Храбрая леди - Джен Хадсон

— Нет, — сказал Уэбб, не в силах придумать ничего, чем можно было бы ее утешить.

— Однако ты потрясен, не так ли? Испытываешь отвращение. Хорошо, позволь мне сообщить тебе кое-что: я сама чувствую точно такое же отвращение. Я чувствую отвращение и ярость. Эдвард Херндон — вот имя отвратительного червя, который объявил меня воровкой и обманщицей. Я никогда не лгала раньше, ну, может быть, раз или два, по мелочам, только ради того, чтобы не задеть чьи-то чувства.

Сахарная Энн ужасно волновалась, и Уэбб видел, как нарастает ее возбуждение. Взяв ее руки в свои, он тихо прошептал:

— Успокойся, я вовсе не потрясен и не испытываю отвращения. Немного удивлен, может быть.

— Ха! Держу пари, ты врешь. Но я хочу объяснить.

— Не надо этого делать. — Он надеялся, что Сахарная Энн не затянет у него на шее веревку узлом покрепче.

— Нет, сделаю. Важно, чтобы ты понял, как мне нужна твоя помощь.

Больше он ничего не мог поделать, только слушать.

— Я собираюсь его застрелить.

Она говорила почти час. Большую часть из этого рассказа Уэбб уже знал, но не говорил ни да ни нет, пока она не закончила. К тому времени, когда Сахарная Энн подошла к концу истории, он не сомневался, что все это чистая правда. Она не имела никакого отношения к воровству, совершенному мужем, и была такой же жертвой, как и все остальные.

И еще она знала, где Херндон. Отчаянно ненавидя себя, Уэбб все же спросил:

— Ты говоришь, он в Новом Орлеане?

Сахарная Энн кивнула:

— По крайней мере был там несколько дней назад. Перед тем как уехать из Чикаго, я получила письмо.

— От него?

Она фыркнула:

— Как же. От монахини из «Отеля Дью» — так называется больница в Новом Орлеане. К ним попал мужчина с жуткой лихорадкой и без сознания. Чикагский адрес оказался единственным, что могло им помочь выяснить, кто он такой. Они не знали его имени, не знали, где он остановился в Новом Орлеане, вообще ничего; не знали даже моего имени и чей это адрес. Письмо адресовано «Тем, кого это касается». Описание мужчины в письме точно соответствует внешности Эдварда.

— Ты ответила на письмо?

— Чтобы предупредить мужа, когда он придет в себя, сообщить, что знаю, где он? Конечно, нет. Я не такая дура. Зато я горячо надеюсь, что он заразился от меня лихорадкой и слаб, как завшивевшая собака.

— Получается, на самом деле ты точно не знаешь, в больнице он сейчас или нет?

— Вряд ли он еще там. Но оттуда можно начать поиски.

— Скажи, почему ты не пошла в полицию с этими новостями? Копы лучше подготовлены для таких поисков, чем ты.

— Копы! — Она презрительно усмехнулась. — Эти идиоты уверены, что я замешана в краже. Даже пинкертоны думают, что я виновна. Все это сделало мою жизнь совершенно невыносимой, и пусть лучше они гниют в аду!

Уэбб вздрогнул, но решил удержаться от дальнейших советов.

— Я уезжаю в Новый Орлеан в понедельник, — сказала Сахарная Энн. — Хочу найти деньги, которые он украл, и проследить, чтобы каждый цент был возвращен законным владельцам. Ты поедешь со мной?

Мысли проносились в голове Уэбба с бешеной скоростью. Рассказать ей сейчас? И нужно ли вообще рассказывать? Черт, он просто не знал, как поступить. Он всегда держал свое слово, делал все, что обещал. Ко всему прочему Аманда собиралась явиться в город в понедельник за ответом.

Боже, какая неразбериха! Ему нужно время подумать. Сразу предусмотреть все для него труднее, чем верблюду пролезть сквозь игольное ушко.

— Ну? Ты поедешь со мной в Новый Орлеан в понедельник?

Он глубоко вздохнул:

— Может быть, мы могли бы поехать во вторник?

Чувствуя себя хуже крысы, в одиннадцать часов утра в понедельник Уэбб стоял возле дома миссис Гленн. Он все еще не знал, что делать. Нет, это не совсем точно. Он знал, что должен делать, и это причиняло ему жестокую душевную боль.

Они с Амандой были хорошими друзьями уже много лет. Когда пинкертоны выбились из сил, она, пользуясь своей репутацией, рекомендовала его в качестве человека, который за вознаграждение выяснит, где деньги. Другого такого шанса Уэббу не представится никогда в жизни, и Аманда это хорошо знала. Таким образом, она помогла ему осуществить его мечту. Уэбб дал ей, а через нее и агентству Пинкертона торжественное слово, что, как только выйдет на след Херндона или денег, немедленно сообщит им. Его слово что-то да значило — это договор, священный договор, мера его порядочности.

С другой стороны, он был совершенно уверен, что влюбился в Сахарную Энн по уши, всей душой. Если она узнает, что он в сговоре с пинкертонами, то страшно разозлится. Уэбб пытался придумать какой-то вариант, чтобы рассказать ей обо всем мягко, заставить понять, но он не был уверен, что такой вариант существует. Скорее он зальет ад ковшом воды, чем скажет ей правду, иначе недолго навсегда потерять то, что он искал все тридцать лет своей жизни.

Угораздило же его влюбиться именно сейчас.

Голова Уэбба Маккуиллана шла кругом от любви. Сахарная Энн означала для него весь мир. Он не представлял, что будет делать без нее, не мог даже подумать об этом и не покрыться потом от страха.

Оглядевшись вокруг и обнаружив, что никого из знакомых нет поблизости, Уэбб отодвинул щеколду на воротах и вошел. Аманда, должно быть, уже ждала его, поскольку, когда он дошел до подъезда, она приоткрыла дверь.

Уэбб снял шляпу и шагнул в дом.

Флора пыталась вывезти инвалидное кресло Тристы из дверей магазина дамских шляп миссис Котьер, когда увидела их. Дом миссис Гленн стоял на углу, и ей открывался прекрасный вид на парадный вход. Она чуть не споткнулась.

— Ты видела?

Триста в ответ только вздохнула.

— Видела? Ты видела капитана и актрису? Только подумай — они появились на публике!

— Флора, давай пойдем дальше, к Брауну, я хочу посмотреть детские перчатки.

— Перчатки? Да как ты можешь думать о перчатках, когда у капитана свидание с актрисой, прямо на улице, в тот самый момент, когда наша Сахарная Энн так в него влюбилась! Я немедленно перейду через дорогу и устрою ему выволочку! Я выдеру ему все волосы.

— Оставь, Флора.

— Оставить? Ну уж нет! Я просто в ярости. Наша Сахарная Энн — нежная, возвышенная молодая женщина: она не понимает, что такое мужчины, особенно красивые. Я говорила ей, что никогда нельзя доверять красивому мужчине, и как же я оказалась права! Брать к себе в постель Сахарную Энн по ночам и развлекаться с этой женщиной на стороне! Я…

— Флора, — сказала Триста тоном, который предупреждал о серьезности ее слов, — потише. Я уверена, у капитана найдется всему совершенно разумное объяснение. То, что у тебя был дурной опыт с несколькими красивыми мужчинами, не означает, что все они — негодяи.