Крах под Москвой. Генерал-фельдмаршал фон Бок и группа армий «Центр». 1941–1942 - Альфред Тёрни

Фон Браухич был бледен и сильно исхудал из-за тяжелой болезни. Он внимательно выслушал и согласился с выводами фон Бока, но напомнил ему, что с тех пор, как ситуация вышла за военные рамки, он уже не находился в том положении, чтобы давать добро на отступление на подготовленные оборонительные позиции. Более того, фон Браухич был уверен, что Гитлер не согласится с таким отступлением, которое означало бы возвращение большой части русской территории, которая уже была захвачена. Следующие несколько часов двое высших командующих обсуждали положение группы армий «Центр». Наконец фон Браухич решил, что на следующее утро он отправится к другим командующим армий группы армий «Центр», чтобы узнать их мнение. Прежде всего он решил встретиться с фон Клюге и Гудерианом. С ними обоими связались по радио и договорились, чтобы они встретили фон Браухича в Рославле.

Позднее, когда фон Браухич вечером удалился, фон Бок подумал о том, каким физически нездоровым и упавшим духом казался главнокомандующий сухопутными силами, и его беспокоило, как долго он сам сможет выдерживать физическое и психологическое напряжение последних недель. Год назад фон Бок уже серьезно болел и боялся, что в теперешних обстоятельствах болезнь может вернуться. Фельдмаршал решил, что следующим утром он подаст прошение об отставке с поста командующего группой армий «Центр»103.

Но на следующее утро фон Бок передумал. Он решил подождать результатов визитов фон Браухича к фон Клюге и Гудериану. Но сам сопровождать главнокомандующего не стал, предпочтя остаться на связи со всеми своими соединениями и частями, с которыми можно было еще связаться из его штаба. Кроме того, адъютант Гитлера Шмундт прислал сообщение, что пытается добраться до штаба фон Бока и надеется прибыть в этот день.

Около полудня Шмундт прибыл на поезде после нескольких задержек. Бок повторил ему все свои соображения, и Шмундт тоже согласился, что военная ситуация чрезвычайно критическая и, возможно, не полностью понимается в Ставке Гитлера.

Далеко затемно в штаб фон Бока вернулся фон Браухич, и все трое сели совещаться. Главнокомандующий сухопутными силами заявил, что и фон Клюге, и Гудериан согласны с мнением фон Бока. По настоянию фон Бока Шмундт позвонил в ставку Гитлера в Восточной Пруссии и проинформировал Йодля о ситуации. Тот пообещал переговорить с фюрером и узнать его решение. Спустя час в штабе фон Бока зазвонил телефон специальной связи. Звонил Гитлер. Он говорил только со Шмундтом и заявил, что разрешает только ограниченные отступления; только те, которые были необходимы, чтобы «укоротить линии»104.

На следующий день фон Браухич отправился в длительную, опасную поездку обратно в Германию. Шмундт задержался еще на день и провел свое время в штабе фон Бока, участвуя в работе фельдмаршала и его штабных офицеров, совместно пытавшихся найти пути спасения группы армий «Центр» «ограниченными отступлениями». Этому, правда, совсем не способствовали русские. Буран, длившийся последние дни, прекратился, и они возобновили атаки, совершив несколько новых прорывов на фронте 2-й танковой армии и 4-й армии. Шмундт снова позвонил Гитлеру, который, когда узнал, что фон Бок отдал приказ осуществить отход с позиций, заявил: «Я приказываю фельдмаршалу фон Боку отдать следующий приказ всем организациям под его командованием: встаньте и сражайтесь! Не отдавать ни одного метра!»105

На следующий день утром Шмундт покинул штаб фон Бока, поскольку погода прояснилась достаточно, чтобы позволить вылететь на самолете. Вечером того же дня Шмундт позвонил из ставки Гитлера. Он поговорил с начальником штаба фон Бока, Грейфенбергом, и сообщил ему, что Гитлер отстранил фон Браухича от командования сухопутными силами и принял командование на себя. С этого момента фон Бок должен был общаться непосредственно с фюрером.

Положение было безвыходным. Группа армий «Центр» продолжала терять управляемость, и фон Бок решил снова обратиться к Шмундту. Они долго дискутировали, точно так же, как тогда, когда Шмундт был в штабе фон Бока. Наконец фон Бок захотел узнать, оценивал ли теперь ситуацию Гитлер так, как ее видел сам Шмундт во время своего визита. Ответ Шмундта состоял в том, что у Гитлера многое на уме и он не уверен, все ли аспекты положения группы армий «Центр» ему ясны, потому что его не информировали верно и соответствующим образом. Шмундт добавил, что это, возможно, к несчастью, потому что теперь Гитлер принял командование над сухопутными силами, и просто необходимо, чтобы он был хорошо информирован о деталях операций.

На это фон Бок ответил: «Как вы знаете, Шмундт, мое здоровье висит на шелковой нити. Если Гитлер верит, что здесь требуется новый командующий, я соглашусь с его мнением. Но я хотел бы, чтобы моя собственная позиция не влияла на это решение. Здесь, на русских просторах, индивидуальности и их личные суждения рассматриваться не должны. Ситуация здесь такова, что ни один человек никаким образом не сможет ее улучшить. Пожалуйста, информируйте Гитлера о том, что я сказал»106.

В 12:30 17 декабря фон Бока разбудил помощник. Звонил Гитлер:

«Шмундт информировал меня о разговоре, который произошел у вас с ним. Как я заявлял раньше, моя концепция зимней кампании состоит в том, что отступление на неподготовленные оборонительные позиции, оставление артиллерии и тяжелого оружия и техники недопустимы и ведут к краху. Поскольку это правда, альтернативой является не отступать вообще. Как вам известно, я лично принял на себя командование сухопутными войсками и намерен содействовать тому, чтобы группа армий «Центр» оставалась на занимаемых позициях. Я приказал военновоздушным силам перевезти подкрепления группе армий «Центр» со всей возможной скоростью».

Фон Бок ответил Гитлеру: «Все мои инструкции были изданы в соответствии с тем, что вы упомянули. Но мой долг сообщить вам, что из-за опасной ситуации, в которой находится группа армий «Центр», существует возможность того, что фронт рухнет».

Гитлер не спорил. «Это риск, на который мы должны пойти», – сказал он фон Боку107.

18 декабря произошел телефонный разговор между фон Боком и Кейтелем. Кейтель заявил, что, поскольку фон Бок несколько раз за последнее время упоминал о своем ухудшающемся здоровье, может быть, ему было бы лучше просить о длительном отпуске.

Фон Бок ответил, что не намерен брать отпуск по состоянию здоровья, но пожелал знать, скрывались ли за этим предложением другие мотивы, например голословные утверждения о его халатности или некомпетентности. Кейтель ответил, что решение принял Гитлер и что никаких скрытых мотивов в нем нет. «Если вам нужна полная ясность, – заявлял Кейтель, – я могу повторить конкретные слова фюрера: «Учитывая тяжелую болезнь фон Бока в прошлом году и напряжение этой кампании, я могу понять, почему он снова заболел. Я хотел бы, чтобы фон Бока уверили, что у него будет шанс на отдых»108.