Проклятый род - Руслан Валерьевич Дружинин

– она тоже дочь Господа, хотя никогда этого не признает. Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким и будете судимы, и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить.

Обдумывая эти слова, Серко замолчал. Глядя, как Вера заботится об одежде, он вдруг испытал тягостное чувство вины. Волчий Дух спутал это со страхом и тотчас огрызнулся. Чтобы приструнить Зверя, охотник сжал пальцы в два увесистых кулака. Заметив его странную злобу, Вера замерла и шить перестала. Серко постарался успокоиться и не пугать больше надземницу. Сейчас, оставшись наедине, он наконец признался, что крестианка ему очень нравится. Сколько жестокости, сколько равнодушия к чужим бедам он видел в племени. Ни у одного родича не найдётся доброго слова для чужаков. Серко даже не помнил, чтобы к оседлым проявляли хоть каплю постыдного милосердия. Он сам старался выглядеть более грозным в кругу охотников и не позволял себе слабости. Сострадание – никому ненужная чушь, которая живёт только в рассказах скитальцев. И он часто слушал отца, стараясь принять его странные истины сердцем. Но как только подрос, его судьба была подчинена нуждам племени. В стае тут же высмеяли и обратили всё учение скитальца в позор, заставили слушать только голос Волка внутри. С тех пор Серко изменился, стал видеть в делах и поступках одну корыстную выгоду, силой добиваться желаемого и брать всё, чего только захочет Зверь. Но хотел ли он сам таких перемен?

Впервые охотник решился на то, что делал до этого только для вожаков племени – он извинился:

– Прости Владу за власы… и за гребень тоже прости. Она в тебе не просто пленницу видит, а угрозу для собственных замыслов. Токмо не спрашивай, какие мысли бродят у неё в голове – не поймёшь, да и ужаснёшься. Порой она поступает не так, как Совесть велит…

– Вы часто говорите о Совести, как будто это нечто живое, – со скромной улыбкой заметила Вера.

– Так и есть, – согласился Серко. – Совесть – совместная весть. Мы слышим голоса пращуров. В своей мудрости Предки подсказывают нам как поступить, чтобы не ошибиться. Если ты Совесть не слушаешь, то с тобой непременно случится беда. Тогда и вспомнишь, будто думал ещё так не делать – это голос Предков подсказывал. Навь слышит его лучше прочих, да только прислушивается не всегда, как и Влада.

Неловко коснувшись обрезанных волос на затылке, Вера как можно легче сказала:

– Ты про гребень заговорил, а я уже и забыла обиду. Для чего он мне нужен сейчас? С раннего детства мне косу растили, на три луча заплетали и приданое к свадьбе готовили...

– Приданое?

– Да, матушка с отцом думали по возрасту за хорошего человека отдать. Скорая свадьба у всех на виду, а к доброму делу надо долго готовиться, чтобы не с пустыми руками войти в новый дом. Но родители умерли, а Зоя пропала, и пошла наша жизнь под откос. Пришлось оставить деревню, бросить всё нажитое, только гребень с собой из сундука и взяла. Памяти об отце с матерью жалко, а гребня самого мне не жаль...

В глазах Веры отразилась прежняя грусть, пальцы на ровном стежке задрожали. Серко всё больше удивлялся порядкам в крестианской общине и взглядам оседлых на мир. Всё это очень разнилось от привычного уклада подземного племени. Нет, любовь не была чужда Навьему роду, но для этого нужен был всего один решительный шаг во время Ночи Костров. Силой и ловкостью охотник добывал себе девушку, о которой порой мечтал с юных Зим, или оказывался отвергнут, но шаг всё же делаешь – узнаёшь своё будущее.

– Значит, сестру, которую вы потеряли, Зоей зовут?

Вера вздрогнула и сжала ладони, – кажется, она укололась:

– Зоя была самой старшей из нас – на целых три года старше Миши. Мать с отцом хоронила она, сильная была, на мир смотрела не так как мы с братьями. Кому Бог даст сына для опоры в семье, а кому дочь подарит, которая в жизни не потеряется – Зоя как раз из таких дочерей. Когда в общине решили искать себе новое место, Зоя просилась в первый дозор, да не взяли. Но она всё равно на своём настояла, пошла со вторым, Тепло разведать хотела, чтоб о нас позаботиться. С Мишей они долго спорили – не отпускал её брат, да и мне не хотелось. Помню, сказала Зоя перед самым уходом: «Жизнь человеческая в руках Божьих, а судьба только нами решаема. В какую сторону повернём, так и будет». Миша противился, а она правда спасти нас хотела. Оградить от…

Вера запнулась и не сказала больше ни слова, только спешно взялась за шитье, как будто и забыла о чём разговор.

– От чего оградить вас хотела? – попытался дознаться Серко, но крестианка скромно опустила пшеничные ресницы:

– От страхов своих, от тяжёлой жизни после смерти родителей. Деревенский старейшина нам помогал. Если бы не набеги разбойников, всё бы хорошо у нас было. Но когда Зоя пропала… – крестианка надолго умолкла, но наконец решилась узнать о том, ради чего и пришла этой ночью к Серко. – Ответь мне, охотник, только прошу тебя искренне: откуда у тебя карта, которую ты носишь с собой? Это ведь Зоина карта с крестами…

Вот для чего она подошла: Веру волновала судьба старшей сестры – той самой надземницы, которую не успел спасти Навий сын в заброшенном доме. Серко сглотнул и ответил, взвешивая каждое слово:

– Мы нашли человека, одетого в такую же куртку как вы.

– Мёртвого?

– Да, на него напали из засады и застрелили. При человеке нашлась карта с крестами.

– Да, я понимаю… а не видел