Аграрная исстория Древнего мира - Макс Вебер

Самое позднее в царствование Рамессидов вошло в обычай, вероятно, по образцу служебных ленов азиатских царей, знаменитое наделение землей войска, в основу организации которого была положена система обеспеченных землей литургий.

Земельные владения храмов и воинов являются владениями на вечном праве собственности, только связанном с функцией, зато освобождающем от общих повинностей, обязательных для остального населения. Властители Древнего царства предоставляли себе право раздавать заслуженным чиновникам лены на принадлежавших храмам территориях, — образ действий, который с течением времени, наверное, становился все более и более невозможным (относящийся сюда материал более близко мне, впрочем, не знаком); во всяком случае, позднейшие попытки секуляризации (см. ниже) привели, очевидно, к тяжелым конфликтам. Участки земли, раздаваемые в ленное владение воинам (μάχιμοι[129]), невелики — около 31/3 га во времена Геродота[130] — легкое вооружение не требовало никаких расходов на экипировку; члены этой «касты воинов» участвовали в гражданском обороте (am bürgerlichen Erwerb), как и эллинистическое, наделенное ленами войско клерухов; они могли сдавать свою землю в аренду и занимали очень различное положение.

В эту эпоху одновременно существуют: 1) царская гвардия и навербованные наемники, 2) затем, посаженные на землю «та» («та» = μάχιμοι); 3) иногда ad hoc[131] призванные и вооруженные колоны фараона, посаженные на землю воины, по годам службы разделяемые на seniores и juniores[132]; затем 4) храмовые ополчения, образованные из принадлежащих храму колонов, и, наконец, 5) областное ополчение (ландштурм). Таким образом, здесь войско есть по существу войско из людей зависимых (ein Hörigenheer). Царским матросам, когда они были иностранцами, выжигали клейма, как (может быть, см. выше) ассирийским, посаженным на землю воинам.

Все управление, как царское, так и храмовое, носит бюрократический характер и находится в руках по большей части зависимых (leibeigene) писцов, а не в руках наследственной аристократии, какой прежде были номархи.

Численность жрецов, их значение и их замкнутость растет. В Древнем царстве жрецы составляли самостоятельную профессию лишь в зачаточном состоянии; в Среднем царстве они набираются уже преимущественно в порядке наследственного перехода должности; в Новом царстве они разделяются на филы, принадлежность к сословию клириков (а не конкретная должность) переходит к сыновьям, (если они к нему пригодны). Хотя и филы, видимо, никогда не были замкнутыми и пополнялись также и путем принятия в свою среду людей посторонних (существовал также и connubium [брак] с другими слоями общества: следовательно, не существовало никаких признаков «касты»), тем не менее, жрецы с течением времени образовали собственное, взявшее в свои руки воспитание детей чиновничества, тесно связанное с этим последним, нередко благодаря и родственным связям, и совмещению светских и духовных функций, чрезвычайно влиятельное сословие, которое умеет сделать тщетной всякую попытку фараонов эмансипироваться от его власти, так как противовеса в виде светских феодальных родов теперь почти что не существует.

В царствование Рамзеса III[133] мы находим богатейшие владения храмов, с массой людей и соответствующим количеством земли и скота (цифры доходят до сотен тысяч), а также собираемые храмами подати (в виде тканей и т. п.). «Белый дом» храма является центром его управления. У храма есть свои контролеры для наблюдения за полевыми работами его колонов. «Первый пророк» одного большого храма хвалится своей «заботой о потомстве крепостных». Уже в древности храм Аммона в Фивах[134] славился своим на весь мир неслыханным богатством и, конечно, не без основания, хотя, как доказал Эрман, размеры, в частности, земельных его владений были преувеличены эллинами. Нередко 3/4 и 4/5 военной добычи отдавались богам.

Земля, принадлежавшая храмам (конечно, так же, как и царская, и вся остальная земля), была измерена и делилась на луговую и степную землю, пахотную, огородную и землю под виноградники. У храмов, после царя, наибольшее число ремесленников — в качестве прикрепленных к земле держателей — и они ведут внешнюю торговлю на собственных кораблях (упоминаемые в надписях лишь временно находящиеся на службе у храма люди, очевидно, волонтеры, а не наемные рабочие; впрочем, свободные наемные рабочие, получающие вознаграждение натурой, по-видимому, бывали на службе и у фараона, хотя смысл обоих Gurob’ских папирусов, комментированных Гриффитом, вызывает сомнение, а перевод одного из них, наверное, неправилен: ведь невозможно же, чтобы служанке в виде вознаграждения за 24 дня работы в числе других вещей дали вола).

Существовали ли уже в Древнем Египте вошедшие в обычай в эпоху Птолемеев большие ежегодные синоды принадлежащего к клиру в собственном смысле высшего жречества, этого, по-видимому, на основании данных источников доказать нельзя. Быть может, их развитие (как и еврейского синедриона[135]) есть продукт, с одной стороны, иноземного владычества, которое желало найти себе опору в теократии, с другой стороны, они могли быть в данном случае и органом реакции против него. Во времена фараонов фараон формально является сюзереном[136] (Lehensherr) жрецов, и позже (например, во времена Птолемеев) ему принадлежит решающая власть (das Exequatur).

Царский ойкос со своими многочисленными должностными лицами удовлетворяет свои потребности (т. е. потребности двора и государства) в принципе по способу натурального хозяйства. Каждый из отделов управления, заведующий доменами, храмами, магазинами и постройками, имеет свой штаб организованных на военный лад барщинных работников (Fronarbeiter), которым выдаются рационы из царских кладовых, — а то и утаиваются, как это видно из забастовок, вызванных голодом и невыдачей рациона. В изданных Шпигельбергом счетах магазинов царского двора в Мемфисе зарегистрирована выдача муки пекарям — очевидно, несвободным и работавшим на дому, потому что там же далее значится и доставленние в эти магазины этими же пекарями хлёба (значительно больше 100 тыс. солдатских черных хлебов в 3 месяца, 480 хлебов одного сорта на день) с указанием пропажи. Точно так же заносится в книги выдача корабельного леса, кожи (предводителям наемных войск), одежды неграм-невольникам, негров-невольников «магнатам» для услужения. У фараона в его собственных ригах молотят то, что он получает в качестве десятины натурой или собирает с полей, обрабатываемых барщиной; рабочих кормят хлебом из царских магазинов: здесь, следовательно, мы имеем дело с собственным производством фараона. В случае же неурожая не только рабочим, но и крестьянам — как теперь в России и в древности в Месопотамии, — выдается хлеб из магазинов для пропитания и на семена. И едва ли возможно было бы установить каждый раз, были ли рабочие, употребляемые фараоном при постройках, рабами, или же все они, или часть их были привлечены к работе в силу общей государственной барщинной повинности. «Рабочие» имеют жен и детей, составляют довольно обширный слой населения; нередко среди них встречаются и грамотные. От крестьян они, видимо, отличались только тем, что они или вовсе не имели предоставленной им в долгосрочное пользование земли (с которой они платили оброк), или же имели ее в меньшем размере. Царские «мастерские», это (несомненно) — прежде всего, кладовые, в которые доставлялись продукты возложенной на крестьян побочной ремесленной работы (для которой крестьянин находил время благодаря упомянутой выше особенности египетского сельского хозяйства), произведенные им или в домашнем производстве, или в условиях «несвободного домашнего труда» («unfreie Heimarbeit»). Но каково было правовое положение ремесленников и крестьян во времена национальных династий, это, понятно, совершенно невозможно установить с достоверностью. Позднейшие условия при последних династиях перед персидским владычеством не могут иметь здесь решающего значения, потому что в промежутке проходит полоса ассирийского владычества; кроме того, имевшая перед тем место борьба между еретиком Аменхотепом IV[137] и жрецами Аммона должна была произвести сильные потрясения основ традиции.

Потребности царского домохозяйства (в широком смысле слова) удовлетворяются при помощи барщинного труда и податей всего населения. Когда мы иной раз слышим о будто бы новых порядках в землевладении, то речь идет, несомненно, о новых порядках в обложении повинностями. Царь неоднократно издает приказ, чтобы чиновник распределил работу на барщине «сообразно с ремеслом каждого», или чтобы он установил «порядок всего населения данного округа и «разделение его на народные классы», т. е. производил дальнейшее составление податного кадастра. Для больших построек и для работ в каменоломнях снаряжаются, как в старые времена, целые огромные экспедиции барщинников: однажды при Рамзесе IV[138] было вызвано 9268 человек, из них 5000 воинов и 2000 колонов фараона. При этом, как при военном наборе, так и при наборе на барщину отличают «старый народ» от «молодого народа». И точно так же, как войско пестрит чужестранцами, так же точно пестрит ими и состав колонов: царь — уже Аменхотеп — велит, совершенно так же, как и ассирийские цари, «включить пленных в ряды своих подданных». Принятие в число участников экспедиции на золотые прииски на верхнем Ниле, связанной с колоссальной тратой людей, считалось наказанием.