Брак (СИ) - Хабарова Леока

Ларго кивнул. А что ему ещё оставалось? Только довериться тем, кто вытащил его из жуткого подземелья и спас от армии Виков.

– Однако инъекцию всё-таки придётся сделать. – Эскулап принял у смуглянки шприц. – Антидот выводит из организма релидий, соединениями которого вас щедро накачали в Лаборатории. Если вас не почистить от этой гадости как следует, утром вы уже не проснётесь: сердце остановится.

Ким нахмурился. Он хотел сжать кулаки, но сил не хватило.

– Ну что? – спросил врач. – Лечиться будем, или дурака валять?

– Лечиться, – мрачно отозвался Ларго и безропотно протянул руку. Отвернулся. Закусил губу.

Он не вздрогнул, когда игла вонзилась в вену, но поёжился, когда его почти мгновенно обдало жаром. Странное ощущение... Словно тебя живьём запихнули в духовой шкаф и выставили температуру на максимум.

– Ничего-ничего. – Доктор хлопнул его по плечу. – Сейчас отпустит.

И эскулап тут же повернулся к смуглянке.

– Укрой его и следи за температурой, – деловито распорядился он. – Если опять подскочит до сорока – сразу зови меня. Ясно?

– Так точно, – по-военному ответила Шестьсот сороковая.

Ким понял, что один вопрос он всё же задаст, хоть и ответ на него давно очевиден...

Он схватил Доктора за халат и чуть потянул, вынуждая обратить на себя внимание.

– Она что... – понизил он голос, – ...в самом деле – живая женщина?

– Местами даже чересчур, – хохотнул эскулап, и стетоскоп на бычьей шее подпрыгнул. – Шестьсот сороковая – один из лучших наших оперативников. Уверен, вы подружитесь. Но предупреждаю сразу – мужчин Агломерации она ненавидит люто.

– Но... – Ларго сморщил лоб и с сомнением глянул на свою спасительницу. Смуглянка стояла истуканом и смотрела в пол. – Почему же тогда она за мной ухаживает?

Лысый врач улыбнулся, однако глаза его остались холодными, как льдинки.

– Всё просто. Она выполняет приказ.

Глава тридцать девятая

Шестьсот сороковая всё делала молча.

Абсолютно всё.

Молчала ставила уколы, меняла компрессы. Не говоря ни слова, подносила кружку с водой, или кормила Кима с ложки полужидкой белковой кашей.

Да, она заботилась о нём. Однако не по своей воле, и Ларго хорошо это понимал.

Шестьсот сороковая выполняет приказ. Просто выполняет приказ, только и всего. Если бы не этот загадочный приказ, она бы с лёгкостью бросила его там, в зловонном подземелье. Оставила подыхать, и ни разу не пожалела бы об этом.

"Мужчин Агломерации она ненавидит люто", – сказал гориллоподобный эскулап, и Ким не сомневался, что так оно и есть.

Всякий раз, когда их взгляды пересекались, Ларго замечал в светло-серых глазах странное выражение: смесь неприязни, ненависти, страха и презрения.

Жуткое дело.

И, тем не менее, каждое утро у его губ возникала эмалированная кружка, а умелая рука ловко ставила очередной укол.

Выполняет приказ...

Ким внимательно наблюдал за молчаливой девушкой. Самое удивительное в ней было то, что она действительно являлась девушкой, а не куклой.

Вот ведь...

Мог ли он подумать, что когда-нибудь встретит живую девушку? С ума сойти можно...

Киму вспомнилась шеренга капсул с беременными женщинами внутри, и он непроизвольно дёрнулся.

Шестьсот сороковая как раз в этот момент обрабатывала ему простреленное плечо и, видимо, расценила это телодвижение по-своему.

– Больно? – спросила она, и Ларго смог, наконец, оценить её голос в полной мере. Низкое контральто с лёгкой хрипотцой. Хороший голос. Приятный. Похожий тембр он заказывал для Надин.

– Нет. – Голос самого Кима звучал, как скрежет ржавого металла по выщербленному асфальту. – Всё в порядке.

Шестьсот сороковая смерила его долгим взглядом, кивнула и продолжила колдовать с компрессом, а Ларго снова уставился на её лицо.

Худая какая. Смотреть страшно. Скулы острые, щёки ввалились, под глазами синюшные мешки, будто она не спала неделю. И всё равно есть в ней что-то такое... притягательное. Совершенно особенное. Волшебное.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Может, это глаза цвета предрассветного тумана, а может просто сам факт, что она – настоящая, живая женщина. Интересно, сколько ей? Так по виду сразу и не сообразить: выглядит совсем девчонкой, но это, возможно, из-за невысокого роста и хрупкого сложения.

"Скорее всего, младше меня. И порядочно", – подумал Ларго и решил, что гадать нет смысла: лучше уж знать наверняка.

– Сколько тебе лет? – спросил он, когда проворные тонкие пальцы закончили с перевязкой.

– Не знаю, – буркнула Шестьсот сороковая, и Ким помрачнел. Он сразу понял: девчонка говорит правду. На сердце стало муторно – это какой должна быть жизнь, чтоб человек не знал своего возраста?

Следующий вопрос созрел почти сразу. Он крутился на кончике языка и слетел прежде, чем Ларго успел себя остановить.

– Как тебя зовут?

Смуглянка посмотрела волком. Раздула ноздри. Сжала губы в тонкую линию.

Чего это она?

– Тебе зачем?

Ларго растерялся. Что вот она взъерепенилась из-за простого вопроса?

– Я просто хочу узнать твоё имя, женщина, – сказал он и нахмурился. – Моё ты знаешь. Назови своё.

Смуглянка потемнела лицом. Чуть отстранилась. Повернулась к Киму спиной и приподняла неровные каштановые пряди. На шее под волосами синел штрихкод, над которым Ларго разглядел цифры: изделие № 640; партия 011200.62.

Шестьсот сороковая...

– Другого имени у меня нет, – угрюмо выцедила девушка. – И никогда не будет.

***

Ким приловчился считать дни. Каждый новый день начинался, когда хмурая немногословная сиделка отдёргивала выцветшую занавеску, отделявшую его скромное лежбище от остальной каморки, а заканчивался обязательной процедурой измерения температуры и сменой бинтов.

Гориллоподобный доктор захаживал регулярно, но на второй неделе пребывания Кима в "надежном месте" визиты эскулапа стали заметно реже и короче. Порой он заглядывал всего на пару минут, чтобы дать Шестьсот сороковой очередные указания, а Ларго удостаивал горсткой дежурных фраз и беглым осмотром.

Однако сегодня всё было не так. Сегодня врач никуда не торопился. Он принёс с собой таинственный свёрток и торжественно водрузил его на перевёрнутый ящик, служивший прикроватной тумбой.

– Вот, – изрёк Доктор, поправляя очки. – Пришло время ответов.

– Что это? – Ким сел на постели и уставился на гостинец.

– Одежда, – отозвался эскулап и растянул губы в улыбке. – Глава Сопротивления желает встретиться с вами, детектив. Сомневаюсь, что вы отправитесь на это рандеву обнажённым. У вас ведь шестой размер, не так ли?

Ларго понятия не имел, какой у него размер, но серые брюки и чёрная футболка пришлись как раз впору. А вот тяжёлые высокие ботинки оказались чуть велики.

"Меня ждёт глава Сопротивления...", – размышлял он, воюя со шнурками. – "Стало быть, старина Реваж сумел-таки выбраться из проклятущего ада".

Интересно, удалось ли Старому Борову вытащить Магу из Лаборатории?

Скоро я получу ответы. Все ответы.

***

Ноги подняли бунт после первого же шага, и Ким непременно упал бы, если бы Доктор и Шестьсот сороковая не подхватили его.

– Вот ведь чёрт! – Ларго скрипнул зубами. Конечности словно одеревенели.

– Атрофия мышц непременный побочный эффект оскопления сознания. – Эскулап ловко нырнул под его руку, и Ким опёрся о мясистое плечо. – Скоро пройдёт.

– Но ведь там, в подземелье я...

– Полностью владел своим телом? – предвосхитил врач его вопрос и поволок прочь из каморки. Шестьсот сороковая молчаливой тенью двинулась следом. – Атрофия проявляется не сразу. Не сразу и не у всех. У вас, например, лёгкая форма. А вот наша общая подруга, – эскулап кивнул на смуглянку, – месяц парализованная валялась. Даже ложки до рта донести не могла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Почему у неё нет имени? – шепнул Ким в волосатое ухо лысого Доктора, а Шестьсот сороковая сердито зыркнула на них.