Крах под Москвой. Генерал-фельдмаршал фон Бок и группа армий «Центр». 1941–1942 - Альфред Тёрни

В числе подготовительных операций должен был быть уничтожен выступ южнее Харькова и западнее Изюма; начало этой операции под кодовым названием «Фридерикус-1» было назначено на 18 мая. Фон Бок верил, что «Фридерикус-1» послужит двум целям: в соответствии с концепцией наступления самые северные и южные фланги группы армий будут надежно защищены и обеспечат выполнение обманного маневра. Помимо уничтожения русских сил на выступе, германские войска получат мощный импульс, чтобы выполнить трудную задачу по форсированию Дона; после этого армия беспрепятственно двинется на восток15.

В целом все тактические планы и приготовления фон Бока получили одобрение Гитлера, хотя у последнего, возможно, появились некоторые замечания по поводу преимуществ захвата Воронежа. Однако если сомнения и возникли, то, по-видимому, до сведения фон Бока они не были доведены, раз последовавшие после штурма Воронежа обсуждения имели настолько сокрушительные последствия для Бока.

Весь март 1942 года русские войска продолжали атаковать по всему фронту, особенно под Харьковом и в Крыму. Эти атаки очень мешали фон Боку и дорого обошлись германским войскам. Фон Бок заметил, что в отдельных случаях русские сменили тактику и теперь использовали малые боевые группы (роты или меньше) на собственном обеспечении, вместо обычных массированных наступлений волн пехоты. Фон Бок знал, что русским Южным фронтом командует испытанный большевик, маршал Тимошенко[101], которого сюда направил Сталин еще в сентябре 1941 года, в то время, когда войска фон Бока наступали на подступах к Москве. Из докладов разведки фон Бок узнал, что несколькими корпусами и армиями русских теперь командуют молодые генералы. Фон Бок задался вопросом: не означает ли подобная перемена нехватку кадров в Красной армии? Или, наоборот, новые командующие, как более гибкие в мышлении, быстрее учатся и начинают активнее влиять на характер тактических операций русских? Фон Бок приказал своей разведке собрать по этому вопросу больше сведений и доложить о результатах16.

Фон Бок также отметил, что активность партизан в тылу группы армий «Юг» возрастает. Каждый день ему докладывали о десятках инцидентов: партизаны взрывали железные дороги и мосты, устраивали засады на снабженческие колонны, атаковали здания, занятые германцами, а в русских городах и селениях вдали от линии фронта сотнями убивали германских офицеров и солдат. В тылу группы армий против германской армии и ее союзников – румын, венгров, итальянцев и других – партизаны даже использовали легкую артиллерию.

Фон Бок не одобрял многие аспекты оккупационной политики Германии в России, и, когда в начале марта ему нанес визит представитель министерства оккупированных восточных территорий, фон Бок воспользовался возможностью и высказал ему свой взгляд на оккупационную политику.

«Я хочу, чтобы население России на оккупированных землях пребывало в спокойствии, – прокомментировал фон Бок. – Это не такая уж сложная задача, если установить разумные цели и выполнять обещания, данные русскому населению. Я счастлив, что в тылу начали проводить аграрные реформы, в том числе и установление практики частной собственности на землю. Я намерен следить за тем, чтобы на подконтрольных мне территориях эта практика выполнялась неукоснительно».

Представитель спросил у фон Бока мнения по религиозному вопросу.

«В этом случае следует руководствоваться теми же принципами. Обещайте местному населению свободу вероисповедания, и это обещание должно быть выполнено. Понятно, что политическая система должна быть уничтожена, однако не следует лишать людей своих социальных и культурных традиций и обычаев. Если действовать подобным образом, население будет с нами сотрудничать и вести себя спокойно. Однако если население, несмотря на наше великодушие, окажет сопротивление оккупационным властям, придется прибегнуть к крайним мерам».

Представитель министерства попросил фон Бока написать о своих взглядах доктору Эмилю Коху, гауляйтеру

Украины. Фон Бок отказался выполнить просьбу, сославшись на то, что исполнение политических предписаний не входит в его обязанности. Тогда представитель спросил у фон Бока, изложит ли он свою точку зрения Коху, если тот нанесет ему визит. Фон Бок ответил: «Естественно, однако сомневаюсь, что это возымеет должный эффект»17.

10 апреля фон Бок вылетел в Берлин, в отпуск, вернулся только 22 апреля18. Он восстановил силы, сходил в оперу, поговорил со своими старыми друзьями и посоветовался с докторами, которые уверили его, что состояние здоровья фельдмаршала теперь намного лучше, чем год назад.

По возвращении в Полтаву Бок занялся приготовлениями к наступлению в Крыму. 28 апреля он инспектировал Крым и Керченский полуостров, где его принял фельдмаршал Эрих фон Манштейн, командующий 11-й армией, штаб которой располагался в Симферополе. Бок посетил несколько подчиненных организаций в 11-й армии, включая 30-й пехотный корпус, где он с радостью увиделся со своим давним другом и бывшим начальником штаба генералом фон Зальмутом. Он также посетил 8-й авиакорпус, которым командовал фон Рихтгофен (позже, в июле, назначенный командующим 4-м воздушным флотом)19.

Тогда Бок в первый и единственный раз увидел Крым, но он был очень впечатлен красотой ландшафта. «Много миль мы ехали через величественные горы и по прекрасному безмятежному крымскому побережью. Трудно смириться с тем, что на фоне этой естественной красоты будет разворачиваться страшная, суровая война», – заметил он позже20. Тем не менее во внутренней части Крыма уже находилось огромное количество немецкой тяжелой артиллерии, которая направлялась к Севастополю, напомнил себе фон Бок: война в самом разгаре. Вместе с фельдмаршалом Манштейном, Рихтгофеном, Зальмутом и другими генералами он направился к переднему наблюдательному пункту, откуда был хорошо виден Севастополь, одна из первых целей большого летнего наступления 1942 года. С помощью мощной оптики фон Бок легко различил огромные плакаты на немецком и русском языках, которые русские установили перед укреплениями, защищавшими исторический город, базу флота. Надписи гласили: «Подходите, фашистские собаки! Мы ждем!» Фон Бок мрачно заметил, что несколько хорошо наведенных 600-миллиметровых снарядов, выпущенных из мортиры «Карл», быстро уничтожат оскорбительные надписи21.

Фон Бок по телефону доложил о своих наблюдениях Гитлеру. Фюрер очень хотел знать, начнется ли наступление в Крыму 8 мая, как и планировалось. Фельдмаршал заверил его, что так и будет, однако снова пожаловался Гитлеру о своих несчастьях с транспортом. «Партизаны сильно усложняют управление железными дорогами, мы силимся сохранить хоть какое-то подобие пунктуальности отправления составов, – заявил он. – Случаи саботажа значительно участились». Гитлер отмахнулся от жалоб фон Бока, сказав, что всех партизан следует немедленно расстреливать22.