Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик - Роберт Сильверберг

— Место кажется зачарованным.

— Объяснение простое. Корни деревьев не могут глубоко проникать в эту поганую твердую почву и потому тянутся даже вверх, цепляясь за все, что попадется, и все равно умирают от истощения…

— Да, знаю,— холодно заметил Вориакс.— Я не сказал, что место очаровывает, я имел в виду, что целый легион колдунов-урунов не сумеет сотворить что-либо такое же безобразное. Однако рад возможности еще раз увидеть все это. Поедем дальше?

— Хитрец.

— Я? Я просто…

— …Предлагаешь проехать там же, где я сломал ногу.

Румяное лицо Вориакса покраснело еще больше.

— Не думаю, что ты упадешь снова.

— Конечно, не думаешь. Но думал, будто я могу так подумать. Ты ведь веришь, что преодолеть страх — означает идти прямо на то, чего боишься, вот и подводишь меня к мысли еще раз проехаться здесь, чтобы избавиться от робости, какую этот лес мне будто бы внушает. Вроде бы прямо противоположное тому, как ты опекал меня на зеркальных катках, хотя по сути — то же самое.

— Ничего не понял,— пробормотал Вориакс.— Тебя, наверное, лихорадит.

— Еще чего! Так едем?

— Нет.

Сбитый с толку Валентайн стукнул кулаком по ладони.

— Ты же только что сам предлагал!

— Да,— согласился Вориакс,— предлагал. Но ты обвиняешь меня в хитрости, а сам полон непонятного гнева и вызова, и если мы поедем по лесу, пока ты в таком состоянии, наверняка свалишься опять и еще что-нибудь сломаешь. Заворачивай, едем в Амблеморн.

— Вориакс…

— Поехали!

— Я сам хочу проехать через лес.— Валентайн не сводил глаз с брата.— Сам! Ты едешь со мной или будешь ждать здесь?

— С тобой, конечно.

— Теперь не забудь напомнить мне быть внимательным и смотреть под ноги, потому что там могут оказаться предательские корни.

Вориакс раздраженно дернул щекой. Он вздохнул.

— Ты не ребенок и я не стану тебе ничего говорить. И кроме того, если бы я думал, что ты нуждаешься в таких советах, я бы просто не пустил тебя.

Он пришпорил маунта и помчался вниз по узкой тропке между деревьев пигми.

Валентайн последовал за ним, стараясь не отставать. Ехать было тяжело — повсюду подстерегали угрожающие ветви и корни, вроде тех, что сбили его в прошлый раз, когда он ехал здесь с Элидатом, но теперь его маунт твердо ступал по земле и не было нужды натягивать поводья. И хотя воспоминание о падении оставалось ярким, Валентайн не испытывал никакого страха, просто держался внимательнее и знал, что если упадет и на этот раз, то последствия будут не такими катастрофическими.

Еще он удивлялся сам себе, что так отреагировал на заботу Вориакса. Наверно стал слишком обидчив и слишком чувствителен, раз с такой горячностью воспротивился опеке старшего брата, а ведь тот готовился к роли владыки мира, и если даже не в силах будет помочь, все равно придется ему брать на себя

ответственность за всех и за каждого, особенно за младшего брата. Обдумав все это, Валентайн решил защищаться менее рьяно.

Миновав лес, въехали в Амблеморн, старейший из городов Замка Горы, настоящее хранилище древних путаных улиц и увитых виноградом стен. Отсюда двенадцать тысяч лет назад началось покорение Горы, отсюда совершались первые рискованные вылазки на совершенно голый безвоздушной нарост тридцатимильной высоты, торчавший из почвы Маджипуры. Тому, кто всю жизнь прожил в пятидесяти городах среди вечной благоухающей весны, трудно представить время, когда Гора была пустой и необитаемой, Но Валентайн знал историю первых подъемов по титаническим склонам, во время которых первопроходцы подняли на вершину механизмы, вырабатывающие тепло и воздух для всей Горы; знал, как, поглощая неисчислимые столетия труда, преобразовывалась Гора в место подлинной красоты и увенчалась наконец небольшим зданием, воздвигнутым Властителем Стиамотом восемь тысяч лет назад. Со временем оно неузнаваемо преобразилось, превратившись в колоссальный и непостижимый Замок, где царствовал сейчас Властитель Молибор. Они с Вориаксом замерли в благоговении перед монументом в Амблеморне с древней, вырезанной по дереву надписью:

"Выше все было бесплодно".

Сад удивительных деревьев-халэтинг с темно-красными и золотистыми цветами окружал подножие устремленного ввысь монумента из полированного черного велатхусского мрамора.

Двое суток они провели в Амблеморне, после чего спустились по Долине Клайга к местечку под названием Чиселдорн. Там на краю мрачного и густого леса обитали несколько тысяч человек, переселившихся из больших городов Горы. Они жили в шатрах, сотканных из черной шерсти диких блавсов, которые паслись на заливных лугах у небольшой речки, и делились помаленьку шкурами со своими соседями. Кто говорил, будто пришельцы — чародеи и колдуны, кто уверял, что они бродячее племя метаморфов, сумевшее избежать древнего изгнания своего рода с Альханроеля, которое вынуждено теперь постоянно носить человеческий облик; правда же, подозревал Валентайн, заключалась в том, что просто этот народ отвратительно себя чувствовал в мире торговли и наживы, каким была Маджипура, и это заставляло их жить своей отдельной общиной.

Поздним полуднем они с Вориаксом добрались до холма, с которого увидели лес Чиселдорна и сразу за ним деревню черных шатров. У леса вид неприветливый: низкие толстоствольные деревья-пингла с прямыми ветвями, растущими под самыми разными углами, тесно переплетались, образуя плотный балдахин, не пропускающий свет. А десятистенные шатры деревни, занимающие обширное пространство, похожи на огромных насекомых необычной, но строго геометрической формы, замерших на мгновение перед тем, как продолжить свою неостановимую миграцию через местность, к которой были совершенно безразличны. Валентайн всегда испытывал большое любопытство к Чиселдорнскому лесу и его жителям, но сейчас, добравшись сюда, почему-то уже не так страстно стремился проникнуть в их тайны.

Он посмотрел на Вориакса и увидел на лице брата те же сомнения.

— Что будем делать?

— Ну, по-моему, лагерь разобьем здесь, Валентайн, а утром съездим в деревню, поглядим, какой прием нам окажут.

— Неужели ты думаешь, что нападут?

— Нападут? Сильно сомневаюсь. По-моему, они миролюбивее многих наших знакомых. Просто, не стоит навязываться на ночь глядя. Почему не уважить их стремление к одиночеству?— Вориакс указал на серповидный участок луга у речки.— Как по-твоему, может, поставим палатку здесь?

Спешились, пустили маунтов пастись, распаковали мешки и принялись готовить ужин.

Когда собирали хворост для костра, Валентайн заметил: