Бродяжка (СИ) - "MelodySky"

— Роджи, послушай меня, пожалуйста. Мне нужно уехать на пару дней…

— Уехать? — раздосадовано повторяю.

Ну вот, а я только обрадовался. Хотя, чему я удивляюсь, мы же на вокзале. Понятно, что он сюда не погулять приехал. Однако не успеваю я расстроиться и начать терзать себя новыми сомнениями, как он тут же успокаивает меня:

— Не пугайся, это всего лишь два дня, а к Сочельнику я уже вернусь. — Копается в сумке, достает ключи от квартиры и портмоне, вытаскивает из него несколько купюр и сует мне все в руки. — Садись в такси и поезжай домой. Сегодня работает Тони, он тебя впустит… Денег, думаю, хватит… А я приеду скоро. Ты даже соскучиться не успеешь. Обязательно дождись меня. Слышишь? Пообещай мне, Роджер…

Киваю, почти оправившись от потрясения, и тихо шепчу: «Обещаю». Мы скомкано прощаемся, потому что посадка на поезд уже началась. Он неохотно отпускает меня, опасаясь, наверное, что это все не по-настоящему, настолько невероятной выглядит наша встреча. Я тоже этого боюсь и долго провожаю взглядом его убегающую фигуру, пока она не скрывается из виду в толпе спешащих на платформу людей. Выхожу на улицу, крепко сжимая связку ключей, как единственное реальное доказательство. Вдыхаю полной грудью морозный воздух, ловлю языком падающие снежинки, от всей души радуясь первому снегу и вновь обретенному счастью, и чуть ли не вприпрыжку направляюсь к стоянке такси.

***

Открываю входную дверь и захожу в квартиру. Тихо так и немного жутковато. По красному огоньку индикатора нашариваю рукой выключатель, давлю на кнопку, и холл тут же освещается ярким светом. Щурюсь и выкручиваю термостат; видимо, Брайан не так давно уехал и в помещении все еще тепло, но ночью без отопления можно замерзнуть. Осматриваюсь по сторонам, отмечая, что с прошлого раза ничего не изменилось. Все вещи на своих местах, вокруг чисто, и даже запах тот же — особенный, легкий, будто бы фруктовый, с примесью его любимого парфюма и свежесваренного кофе. На комоде рядом с зонтом все так же лежит забытый пакет с моими мармеладками. Странно, что его не выбросили. И словно не было этих проклятых нескольких недель, словно я домой вернулся с очередной прогулки.

Раздеваюсь и, несмотря на усталость, первым делом иду в ванную. До жути хочется отмыться от грязи и вони, да и плечо необходимо проверить и намазать чем-нибудь заживляющим. Бросаю взгляд в зеркало, оттуда на меня пялится чучело с чумазыми щеками и огромными испуганными глазами. Ну и видок! С трудом стягиваю с себя толстовку, матерясь от неприятных ощущений. Пропитавшуюся кровью и присохшую ткань приходится отдирать от кожи, от чего рана снова начинает кровоточить. Грязную одежду скидываю в корзину для белья. Долго стою под горячей водой, пока окончательно не согреваюсь. Тщательно моюсь, чищу зубы и насухо вытираюсь.

В шкафчике над раковиной нахожу бутылочку антисептика и упаковку хирургических пластырей. То, что нужно на первое время, а утром поищу аптечку. Осматриваю руку и осторожно ощупываю пальцами порез: он вроде неглубокий, но сильно покраснел и воспалился. Поминутно подсматривая в зеркало, обрабатываю рану и кое-как заклеиваю пластырем. Щиплет-то как, зараза! Но ничего, заживет, а вот толстовку и куртку, похоже, остается только выкинуть. Ладно, черт с ним, потом со всем разберусь.

Заматываюсь в испачканное кровью полотенце и шлепаю в спальню Брайана — необходимо найти какие-нибудь шмотки, не ходить же мне голым. Его комната идеально прибрана и кажется какой-то стерильной, словно там и не живёт никто, даже на столе, всегда заваленном бумагами и расчетами, непривычно пусто. Немного помявшись на пороге, направляюсь к себе и, открыв дверь, с удивлением замираю. Да это же мой бардак! Такое впечатление, что здесь обитает не совсем чистоплотный подросток или после моего ухода никто ни разу не прибирался. Постель расправлена и смята — все, как мне нравится, одеяло скомкано, а на подушку небрежно брошены томик стихов и мой свитер с пингвином. Ничего не понимаю… Неужели Брайан спит на моей кровати? И что здесь делает мой свитер? Растерянно опираюсь на стол и осматриваюсь.

Надо же… И тут все по-прежнему. Моя старая футболка и домашние штаны Брайана так и висят на спинке стула, только уже выстиранные и отглаженные, шерстяные носки так и валяются на полу, на сброшенном покрывале, и даже футляр с очками и телефон находятся там же, где я их и оставил — на крышке ноутбука. Телефон полностью заряжен и на удивление сразу включается от одного касания. С экрана на меня смотрит улыбающийся Брайан. Интересно, он копался в нем? И я от чего-то даже не сомневаюсь в этом. В общем-то там нет ничего постыдного, всего несколько фотографий, сделанных за то время, пока мы жили вместе, да вся наша переписка, но я почему-то все равно смущаюсь.

Открываю мессенджер и торопливо пишу сообщение о том, что доехал без приключений и уже дома, и даже успел принять душ. Брайан отвечает спустя пару мгновений, как обычно, рассыпаясь в наставлениях и тревогах, что вызывает у меня радостную улыбку. Еще пара сопливых, до жути сентиментальных посланий друг другу, и я, переодевшись в свою домашнюю одежду, спускаюсь на кухню. В холодильнике почти пусто, кроме яиц и молока, в морозильной камере нахожу упаковку с сэндвичами — этого хватит, чтобы не умереть за ночь от голода. А завтра схожу в супермаркет.

Разогрев нехитрый ужин и налив стакан молока, я шлепаю в гостиную и устраиваюсь с тарелкой на своем излюбленном месте — на полу перед большим окном. На улице уже давно синеют сумерки, и я сижу, не включая свет, в приятной темноте. Снег крупными хлопьями неторопливо падает на землю; сквозь снежную завесу видны праздничные огни вечернего города. Красиво так и тихо. Разве я не об этом мечтал? Больше мне не придется спать на улице, и я счастлив! Теперь-то я не останусь один в Рождество, рядом со мной будет Брайан.

Мне до сих пор с трудом верится, что все это происходит со мной. Но не мог же я загнуться в какой-нибудь подворотне, у меня еще столько всего впереди и так много нужно успеть. А я всегда отличался повышенным жизнелюбием. И жизнь, как оказалось, бывает не только мрачной, черной или серой, но еще и с разноцветными яркими пятнами радостных мгновений. Конечно, непривычно опять находиться в этой квартире, слишком уж все резко меняется. Еще вчера я был несчастным бродягой, лишенным всякой надежды на чудо, и вот сегодня снова засну в своей кровати, не переживая о завтрашнем дне, сытый, спокойный и счастливый. Я дома! Брайан любит меня, теперь я в этом полностью уверен, и никому не отдаст. Он обещал. Всего-то два дня, и мы снова будем вместе.

***

Резко просыпаюсь от звука работающего пылесоса. Это сволочное чудо техники опять где-то застряло и немилосердно пищит. Различаю еле слышное бормотание внизу. Разве Брайан уже приехал? Что-то падает на пол с противным лязгом, и я морщусь от досады, уловив немецкие ругательства. Это домработница с утра пораньше наводит порядок, а голоса, наверное, раздаются из включенного телевизора. Странно, насколько я помню, сегодня не ее день. Уж не знаю почему, но с этой женщиной у нас с самого начала не заладились отношения. Вот какого хрена она здесь делает? Вылезать из кровати не хочется, но с пустым желудком не договоришься. Пришлось собрать волю в кулак и топать в ванную.

Испачканное полотенце и моя грязная одежда, которые я скинул в корзину для белья, исчезли. Ага, выходит, сюда она уже нос сунула. Умывшись, почистив зубы и тщательно расчесав свои спутанные лохмы, спускаюсь по лестнице и осторожно прокрадываюсь на кухню. Чем быстрее встречусь лицом к лицу с «врагом», тем лучше. Не сидеть же мне безвылазно в своей комнате, в самом-то деле. Воровато заглядываю внутрь, тут же натыкаясь на испуганный взгляд домработницы. Вздрагиваем оба и замираем.

— Du kleiner Teufel!{?}[Ах ты маленький чертенок!] — Хватается рукой за свою тощую грудь и торопливо шепчет что-то непонятное: — Du hast mich so erschreckt!{?}[Как же ты напугал меня!] — Оглядывает с головы до ног, а потом укоризненно заявляет уже на английском: — Нашелся, значит… Вернулся, беглец.