Брак (СИ) - Хабарова Леока

После очередной неудачи, предполагалось свернуть исследование, но Ами Токадо предложил использовать в качестве экспериментального образца не женщину, а... мужчину. Риск оправдался: четвёртый подопытный прожил с вирусом в голове чуть меньше недели. Седьмой продержался девять дней. Инкубатор остро нуждался в материале: в Лабораторию сотнями поставляли каторжан с Рудника, порой в ход шли неучтённые мальчики, которых ещё не передали из Инкубатора в Образовательный центр, да и Виктор Лессер щедро делился подчинёнными. Кто-то погибал сразу, кто-то держался дольше. Опыты шли вовсю, и каждый новый результат казался лучше предыдущего.

Члены правления Кибериума ликовали, однако останавливаться на достигнутом не собирались: они решили сделать вирус мощнее, а носителя выбрать интеллектуальнее.

Ким не знал наверняка, кем являлся Сайрус Вик до того, как стать, собственно, Сайрусом Виком, но предполагал, что он – один из рядовых сотрудников корпорации Лессера, которого наказали в духе Стального Виктóра и отправили умирать...

Вот тут то, похоже, и случилось страшное. Многократное усиление деструктивной мощи вируса в сочетании с интеллектуальным потенциалом сосуда дало неожиданный побочный эффект: несчастный сотрудник "Стали и сплавов" умер, а в его сутулом тщедушном теле зародился коварный, хитрый и опасный Сайрус Вик...

И, похоже, эта тварь впитала в себя "лучшие" качества всех семерых своих создателей...

Ким макнул перо в чернильницу и вознамерился продолжить, но услышал глухой стон.

Что это?

Ларго нахмурился и прислушался к ночной тишине. Звук повторился.

Тихий-тихий полустон полувсхлип.

Да что за...?

Ким поднялся и отдёрнул занавеску, отделявшую его скромное лежбище от остальной каморки.

Шестьсот сороковая металась на узком дырявом матрасе, что служил ей постелью.

– Н-нет! – простонала девушка. Слёзы градом катились по бледным щекам, хотя глаза были плотно закрыты. – Нет!

Ларго подошёл ближе и опустился на корточки. Ну и дела... Впервые за полтора месяца, что он здесь, с Шестьсот сороковой случился кошмар. Обычно, кричать по ночам – его прерогатива, а тут...

Он коснулся лба смуглянки. Жара нет. Это, определённо, хорошо, но маленькая вредная бука вся взмокла от испарины.

– Эй... – еле слышно прошептал Ларго. – Ты ... в порядке?

Мда... Махровый маразм!

Ну а что он мог ещё спросить? Хотя навряд ли Шестьсот сороковая сумела оценить всю степень его глупости: жуткий сон не выпускал её из стальных объятий.

– Не надо! – взмолилась она, обращаясь к неведомому мучителю, и снова заметалась на постели. – Не надо, прошу! Нет, пожалуйста! Я буду послушной! Я буду самой послушной девочкой из всех!

От последних слов Ким чуть не взорвался. К горлу подкатила тошнота. Ларго сжал кулак до хруста и с трудом сдержался, чтобы не врезать о стену.

Ах они грёбаные твари!

Бездействовать дольше он просто не мог.

– А ну иди ко мне, – сказал Ким и подхватил смуглянку на руки.

Девушка оказалась лёгкой и горячей. Ларго почувствовал, как бешено колотится её сердце, и стало не по себе.

Бедная...

"Ами Токадо сделал её своей игрушкой и частенько пользовал на пару с Мануэлем Лопесом..." – всплыли в памяти слова Персефоны. – "Ей было около четырнадцати..."

Около четырнадцати...

Мрази...

Ким устроил Шестьсот сороковую на своей кровати, а сам примостился рядом. Что надо делать, он толком не знал, поэтому принялся поглаживать рыдающую оперативницу по голове и нести какую-то несусветную ересь.

– Тихо, тихо... – шептал он, а девушка всхлипывала и дёргалась. – Это сон. Просто сон. Ночной кошмар.

Возможно, не помешало бы влепить ей пощёчину, чтобы скорее пришла в себя... да разве рука поднимется?

– Тихо, тихо...

– Не надо! – смуглянка едва не свалилась с узкой койки. – Нет!

– Тебя никто не тронет. – Ким обнял её, дрожащую, мокрую от пота, и крепко прижал к себе. Шестьсот сороковая лежала к нему спиной, и Ларго касался губами тёмной макушки, ласково баюкая несостоявшуюся куклу. – Никто и никогда больше не причинит тебе вреда, слышишь? Никто. Никогда. Клянусь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Слышала она его, или нет – неясно, однако дёргаться, скулить и всхлипывать потихоньку перестала. Прильнула к Киму плотнее, уютно устраиваясь в кольце сильных рук, и мерно засопела.

А Ларго лежал без сна, вдыхал её запах, боролся с неуместным возбуждением и думал, что никогда прежде не чувствовал себя мужчиной так остро и отчётливо, как сейчас...

Глава сорок третья

Ким сам не заметил, как задремал. Спалось ему сладко, но недолго: что-то твёрдое и холодное упёрлось в лоб промеж глаз.

– Что. Ты. Со мной. Сделал? – Шестьсот сороковую трясло. Серые глаза блестели от слёз. Губы дрожали, а вот рука, сжимающая пистолет – нет. – Что ты сделал, отвечай!

А вот теперь пощёчина точно не помешала бы.

– Ничего, – спокойно ответил Ларго. – Тебе снился кошмар. А я просто успокоил и...

– Успокоил? – Голос девушки сорвался. – Успокоил? Ты это так называешь? Да ты... Ты...

Она шмыгнула носом. Это вышло трогательно. Совсем по-детски, но ствол у лба по-прежнему немного напрягал.

Надо бы отобрать у неё опасную игрушку.

– Что, я? – равнодушно поинтересовался он и чуть переместился. Дуло переместилось следом.

Вот чёрт.

– Ты меня схватил! – выпалила смуглянка. – И... и прижал! Ты хотел...

Она всхлипнула.

– Ты хотел меня...

– Обнять, – закончил Ким.

– Ч-что?

От вопроса стало тоскливо.

– Обнять тебя хотел, вот что, – теперь уже Ларго повысил голос. – Обнять и успокоить. Хочешь, покажу как?

И, прежде чем Шестьсот сороковая сообразила, что происходит, Ким ловко перехватил руку с пистолетом и вывернул, разоружая девушку. Не прошло и секунды, как смуглянка оказалась в его объятиях.

– А ну пусти! – дёрнулась она.

– Не пущу, – отозвался Ларго.

Это оказалось весьма забавным – удерживать её, такую мелкую и грозную.

– Пусти! – Шестьсот сороковая попыталась его укусить и довольно больно лягнула.

– Зачем? – Ким хмыкнул. – Чтобы ты меня пристрелила? Или охерачила по башке бронзовым подсвечником? Или попыталась сжечь, как в прошлый раз?

Она перестала вырываться, замерла и как-то вся обмякла, будто решимость внезапно покинула её.

– Хорошо хоть, не отрицаешь. – Он ослабил хватку, и девушка тут же шарахнулась в сторону.

"Нет, не права Персефона", – грустно подумал Ларго. – "И Доктор тоже не прав. Шестьсот сороковая вовсе не ненавидит мужчин. Она их боится. И боится весьма основательно".

– Держи. – Он протянул смуглянке пистолет рукоятью вперёд. – И, пожалуйста, не делай так больше, договорились?

Она с опаской взяла оружие и уставилась на Кима взглядом затравленного зверька.

Ларго шагнул к ней, и Шестьсот сороковая дёрнулась, как от разряда тока.

– Я не обижу тебя, – поспешил заверить он. – Никогда не обижу, слышишь?

Она подняла на него свои удивительные глаза, похожие на озёра холодных северных земель, всхлипнула и закусила губу.

"Вот-вот разревётся", – сообразил Ларго – "Из последних сил, видать, сдерживается".

Похоже, сон и впрямь страшный был.

Ким хорошо понимал, каково это: двухголовый монстр с пастью на пузе пугал его так, что хотелось забиться в самый дальний угол и скулить, словно побитый пёс.

– Иди ко мне, – ласково позвал он и заметил, что девушка заколебалась. – Ну же, иди сюда. Не бойся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

"Ничего не выйдет", – понял Ларго, когда пауза затянулась... и тут смуглянка шагнула ему навстречу...

Ким прекрасно отдавал себе отчёт, что при обычных обстоятельствах Шестьсот сороковая никогда бы не сделала ничего подобного, но, видимо, приснившийся кошмар так раздербанил бедолаге душу, что сил терпеть боль совсем не осталось.