Хроника Маджипуры. Валентайн Понтифик - Роберт Сильверберг

Их было двое, широкоплечих, высоких и сильных, с черными блестящими глазами; держались они так, что любой сразу догадывался — братья. Но в то же время очень разные. В одном осталось еще что-то мальчишеское, и это видно по чуть заметной поросли бородки и гладкому лицу, по теплоте и озорству в глазах. Старший казался более сдержанным, более суровым, более властным, словно нес на плечах какое-то бремя, наложившее свой отпечаток. И в самом деле: Вориаксу из Халанкса, старшему сыну Канцлера Дамандайна, еще в детстве объявили, что он станет Венценосцем. А Валентайну предсказано, что после брата он займет его место. Но сам Валентайн не питал никаких иллюзий относительно этого — обычные комплименты младшему сыну высокопоставленного лица. Вориакс старше на восемь лет, и, вне всякого сомнения, если кто и отправится в Замок Горы, то это будет он. Их отец, Канцлер Дамандайн, был одним из ближайших советников Властителя Тивераса и тоже мог претендовать на роль следующего Венценосца. Но когда Властитель Тиверас стал Понтификом, то провозгласил Венценосцем Молибора, правителя Бомбифэйла, города у подножия Горы. Никто не возражал, несмотря на то, что Молибор, человек довольно резкий, более интересовался охотой и развлечениями, нежели был озабочен тяжким бременем власти. Валентайн тогда еще не родился, но Вориакс рассказывал, что отец никогда ничем не выдал разочарования, когда трон получил посторонний человек, хотя он подходил для него лучше всех.

Валентайну очень хотелось знать, поступит ли Вориакс столь же благородно, если ему откажут в венце звездного взрыва вопреки всем обещаниям и провозгласят Венценосцем кого-нибудь из высокопоставленных особ — Элидата, например, или Морвойла, или Тунигорна. Иногда Валентайн шепотом произносил их имена, объединяя с высоким титулом, чтобы проверить на слух: Властитель Элидат, Властитель Тунигорн. Властитель Морвойл, Властитель Вориакс и даже — Властитель Валентайн. Но подобного рода глупые фантазии редко приходили на ум. Валентайн не желал занимать место брата, но очень хотел, чтобы именно Вориакс сделался Венценосцем, когда придет время Молибору стать Понтификом.

Но сейчас сложная путаница дворцовых перестановок была далека от Валентайна. Они с братом находились на отдыхе у подножья Горы. Поездка долго откладывалась, так как в позапрошлом году, развлекаясь со своим другом Элидатом в лесах пигми под Амблеморном, Валентайн сломал ногу и лишь недавно оправился для столь далекого нового путешествия. Это последний длительный отдых Валентайна, ему исполнилось семнадцать и предстояло войти, в группу княжичей, из которой обычно набирались Венценосцы и правители городов, предстояло многому учиться, после чего начиналась бесконечная работа.

Он ехал с Вориаксом, который под благовидным предлогом присматривать за братом удрал от своих обязанностей в Замке и радовался этому, как мальчишка. От семейного дворца в Халанксе до ближайшего города удовольствий Верхнего Морпина можно было добраться на Колеснице Джаггернауна по силовым тоннелям, но Валентайну хотелось прокатиться на зеркальных катках. Он высказал свое пожелание, намекнув, что намерен испытать сломанную ногу; по лицу Вориакса понял, что тот сомневается, сумеет ли брат справиться, но он был слишком тактичен, чтобы высказывать опасения вслух.

Когда они неслись вниз, Вориакс держался возле Валентайна, подстраховывая. Валентайну это не понравилось, и он отъехал на несколько шагов. Вориакс не отставал; так продолжалось до тех пор, пока Валентайн не оглянулся.

— Боишься, что упаду?

— Совсем нет.

— Тогда чего прилип? Сам боишься грохнуться? — Валентайн расхохотался.— Не волнуйся, я успею тебя подхватить.

— Какой ты у нас рассудительный, брат,— улыбнулся Вориакс в ответ. А затем катки развернули зеркала, и больше не осталось времени для шуток. Какое-то мгновение Валентайн чувствовал скованность (зеркальные катки не для калек, а после перелома осталась легкая, приводящая его в ярость хромота), но он быстро поймал ритм и выпрямился, великолепно балансируя даже на самых бешеных виражах, и когда, крича во все горло, пролетел мимо Вориакса, то заметил, что тревога исчезла с лица брата. Тем не менее, суть эпизода заставила Валентайна о многом подумать, пока они спускались до Тентага, где любовались празднеством деревенских танцев, а потом до Эрсад Гранда, Минимэйла и через Гимкандэйл до Фьюрибла, города каменных птиц. Обычно, пока они ждали начала скольжения зеркальных катков, Вориакс держался как любящий страж, и его забота о безопасности младшего казалась Валентайну чрезмерной и неуместной, но он понимал, что Вориаксом движет братская любовь, и не корил его.

После Фьюрибла они миновали Бимбак Восточный и Бимбак Западный, задержавшись в обоих городах, чтобы полюбоваться двойными башнями в милю высотой, вид которых заставлял даже самых чванливых хвастунов чувствовать себя ничтожными муравьями. За Бимбаком Западным пересели на маунтов и выбрали путь, ведущий к Амблеморну, где десять бешеных потоков сливались, образуя могучую реку Клайга. На нижнем склоне Горы со стороны Амблеморна находилось плоское пространство в несколько миль в поперечнике с плотной меловой почвой, и деревья тут не превышали роста человека и толщины девичьего запястья. Именно здесь, в лесу пигми с Валентайном случилось несчастье в позапрошлом году. Он слишком сильно пришпорил маунта, а этого делать не стоило: коварные корни выпирали над землей. Маунт оступился, и Валентайн упал. Нога застряла, согнувшись между двумя тонкими, но неподатливыми деревьями, чьи стволы словно закостенели. Казалось, длились месяцы мучений и боли, пока кость медленно ломалась пополам — и целый год его юности исчез из жизни. Зачем они вернулись сюда теперь? Вориакс пробирался по странному лесу так осторожно, словно искал спрятанные сокровища. Наконец повернулся к Валентайну:

— Место кажется зачарованным.

— Объяснение простое. Корни деревьев не могут глубоко проникать в эту поганую твердую почву и потому тянутся даже вверх, цепляясь за все, что попадется, и все равно умирают от истощения…

— Да, знаю,— холодно заметил Вориакс.— Я не сказал, что место очаровывает, я имел в виду, что целый легион колдунов-урунов не сумеет сотворить что-либо такое же безобразное. Однако рад возможности еще раз увидеть все это. Поедем дальше?

— Хитрец.

— Я? Я просто…

— …Предлагаешь проехать там же, где я сломал ногу.

Румяное лицо Вориакса покраснело еще больше.

— Не думаю, что ты упадешь снова.

— Конечно, не думаешь. Но думал, будто я могу так подумать. Ты ведь веришь, что преодолеть страх — означает идти прямо на то, чего боишься, вот и подводишь меня к мысли еще раз проехаться здесь, чтобы избавиться от робости, какую этот лес мне будто бы внушает. Вроде бы прямо противоположное тому, как ты опекал меня на зеркальных катках, хотя по сути — то же самое.