Золотой гобелен - Рэд Инин

руках не только ученический меч, но и настоящее оружие. И даже немного научился им пользоваться.

Лан все время проводил в библиотеке. Его изыскания продвинулись настолько далеко, что я не рисковал подниматься по винтовой галерее, чтобы поболтать с ним, а только заходил в перерывах между тренировками послушать, как он где-то под куполом шуршит страницами. Тем более, что теперь он пропадал в книжных завалах не один. Рядом с ним постоянно сидел, тоже обложившись со всех сторон книгами и свитками, старый айн в неизменно белом одеянии, напоминавшем что-то из древней истории — то ли греческого философа, то ли римского сенатора.

Как я выяснил потом, старика звали Хасий, он был древен, как мир, его имя произносили шепотом и с придыханием. Когда я впервые увидел его, он даже не удостоил меня взглядом. Так и продолжил водить пальцем по пожелтевшей странице. Ну, в общем-то, я тоже старичком не интересовался. Поможет Лану в его поисках — и славно.

Лорд Раал нас не беспокоил. Кажется, забыл о нашем существовании. Это до поры до времени, конечно, но я постараюсь использовать это время с максимальной пользой.

Окки совсем пропал — уходил рано, шатался весь день по городу, а к вечеру кутил в какой-нибудь таверне и возвращался домой за полночь. Его пьяные концерты стали маленькой традицией в нашей части замка. А сначала казалось, он ни на шаг не отойдет от принцессы.

В результате мы проводили с ней все послеобеденное время — гуляли по саду, сидели на пристани, слушая чаек, однажды я даже уговорил ее покататься на лодке. Но любимым местом Ану был маленький фонтан, прятавшийся в зарослях жасмина в глубине сада. Его чаша была вырезана из цельного камня в виде приоткрытой раковины: створки были направлены в небо, и из них невысокой струей била вода.

Просыпаясь утром, я все чаще думал, что мог бы остаться в этом странном месте навсегда. Пошел бы в отряд дозорных, чтобы разнообразить размеренную жизнь. Рибелл после нашей вылазки в город перестал надо мной подшучивать и, кажется, воспринимал мои усилия всерьез. Ко мне на тренировках подходили люди и подсказывали, как правильно выполнить не получавшееся движение. Стоило мне появиться в дверях, сразу несколько рук поднималось в приветственном жесте.

Однажды ко мне подошел айн из отряда, нашедшего нас в старом городе. Я все еще относился к нему с опаской, хотя понимал, что разведчики поступили, как любой поступил бы на их месте, — скрутили и доставили куда надо. Гарэл возглавлял лучников. Я, несмотря на свою давнюю мечту, еще ни разу не был на стрельбище. Как-то хватало уроков Рибелла. Кажется, это задело бледнолицего разведчика, и он решил лично проведать заморскую диковинку.

— Давно не виделись, — сказал он, салютуя рукой в перчатке.

Я помахал в ответ.

— Не так уж и давно. Что нового в старом городе?

— Вообще-то мне не положено об этом рассказывать, — Гарэл покачал копной косичек, — но в действительности ничего секретного в этом нет. Ребята, возвращаясь из похода, постоянно травят байки и дома, и в таверне. В пору им уже уличными сказителями подрабатывать. Если хочешь, поужинаем в городе, как раз узнаешь новости.

— С удовольствием, — я вспомнил, что собирался выбираться почаще и радовать себя местной кухней, но все как-то не складывалось.

— Хотя должен сразу предупредить, новостями эти рассказы назвать можно с натяжкой, — словно вспомнил что-то Гарэл, уже выходя в коридор, — за последние двадцать лет ваше появление было самым значительным событием.

Мне стало интересно, что произошло двадцать лет назад, но он уже свернул за угол, и его шаги гулко раздавались в пустом коридоре.

Глава 25. ГЕРОИ

Город, как и в прошлый раз, радовал красками и звуками, запахами и тем, что называют непонятным словом «атмосфера». Художников, музыкантов и других артистов всех мастей было едва ли не больше, чем прохожих. Искусство здесь процветало — положительная сторона необремененности мирскими заботами.

Наша компания заметно выделялась на фоне ярко и весьма фривольно разодетых хар-баргалльцев — четверо айнов в серых плащах почти до пят рассекали толпу, клубящуюся на рыночной площади, как седой ледокол тропическое море. И выглядели так же неуместно.

Мое удивление, зачем подопечные Гарэла так разрядились, — насколько я помню, Рибелл выходил в город в обычной, хотя и скромной по местным меркам одежде, — развеялось, когда за нами начала собираться небольшая толпа. Люди приветствовали дозорных, многие подходили и похлопывали их по плечу или махали издалека руками.

Когда мы подошли к таверне, двери которой выходили прямо на центральную аллею рынка, нас уже сопровождало человек пятьдесят. Некоторые забегали вперед и, воспользовавшись левитацией, спешили занять места на втором этаже. Стало ясно, что все это — часть представления, в котором мне придется сыграть роль внушительной и, надеюсь, молчаливой декорации. Историю о том, как нас подобрали в доме у водопада, здесь уже, наверное, выучили наизусть.

Трое моих спутников тоже не стали пользоваться лестницей, поднявшись к уже ожидавшим нас столикам. Гарэл из уважения ко мне вошел в дверь таверны, ведущую в зал на первом этаже.

Устройство заведений в городе, похоже, было однотипным. Здесь был такой же длинный во весть зал невысокий стол, освещавшийся множеством фонариков. Нижний этаж уже был заполнен до отказа. Посетители казались одной дружной компанией, сидящей на общим столом. Только на этот раз у пиршества был предводитель — во главе стола в голубой рубашке и белых парусиновых штанах с кружкой в руке сидел Окки.

Он отсалютовал нам, расплескав напиток, сделал несколько глотков и тут же вернулся к разговору с кучерявой девицей, сидевшей у него на коленях. Очень содержательному, надо полагать.

Впереди скривился и ускорил шаг Гарэл. Интересно, его раздражает наличие конкурента, или он в принципе осуждает веселый образ жизни дорвавшегося до мирских радостей рыбака.

Когда мы поднялись, нас уже ждали. Все столики были заняты, около каждого сидело человек по десять. Сотня глаз была обращена в нашу сторону. У меня появилось