу в лицо. Арестант безразлично глядел на него, чуть склонив голову набок.

— Я бы убил, — сказал Морг, прежде чем Мэтью смог придумать ответ. — Ну, то есть на вашем месте. Денежки бы заполучил, а потом укокошил бы вас. Если бы вы были мной, понятное дело. — Он