Мародер - Белла Ди Корте

— Никто не остается равнодушным ко мне.

— Не говори загадками, — сказала я, на этот раз требуя прояснить, что он имеет в виду.

— И любовь, и ненависть движимы чувствами. Я делаю что-то, что заставляет другого мужчину ненавидеть меня, — он пожал плечами, — более чем вероятно, я отстаивал свои убеждения, бросая вызов ему. Красивая женщина влюбляется в меня, — он ухмыльнулся, — это значит, что я использовал свое убедительное обаяние, чтобы заявить о том, что принадлежит мне, даже если сначала ей пришлось испытать по отношению ко мне лишь ненависть.

Кэш открыл мне дверь в полицейский участок, и я вышла первой, подождав, пока он придержит дверь для другой женщины, прежде чем встретиться со мной снова. Мы направились к машине Харрисона.

— Предъявляешь претензию? — Я остановилась. — Или предлагаешь украсть?

Он изучал меня с минуту.

— Сердца крадут каждую секунду, каждую минуту, каждый час, каждый день, дорогая. Я сомневаюсь, что кто-нибудь добровольно отдал бы такую священную вещь.

— Я, — сказала я. — Я была готова отдать его.

— Стоуну.

Я пожала плечами.

— Неважно кому.

— Объясни мне разницу между отдать и своровать, когда дело касается сердца.

— Давать — значит отдавать, но с минимумом власти. Я отдаю его добровольно, так что некоторый контроль все еще остается за мной. Красть это — значит потреблять. Если… тот, кто может украсть мое сердце, тот, кто может украсть все, что что-то значит для меня… Я на такое не подписываюсь.

— А.

Огни зданий высвечивали озорство в его зеленых глазах.

— Безопасный путь. Отношения, которые построены на чем-то другом, кроме животного влечения. Или, может быть, ты бы назвала это страстью.

— Секс есть секс, — сказала я. — Хорошо это или нет. Чувства? Они должны накапливаться с течением времени, потому что, если они вспыхивают слишком ярко, слишком быстро, они сжигают все вокруг.

— Секс есть секс, — повторил Кэш.

Выражение его лица при этом перекликалось с тем взглядом, которым он одарил меня в церкви, когда я со своим выражением лица заставила его поцеловать меня. Это было едва заметное физическое изменение, но, похоже, оно не играло роли. Я скорее чувствовала перемены в нем, чем видела их.

Я покачала головой, сбитая с толку всем этим, и повернулась, чтобы уйти от Кэшп. Я сделал пару шагов, прежде чем кто-то окликнул меня по имени. Я вздохнула, оборачиваясь.

Скотт стоял по другую сторону от Келли, как будто между ними не было вражды. За исключением того, что, если посмотреть на это с моей точки зрения, я снова оказалась в центре. Каждый из них стоял по бокам от меня.

Я встретилась взглядом со Скоттом, прежде чем он оглядел меня с головы до ног. Я думала, что увижу в его глазах боль, но обнаружила только отвращение. Он придвинулся ближе после вынесения мне мысленного приговора, остановившись, когда оказался рядом со мной.

— Выйти за него замуж — это одно, — сказал он горячим шепотом. — Но приходить сюда, чтобы поддержать убийцу? Кем. Ты. Твою же мать. Себя. Возомнила?

Я не ответила, но и не отводила от него глаз. Стоун смотрел на меня еще минуту, отвращение сквозило еще сильнее прежде, чем он развернулся, чтобы умчаться от нас прочь.

• • •

Келли помог мне сесть на заднее сиденье машины Харрисона, позаботившись о том, чтобы убрать мою фату с сиденья и повесить ее на окно позади нас, а затем сел рядом со мной.

Я посмотрела на своего новоиспеченного мужа, когда мой брат завел машину, направляясь к Адской кухне.

— Скотт испытывает ко мне отвращение, — заявила я. — Он ненавидит меня.

Келли негромко рассмеялся, и Харрисон посмотрел на него в зеркало заднего вида.

— Что в этом смешного, если это разрушит твои планы?

— Не смешно, — сказал он, качая головой. — Просто забавно.

— Забавно. Забавный. Та же чертова штука.

— Малыш Хэрри, — спросил Келли, стукая по водительскому креслу, — ты испытываешь отвращение к Мари, когда видишь ее с Маккиавелло? Или это чистая ненависть к тому, чего ты хочешь больше всего на свете и не можешь иметь?

Я встретилась взглядом с моим братом в зеркале. Он ничего не сказал.

— Вот твой ответ, — сказал Келли, откидываясь на спинку кресла и расслабляясь. — Отсутствие ответа — это все равно ответ. Любовь творит с людьми странные вещи, дорогая. Это как болезнь — она влияет на всех по-разному.

Верно, поэтому я не стала с ним спорить.

Мы все притихли, пока ехали по улицам Адской кухни. Мой новый дом. Однако чем ближе мы подъезжали к дому Келли, тем гуще становилась толпа. Снаружи гремела музыка. Были накрыты столы, уставленные едой. Группы людей разговаривали и смеялись. Дети бегали вокруг, как будто сейчас было четвертое июля.

Толпа была разношерстной, состоящей из множества разных лиц, и все они собрались вместе на вечеринку.

Мой брат, выполняя обязанности личного водителя, припарковал машину перед офисом Келли и, выйдя, открыл пассажирскую дверцу, чтобы помочь мне выйти. Келли выскользнул из-за моей спины и положил руку мне на поясницу, подталкивая меня вперед.

— Что происходит? — вопросительно сказала я.

— Вечеринка.

Келли кивнул проходящему мимо мужчине, когда мы подошли ближе к самой плотной части толпы.

— Да, я вижу. По случаю?

— Нас, — сказал он.

Ух. На его лице было это… не благодарность, не смирение, но что-то близкое и к тому и другому, чего на самом деле не было ни тем, ни другим? Осмелилась ли я подумать то, чего никогда не ожидала? Гордость, но не за себя.

— Ты подолгу смотришь на дьявола, дорогая, и он творит с твоим лицом ужасные вещи, — заявил Кэш.

Я слегка рассмеялась.

— Дело не в том, что я пялюсь на тебя, потому что мне нравится то, что я вижу, Мародёр. Я смотрю на тебя, потому что понятия не имела, что ты нравишься стольким людям.

— Нравится — это сильно сказано. Я бы назвал это уважением, а потом поставил