Странники Одиннадцати Пространств. Нет худа без добра - Александра Алексеевна Василевская

— А, хрен моржовый с тобой, — машет на элегантину четырьмя лапами Силмак, поднимается и собирается снова пойти к выходу, но прямо перед ним внезапно рушится «потолок» импровизированного убежища. Перед мятежниками возникает то самое тучное существо с густыми вибриссами.

— Про волка речь, а он навстречь! — смеётся Карл. — Здравствуй, Шаман! Давно не виделись!

— Сколько зим! — улыбается Стив.

— Как здорово, что мы на тебя наткнулись! — радуется Райтлет.

Знакомый Райтлету, Карлу и Стиву хремф моржовый окидывает всех, включая маленьких существ в ящике, каким-то странным и тяжёлым взглядом. Слегка отвернувшись, он достаёт из кармана куртки коннектар и набирает какой-то номер.

— Это я, — сообщает абориген Глации неизвестному собеседнику. — Ещё одни тут, значить. Ага. Ага. Да эти… кажися, которые с Фирс-Ы слиняли. Не, паукрабих не видать. Стив с ними, ага. Ща разберусь.

— Подкрадский ты сын, йорзе продался! — соображает Стив и пытается использовать телекинез.

Увы, из карманов куртки у Шамана явственно выглядывают телекинез-блокираторы. И ещё какой-то необычный прибор, который представляет собой ощетинившийся мелкими шипами куб. Именно его вынимает Шаман, когда заканчивает разговор по коннектару.

— Знать будете, как мной ругаться! — гаркает хремф, поворачивает какой-то незаметный переключатель на одной из сторон странного куба и направляет прибор на мятежников. Невыносимый гул, исходящий словно бы не снаружи, а изнутри, заполняет мозги мятежников и лишает их сознания прежде, чем кто-либо успевает хоть что-то сделать. Сопротивляется разве что Стив:

— Четыре мозга… так просто не возьмёшь… подкрад!

— Ах, да, совсем забыл про этот режим, — холодно цедит Шаман, что-то ещё перенастроив в кубическом приборе. — Спи уже, чертяка!

До того, как сознание покидает и терраформа, он успевает заметить вдалеке ещё одно знакомое существо.

— Кса… — пытается выговорить его имя Стив, но теряет контроль над своим телом и падает без сил.

Надменным взглядом Шаман пробегается по неподвижным мятежникам и снова достаёт коннектар:

— Всё, готово. Лежать, как миленькие. Не, я останусь. Десять деминут, значить? Да, я подожду.

Убрав коннектар, Шаман ещё раз внимательно осматривает оглушённую команду. И вдруг обнаруживает, что в разрушенной снежной норе остался кое-кто, на кого странный прибор не подействовал. А именно — те самые маленькие существа в ящике.

— Шо вы за черти такие?! — поражается Шаман.

Похожей на ласту земного моржа рукой хремф резко хватает одно из существ за шкирку и тыкает ему в нос колючим кубом. Существо трещит, свистит и пытается вырваться.

— Тьфу! Вот зараза! — плюётся Шаман, снова что-то перенастраивает в своём приборе и сжимает руку сильнее — так, что маленькое существо вскрикивает от боли.

Вдруг из-за спины хремфа раздаётся негромкий низкий голос, приятный и тягучий:

— Прошу прощения…

Шаман разворачивается. Перед ним стоит двуногое и двурукое существо. С точки зрения землянина, оно похоже на покрытого серыми, чёрными и белыми перовидками16 хищного динозавра с впечатляющей тёмной гривой на голове. «Динозавр» держится почти что по-человечески прямо и даже одет как-то по-земному — в оранжево-белый свитер и тёмно-синие брюки. Пожалуй, разве что хвост, напоминающий загнутое брюшко скорпиона, только с перовидками на конце вместо жала, выглядит действительно нестандартно на земной взгляд.

Руки существа выжидательно скрещены на груди. В Шамана всматриваются два глаза с тёмно-фиолетовой радужкой, конъюнктива которых покрыта такой густой сетью ярко-красных сосудов, что любой земной офтальмолог выписал бы этому существу вагон и маленькую тележку глазных капель. Голос, тем не менее, исполнен терпения и интеллигентности:

— Вы не могли бы отпустить мюмзика? И, если позволите, оставить в покое мятежников?

— Ты ещё что за чмо? — грубо спрашивает Шаман, сжав в руке мюмзика ещё сильнее.

— Выбирайте выражения, — с еле уловимым раздражением отвечает существо.

Шаман швыряет мюмзика обратно в ящик и нависает над странным существом.

— Я те щас такие выражения выберу! — рявкает хремф, в очередной раз что-то переключает в кубическом приборе и направляет его на пришельца.

— На меня это не действует, — спокойно произносит существо.

— Вот как, значить! Это ничаво. Знаю, шо на тя подействуеть!

Шаман набрасывается на существо, рвёт на нём одежду и сильным ударом в голову сбивает с ног. После этого разъярённый хремф вонзает в тело существа бивни и разрывает его на куски. Наконец, для верности Шаман топчет оставшееся от существа кроваво-слизистое месиво тяжёлыми сапогами.

— Тоже мне, ин-те-ли-хент нашёлся! — фыркает хремф, стирает ярко-красную кровь с бивней и опять переключается на мюмзиков.

Там же, где кровь Шаман не вытер, она начинает… самостоятельно ползти к изуродованным кускам тела странного существа. Эти куски, в свою очередь, отращивают глаза, щупальца и тонкие ножки для передвижения и собираются вместе, после чего сливаются воедино. Что интересно, облачение существа собирается сходным образом, хотя и не отращивает при этом глаз. Состоит эта симбиотическая одежда из волокон, которые образует особый штамм цианобактерий. Из волокон получается ткань, которая самостоятельно «зашивает» разрывы.

Полностью восстановившееся существо, на теле которого не осталось ни царапинки, отряхивается и обращается к Шаману:

— На большее фантазии не хватило?

Хремф оборачивается с самым презрительным видом, который тут же сменяется на ошарашенный и испуганный:

— Шо… шо ты за тварь?!

Слегка улыбнувшись, существо невозмутимо отвечает:

— Самоназвание моего вида — эволы. По Галактической Энциклопедии, впрочем, я могу быть Вам известен как сущность самособирающаяся муту’имирская.

Слова эвола явно проходят мимо хремфских ушей. Вытаращив глаза и указывая на самособирающуюся сущность пальцем, Шаман вопит:

— А-а-а!!! Проглотон!!! Ты проглотон!!!

Не успевает эвол ответить, как хремф вновь кидается на него и хватает за горло, пытаясь не то задушить, не то разорвать на части:

— Сдохни, тварь!!! Сдохни!!!

Кровь вдруг отливает от глаз эвола. Тело же его, буквально вывернувшись наизнанку и обнажив перерождающиеся внутренности, пульсирующие сосуды и некий оранжевый гель, стремительно меняет форму и увеличивается в размерах. Эвол превращается в ужасное чудовище: шестилапое, длиннотелое, с тонким хвостом, четырьмя белыми глазами с вертикальными зрачками и тремя парами челюстей, вложенных одна в другую. Все челюсти усеяны сотнями острых зубов. На каждом из четырёх пальцев передних лап — по два длинных когтя, на трёх пальцах средних — по три, на двух пальцах задних — по одному. В гуще гривы эвола вырастают четыре маленьких, но острых рога. Изо рта, горла, груди, живота и конечностей эвола выбрасывается множество извивающихся, покрытых липкой слизью красных щупалец, которые обвивают руки и тело Шамана, а ещё тьма жутких насекомьих ножек.

— Я не проглотон, — тяжело дыша, но не теряя самообладания, сообщает эвол. — Наши эволюционные пути разошлись ещё очень давно. Не стоит нас путать. Однако у нас есть кое-что общее…

— Ты меня шо, поглотишь, да? — перебивает