Собрание сочинений в одном томе - Владимир Высоцкий

1973

Я ИЗ ДЕЛА УШЕЛ

Я из дела ушел, из такого хорошего дела!Ничего не унес – отвалился в чем мать родила, —Не затем, что приспичило мне, – просто время приспело,Из-за синей горы понагнало другие дела.

Мы многое из книжек узнаём,А истины передают изустно:«Пророков нет в отечестве своем», —Но и в других отечествах – не густо.

Растащили меня, но я счастлив, что львиную долюПолучили лишь те, кому я б ее óтдал и так.Я по скользкому полу иду, каблуки канифолю,Подымаюсь по лестнице и прохожу на чердак.

Пророков нет – не сыщешь днем с огнем, —Ушли и Магомет, и Заратустра.Пророков нет в отечестве своем, —Но и в других отечествах – не густо.

А внизу говорят – от добра ли, от зла ли, не знаю:«Хорошо, что ушел, – без него стало дело верней!»Паутину в углу с образов я ногтями сдираю,Тороплюсь – потому что за домом седлают коней.

Открылся лик – я встал к нему лицом,И Он поведал мне светло и грустно:«Пророков нет в отечестве своем, —Но и в других отечествах – не густо».

Я влетаю в седло, я врастаю в коня – тело в тело, —Конь падет подо мной – я уже закусил удила!Я из дела ушел, из такого хорошего дела:Из-за синей горы понагнало другие дела.

Скачу – хрустят колосья под конем,Но ясно различаю из-за хруста:«Пророков нет в отечестве своем, —Но и в других отечествах – не густо».

1973

ДИАЛОГ У ТЕЛЕВИЗОРА

– Ой, Вань, гляди, какие клоуны!Рот – хочь завязочки пришей...Ой, до чего, Вань, размалеваны,И голос – как у алкашей!

А тот похож – нет, правда, Вань, —На шурина – такая ж пьянь.

Ну нет, ты глянь, нет-нет, ты глянь, —Я – правду, Вань!

– Послушай, Зин, не трогай шурина:Какой ни есть, а он – родня, —Сама намазана, прокурена —Гляди, дождешься у меня!

А чем болтать – взяла бы, Зин,В антракт сгоняла в магазин...Что, не пойдешь? Ну, я – один, —Подвинься, Зин!..

– Ой, Вань, гляди, какие карлики!В джерси одеты, не в шевьёт, —На нашей Пятой швейной фабрикеТакое вряд ли кто пошьет.

А у тебя, ей-богу, Вань,Ну все друзья – такая рваньИ пьют всегда в такую раньТакую дрянь!

– Мои друзья – хоть не в болонии,Зато не тащут из семьи, —А гадость пьют – из экономии:Хоть поутру – да на свои!

А у тебя самой-то, Зин,Приятель был с завода шин,Так тот – вообще хлебал бензин, —Ты вспомни, Зин!..

– Ой, Вань, гляди-кось – попугайчики!Нет, я, ей-богу, закричу!..А это кто в короткой маечке?Я, Вань, такую же хочу.

В конце квартала – правда, Вань, —Ты мне такую же сваргань...Ну что «отстань», опять «отстань», —Обидно, Вань!

– Уж ты б, Зин, лучше помолчала бы —Накрылась премия в квартал!Кто мне писал на службу жалобы?Не ты?! Да я же их читал!

К тому же эту майку, Зин,Тебе напяль – позор один.Тебе шитья пойдет аршин —Где деньги, Зин?..

– Ой, Вань, умру от акробатиков!Смотри, как вертится, нахал!Завцеха наш – товарищ Сатиков —Недавно в клубе так скакал.

А ты придешь домой, Иван,Поешь и сразу – на диван,Иль, вон, кричишь, когда не пьян...Ты что, Иван?

– Ты, Зин, на грубость нарываешься,Все, Зин, обидеть норовишь!Тут за день так накувыркаешься...Придешь домой – там ты сидишь!

Ну, и меня, конечно, Зин,Все время тянет в магазин, —А там – друзья... Ведь я же, Зин,Не пью один!

1973

ПЕСЕНКА ПРО КОЗЛА ОТПУЩЕНИЯ

В заповеднике (вот в каком – забыл)Жил да был Козел – роги длинные, —Хоть с волками жил – не по-волчьи выл —Блеял песенки всё козлиные.

И пощипывал он травку, и нагуливал бока,Не услышишь от него худого слова, —Толку было с него, правда, как с козла молока,Но вреда, однако, тоже – никакого.

Жил на выпасе, возле óзерка, —Не вторгаясь в чужие владения, —Но заметили скромного КозликаИ избрали в козлы отпущения!

Например, Медведь – баламут и плут —Обхамит кого-нибудь по-медвежьему, —Враз Козла найдут, приведут и бьют:По рогам ему и промеж ему...

Не противился он, серенький, насилию со злом,А сносил побои весело и гордо.Сам Медведь сказал: «Робяты, я горжусь Козлом —Героическая личность, козья морда!»

Берегли Козла, как наследника, —Вышло даже в лесу запрещениеС территории заповедникаОтпускать Козла отпущения.

А Козел себе все скакал козлом,Но пошаливать он стал втихомолочку:Как-то бороду завязал узлом —Из кустов назвал Волка сволочью.

А когда очередное отпущенье получал —Всё за то, что волки лишку откусили, —Он, как будто бы случайно, по-медвежьи зарычал, —Но внимания тогда не обратили.

Пока хищники меж собой дрались,В заповеднике крепло мнение,Что дороже всех медведей и лис —Дорогой Козел отпущения!

Услыхал Козел – да и стал таков:«Эй вы, бурые, – кричит, – эй вы, пегие!Отниму у вас рацион волковИ медвежие привилегии!

Покажу вам «козью морду» настоящую в лесу,Распишу туда-сюда по трафарету, —Всех на роги намотаю и по кочкам разнесу,И ославлю по всему по белу свету!

Не один из вас будет землю жрать,Все подохнете без прощения, —Отпускать грехи кому – это мне решать:Это я – Козел отпущения!»

...В заповеднике (вот в каком – забыл)Правит бал Козел не по-прежнему:Он с волками жил – и по-волчьи взвыл, —И рычит теперь по-медвежьему.

1973

СМОТРИНЫ

В. Золотухину и Б. Можаеву

Там у соседа – пир горой,И гость – солидный, налитой,Ну а хозяйка – хвост трубой —Идет к подвалам, —В замок врезаются ключи,И вынимаются харчи;И с тягой ладится в печи,И с поддувалом.

А у меня – сплошные передряги:То в огороде недород, то скот падет,То печь чадит от нехорошей тяги,А то щекý на сторону ведет.

Там у соседа мясо в щах —На всю деревню хруст в хрящах,И дочь – невеста, вся в прыщах, —Дозрела, значит.Смотрины, стало быть, у них —На сто рублей гостей одних,И даже тощенький женихПоет и скачет.

А у меня цепные псы взбесились —Средь ночи с лая перешли на вой,Да на ногах моих мозоли прохудилисьОт топотни по комнате пустой.

Ох, у соседа быстро пьют!А что не пить, когда дают?А что не петь, когда уютИ не накладно?А тут, вон, баба на сносях,Гусей некормленных косяк...Да дело даже не в гусях, —А все неладно.

Тут у меня постены появились,Я их гоню и так и сяк – они опять,Да в неудобном месте чирей вылез —Пора пахать, а тут – ни сесть ни встать.

Сосед малёночка прислал —Он от щедрот меня позвал, —Ну, я, понятно, отказал,А он – сначала.Должно, литровую огрел —Ну и, конечно, подобрел...И я пошел – попил, поел, —Не полегчало.

И посредине этого разгулаЯ пошептал на ухо жениху —И жениха как будто ветром сдуло, —Невеста, вон, рыдает наверху.

Сосед орет, что он – народ,Что основной закон блюдет:Что – кто не ест, тот и не пьет, —И выпил, кстати.Все сразу повскакали с мест,Но тут малец с поправкой влез:«Кто не работает – не ест, —Ты спутал, батя!»

А я сидел с засаленною трешкой,Чтоб завтра гнать похмелие мое,В обнимочку с обшарпанной гармошкой —Меня и пригласили за нее.

Сосед другую литру съел —И осовел, и опсовéл.Он захотел, чтоб я попел, —Зря, что ль, поили?!Меня схватили за бокаДва здоровенных мужика:«Играй, паскуда, пой, покаНе удавили!»

Уже дошло веселие до точки,Уже невесту тискали тайком —И я запел про светлые денечки,«Когда служил на почте ямщиком».

Потом у них была ухаИ заливные потроха,Потом поймали женихаИ долго били,Потом пошли плясать в избе,Потом дрались не по злобé —И всё хорошее в себеДоистребили.

А я стонал в углу болотной выпью,Набычась, а потом и подбочась, —И думал я: а с кем я завтра выпьюИз тех, с которыми я пью сейчас?!

Наутро там всегда покой,И хлебный мякиш за щекой,И без похмелья перепой,Еды навалом,Никто не лается в сердцах,Собачка мается в сенцах,И печка – в синих изразцахИ с поддувалом.

А у меня – и в ясную погодуХмарь на душе, которая горит, —Хлебаю я колодезную воду,Чиню гармошку, и жена корит.

1973