Рим. Две тысячи лет истории - Барбара Мертц

Жаль, что осмотр этого шедевра проходит в таких немыслимых условиях, но было бы хуже, если бы в капеллу вообще никого не пускали. Мы нашли решение этой проблемы и хотим ознакомить вас с ним, не особенно, впрочем, надеясь, что кто-нибудь прислушается к нашему совету. Девяносто процентов людей (по нашим представлениям, разумеется) посещают Сикстинскую капеллу только потому, что она входит в программу экскурсии. В связи с этим те, кому это посещение действительно необходимо, ничего не могут рассмотреть, просто потому, что в капелле находится слишком много людей. Нам кажется, что было бы лучше, если бы Ватикан пускал в часовню посетителей на тех же условиях, что и в подземелья под алтарем Святого Петра. Иными словами, чтобы попасть в Сикстинскую капеллу, туристам надо бы подавать официальную заявку властям. В этом случае те люди, которые действительно хотят увидеть это выдающееся произведение искусства, увидят его, а те, для которых даже такое усилие покажется слишком сложным, пойдут в другое место.

Мы готовы признать, что многие из наших читателей проигнорируют наш совет – ведь, в конце концов, Сикстинскую капеллу надо увидеть! Тогда не забудьте, ради бога, бинокль, который мы уже не раз советовали вам всегда носить с собой. Вы бы увидели гораздо больше, если бы сидели дома и рассматривали великолепные репродукции, но раз уж вы настаиваете, мы сообщим вам вторую нашу ересь, которая гласит, что фрески в этой часовне – не лучшая работа Микеланджело. В картину «Страшного суда», украшающую дальний конец стены, было внесено так много изменений папами-ханжами Пием IV и Клементом VIII, что та фреска, которую мы сейчас видим, столь же похожа на оригинал, как и многократно переделывавшаяся «Тайная вечеря» Леонардо да Винчи в Милане. Драпировок, которые сейчас безжизненно свисают с фигур «Страшного суда», на фреске Микеланджело не было.

Микеланджело и не хотел расписывать Сикстинскую капеллу. Он хотел заниматься скульптурой, и был совершенно прав. Жаль, что папа, обладавший сомнительным вкусом, заставил скульптора заниматься украшением часовни, вместо того чтобы способствовать совершенствованию его таланта ваятеля. Сколько прекрасных скульптур он создал бы, если бы ему не пришлось писать эти фрески!

Мы не отрицаем выдающийся талант Микеланджело, но в качестве художника, украшавшего помещения дворца, предпочитаем все-таки Рафаэля, которого, в отличие от Микеланджело, природа создала для того, чтобы быть художником. Интерес к человеческому телу великого скульптора был, по выражению Джорджа Сантейна, «слишком острым и всепоглощающим». Он позволил Микеланджело создать великолепные скульптуры, но фрески Сикстинской капеллы потеряли от этого свою декоративность, которая столь ярко проявилась в работах Рафаэля и Пинтуриккио, работавших в этом же дворце. Живописные картины на потолке капеллы служат сейчас чем-то вроде школы для студентов, изучающих человеческое тело. Многие поколения художников приходили сюда со своими папками для рисунков, и фрески Микеланджело оказали огромное влияние на изображение человеческого тела в западной живописи.

Микеланджело не только предпочитал скульптуру живописи, но и обвинял Леонардо да Винчи в том, что у него «вкус как у прислуги», поскольку Леонардо ставил живопись выше скульптуры. Но Леонардо оказался в хорошей компании – Микеланджело презирал и Рафаэля.

Сейчас мы перейдем к работам Рафаэля, но хотим сразу подчеркнуть, что ставим этого художника выше презиравшего его Микеланджело только как декоратора. Скульптор Микеланджело был на голову выше всех других скульпторов своего времени, хотя многие ваятели эпохи Возрождения были истинными мастерами своего дела.

Комнаты Рафаэля, созданные им для папы Юлия II делла Ровере, состоят из большого салона и четырех комнат меньшего размера. Эти апартаменты были сооружены при Николае V, который велел расписать их, но в 1508 году папа Юлий решил, что их надо украсить заново. Он попросил Браманте отобрать для него хороших художников, и архитектор посоветовал ему среди прочих Перуджино, Иль Содому и Перуцци. Браманте упомянул и имя юноши, который работал во Флоренции. Папа вызвал юношу, которого звали Рафаэль, в Рим и, увидев картины двадцатипятилетнего молодого человека, отказался от услуг других художников. Рафаэлю было поручено расписать все папские апартаменты, и мы должны признать, что результаты работы художника в какой-то мере компенсировали то недовольство, которое папа испытывал в отношении Микеланджело. Комнаты Рафаэля стали не только лучшим творением этого художника, но и вошли в число шедевров настенной живописи эпохи Ренессанса.

Для начала молодой художник расписал комнату, которая называлась Сегнатура, – здесь обсуждались и подписывались указы папы и приказы о помиловании. Иль Содома уже создал здесь несколько небольших фресок на мистические сюжеты. Замыслы Рафаэля были более грандиозными. Он решил воплотить в росписях этой комнаты идеалы Высокого Возрождения. В четырех больших медальонах он изобразил две пары добродетелей: Теологию и Философию, Поэзию и Правосудие. Фрески так понравились папе, что он поручил Рафаэлю расписать стены комнаты полностью.

Мы прекрасно понимаем тех людей, которые стоят в середине этой комнаты и просто наслаждаются красотой живописи, не желая знать о них ничего, кроме того, что они прекрасны. Однако мы понимаем, что другим людям для большей полноты впечатления нужно знать, в чем заключается смысл этих фресок и что они символизируют. В работе Рафаэля заключен целый комплекс философских идей, которые нужно рассматривать на различных уровнях. Фрески представляют и исторический интерес, поскольку художник изобразил на них многих своих современников и даже самого себя. Глубинный же смысл фресок заключается в том, что в них воплощены идеи Высокого Возрождения, в которых смешались идеалы язычества и христианства.

В Сегнатуре сюжеты фресок на стенах определяют шесть потолочных медальонов. Так, Правосудие, изображенное на медальоне с мечом и весами в руках, задает тему картинам на расположенной ниже стене. Платоники считали Правосудие одной из четырех основных добродетелей и фундаментальным свойством души, которое определяет наличие в ней трех других добродетелей: Стойкости, Благоразумия и Умеренности. Они изображены в верхней арочной части стены. Благоразумие, находящееся в центре, наделено двумя лицами – красивое и юное смотрит вперед, а старое и бородатое – назад. Два лица олицетворяют знание прошлого и способность предвидеть будущее. Рядом с Благоразумием мы видим двух херувимов, которые подносят ему зеркало Истины и факел Проницательности. Слева изображена Стойкость (в этой фигуре хорошо заметно влияние Микеланджело), которая гладит льва и опирается на дуб, символ папы Юлия. Справа стоит Умеренность, которая держит в руках узду – символ самоконтроля.

Все эти три добродетели считались необходимыми для того, чтобы человек в своей повседневной жизни вел себя так, как велит ему закон. Под ними слева и справа мы видим два источника законов. Слева изображено гражданское право в виде римского императора Юстиниана, который держит в руках краткое изложение римского кодекса. Каноническое право представлено Григорием IX, но с лицом Юлия, покровителя Рафаэля, который держит в руках декреталии – постановления папы. Слева от Григория IX мы видим еще один портрет – на этот раз кардинала Джованни де Медичи, который позже станет папой Львом X, а слева изображена группа из трех человек. Стоящий в центре мужчина – это Алессандро Фарнезе, будущий папа Павел III.

В гуманистических терминах эпохи Возрождения Рафаэль попытался изобразить на этой стене синтетический баланс между языческим и христианским законами, которые являются частью Божественной юриспруденции, выраженной в Стойкости, Благоразумии и Умеренности.

Напротив стены, посвященной Правосудию, находится стена Поэзии. Здесь мы видим знаменитую фреску, изображающую Парнас с Аполлоном и его музами. Трудно представить себе более «языческую» тему. Аполлон сидит на вершине горы под лавровыми деревьями, играя на лире, и его окружают грациозные фигуры девяти муз. Справа и слева мы видим великих поэтов античности и итальянского Возрождения, которых вдохновляли Аполлон и его музы. Слева – декламирующий свои стихи Гомер с запрокинутым вверх лицом. Рядом стоят Данте, мрачный профиль которого не спутаешь ни с кем, и Вергилий. Внизу слева изображены лирические поэты: дама с роскошными формами на переднем плане – это Сафо, а самая дальняя фигура на заднем плане – Петрарка. Внизу справа мы видим Пиндара, разговаривающего с Горацием и Овидием. На заднем фоне, слева от двух деревьев, стоят Ариосто, Аристофан и Боккаччо, который смотрит на седого, белобородого Теренция. Считают, что в Каллиопе, музе, сидящей справа от Аполлона с трубой Славы на коленях, Рафаэль изобразил прекрасную Витторию Колонну, которой престарелый Микеланджело посвящал сонеты и писал письма – свидетельства его платонической любви. Эта фреска увековечивает возрождение античной литературы в духе золотого века итальянского Возрождения.