Джейк - Лей Гринвуд

Реакция была ошеломляющей — Изабель перестала драться и обняла его, положила голову ему на плечо и крепко прижалась. Джейк совершенно растерялся.

Почти так же внезапно, как прекратила вырываться, Изабель начала целовать его шею и щеку, потом ухо. У него было ощущение, что в руках раскаленные угли. Это больше, чем Джейк мог вынести.

Он крепко поцеловал Изабель в губы, и ее глаза широко раскрылись.

Девушка мгновенно проснулась.

— Что вы здесь делаете? — глаза округлились от удивления.

Изабель была ошеломлена. Она проснулась и обнаружила, что сон оказался отражением жизни.

Ее снова преследовал Анри Дю Планж. Сегодня он поймал Изабель и затащил в маленький дом, где-то на плантации. Никого не было поблизости, чтобы услышать крики, не было никого, кто бы помешал ему изнасиловать ее.

Появился Джейк и одним ударом нокаутировал Анри. Обнял Изабель и усадил в ждущий их экипаж. От облегчения, что избавилась от Анри, и радуясь тому, что ее обнимает человек, которого она любит, она обвила руками его шею.

И вот на самом деле обнаружила себя в объятиях Джейка, и он целовал ее с еще большим жаром, чем в снах. Страстное томление мгновенно охватило тело. Грудь крепко прижалась к его груди, стала болезненно чувствительной, соски затвердели. Она попыталась отпрянуть, но Джейк не отпускал.

— Что вы здесь делаете? — снова спросила Изабель.

— Вы кричали во сне. Я услышал через стену. Девушка бросила взгляд на дверь — она была уверена, что заперла ее.

— Я влез в окно, — Джейк помедлил. — Услышав стоны, не мог просто лежать и ничего не предпринимать.

Он все еще обнимал ее. Изабель тоже не разжала руки. Огонь, бушующий внутри, не позволял этого, приобрел непоколебимую власть над чувствами и не отпускал.

— Вы больны?

Изабель покачала головой.

— Это был страшный сон.

— Он расстроил вас? — Нет.

Изабель крепче прижалась к Джейку, хотя не собиралась этого делать. Просто так случилось. Его руки сомкнулись вокруг нее.

— Кто-нибудь обидел вас?

— Нет.

— Но пытался? — Да.

Джейк обнял ее крепче. Никто не обнимал и не утешал Изабель с тех пор, как заболела тетя. Девушка даже не сознавала, как ей этого не хватает. Она радовалась, что сильна и самостоятельна, но как приятно знать, что в нужную минуту кто-то другой предложит свою поддержку.

— Что вы сделали?

— Уехала.

Огонь внутри превратился в жидкое пламя. Тело напряглось, нервы были так натянуты, что, казалось, не выдержат. Ее бросало то в жар, то в холод. Изабель понимала, что должна отослать Джейка в его комнату, но ничего не хотелось больше, чем остаться в его объятиях, чтобы он целовал ее снова и снова.

Такое поведение противоречило всему, чему учила тетя. Тетя Дейрор всегда подчеркивала, что репутация женщины — самое большое ее состояние. Она считала всех мужчин скотами и возненавидела бы Джейка.

Но Изабель не могла представить, чтобы кто-то из мужчин, кого одобряла тетя, обнимал бы ее так, как Джейк. За их блестящими манерами и умными разговорами не было ничего, кроме заботы о собственном удовольствии.

По напрягшемуся телу Джейка она могла сказать, что и он подвержен тем же страстям. Но его поведение доказывало — он держит их в узде.

— Есть у вас место, куда бы вы могли прийти?

— Нет. — Ни одного? — Нет.

Сейчас это признание оказалось не таким болезненным, как обычно. Но до сих пор никто никогда не обнимал ее так. Ее жених довольствовался тем, что целовал руку и касался губами щеки. Тетя Дейрор это одобряла. Изабель подумала, они считали, ей этого достаточно. Сейчас она знала, что никогда не смирилась бы с этим.

Джейк целовал брови, кончик носа Изабель. Интересно, ее мать дала бы такой же совет, как тетя Дейрор? Конечно, если отец обнимал и целовал мать так же, как ее обнимает и целует Джейк, она подмигнула бы дочери и шепнула что-нибудь дразнящее на ушко, когда они были бы вдвоем.

— Ты не должна быть одна. Тебе нужно выйти замуж.

— Я была помолвлена. Джейк замер, отодвинулся.

— Я не любила его. Тогда я этого не понимала, но теперь знаю.

Джейк снова обнял ее.

— Что произошло?

— Он погиб на войне.

Его губы коснулись лба Изабель, их нежность поразила ее. Все другое в нем было таким грубым, резким, жестким. Но губы были мягкими и теплыми. Изабель откинула голову назад, и Джейк поцеловал ее в губы.

В этом поцелуе не было ничего от приличия и благопристойности. Он оказался жадным и жарким. Обжигал. Изабель не была готова к тому, что его язык раздвинул губы и коснулся зубов. Тетя Дейрор никогда ничего об этом не говорила. И девочки в приюте тоже.

Почти инстинктивно она открыла рот. Его язык коснулся ее языка. Несколькими движениями язык Джейка вовлек ее в танец, эротический и в то же время сумасшедше нежный.

Сначала Изабель колебалась, не знала, что делать, хотя и подозревала, что падает в бездну физического наслаждения. Но соблазн оказался слишком велик. Отбросив всякую сдержанность, она позволила себе последовать влечению тела.

Никогда она так не сознавала свое тело. Казалось, язык связан с каждым нервом, с каждой клеточкой. Все, с головы до ног, стало таким чувствительным, что она не могла оставаться неподвижной. Изабель прижалась к Джейку, надеясь впитать каждую каплю наслаждения поцелуем, не желая упустить ни одной малости.

— Значит, ты совсем одинока, — Джейк, наконец, оторвался от ее губ.

— Да.

Казалось, это его расстроило. — Я не должен быть здесь. Тебе нужен кто-то, кто защищал бы тебя. Тебе нужно…

— У меня есть ты.

Она не собиралась говорить это, по крайней мере, не так, как получилось. Это подразумевало слишком многое.

— Ты уверена?

— Да.

Почему она сказала — да? Изабель ни в чем не была уверена. Но чувствовала, что это правда. Она ощутила это еще сильнее, когда Джейк стал осыпать поцелуями ее лицо. Казалось, ее тело растворяется в воздухе. Изабель откинула голову, надеясь, что он поцелует шею.

Джейк поцеловал.

Но не остановился на этом. Стал целовать плечи, ямочку на шее, уши.

Изабель чувствовала его руки на своих волосах, спине, боках. Кончиком языка он провел по контуру уха, и она едва не растаяла.

Ощущение теплого дыхания в ухе оказалось самым эротичным, какое она когда-либо испытывала. Девушка была уверена — леди не должна наслаждаться им, но ничего не могла с собой поделать, только надеялась, что он будет продолжать и продолжать, пока она не растворится в пучине наслаждения.

Но быстро обнаружила, что недооценила способности своего тела к наслаждению. Рука Джейка переместилась и накрыла грудь. Изумленное «Ох!» сменилось затрудненным дыханием, когда его пальцы нашли затвердевший сосок и стали нежно потирать его сквозь тонкую ткань рубашки. Если до этого тело горело, то теперь превратилось в пламя.