Скандальная страсть - Виктория Александер

– Человек не всегда видит то, что не ожидает увидеть. – Тетя Лавиния сделала глоток чая. – Знаешь, в этом всегда есть доля волшебства.

– Но она моя лучшая подруга. – Корделия опустилась на диван рядом с тетей. – Мне следовало что-то заметить.

– Но ведь к тебе это не имеет никакого отношения, верно? – как бы мимоходом спросила тетя Лавиния.

– Что вы имеете в виду? – нахмурилась Корделия.

– Корделия, ты исключительная девушка – талантливая, умная и к тому же хорошенькая. Но… как бы это сказать поделикатнее? – Лавиния аккуратно подбирала слова. – Я знаю, что ты никогда не делала зла намеренно, но тебе присуще свойство не обращать внимания на положение других и думать только о своем собственном.

– Вы хотите сказать, я эгоистка? – Корделия была неприятно поражена.

– Нет, дорогая. Ты исключительно великодушная, у тебя доброе сердце. Ты просто… – тетя Лавиния поморщилась, – просто самососредоточенная. Да, именно так. Ты всегда идешь собственной дорогой. Тебе когда-нибудь приходило в голову, что другие, возможно, не хотят следовать по ней?

– Не приходило, – согласилась Корделия и задумалась над замечанием тети. Довольно трудно согласиться с таким мнением о себе, но тетя Лавиния права. Корделия искренне беспокоилась о Саре, но она, конечно, никогда не ставила интересы Сары выше своих собственных. Даже сейчас, когда ей следовало радоваться за подругу и брата – и Корделия, безусловно, радовалась, – ока расстроилась, что Сара не доверилась ей. – В будущем постараюсь стать лучше, – она взглянула в лицо тети, – но в данный момент я такая, как есть, – самососредоточенная. Я обиделась, что Сара не открыла свой секрет.

– Моя дорогая, у всех нас есть секреты. – Тетя Лавиния похлопала ее по руке. – Даже самые идеальные леди имеют секреты. Не могу назвать ни одной леди, не имеющей секретов. На самом деле подозреваю, что большинство этих секретов таковы, что если бы они раскрылись, то таких леди перестали бы считать идеальными.

– Кто же это?

– Дорогая моя, – рассмеялась тетя Лавиния, – никогда не стану раскрывать тебе чужие секреты. Они и называются секретами, поскольку не предназначены для обсуждения. Кроме того, я люблю хорошие секреты, и если мне пришлось бы рассказать даже тебе кое-что из того, что мне доверили, больше никто никогда не посвятил бы меня в свою тайну.

– Да, конечно. А у вас есть секреты?

– О да, у меня есть несколько секретов. Некоторые из них пустяковые, не приводящие ни к каким серьезным последствиям, другие – весьма неприятные; есть изрядное количество весьма сомнительных.

Корделия сделала большие глаза, хотя на самом деле это признание ее не удивило.

– Подозреваю, даже у тебя есть секреты.

– Нет, у меня нет никаких секретов, – поспешно отозвалась Корделия и, взяв бренди, налила себе в чашку с чаем изрядную порцию спиртного. – Совсем нет. Ни единого. У меня нет абсолютно никаких секретов.

– Правда? – Тетя Лавиния выразительно посмотрела на чайную чашку Корделии. – Когда речь идет о секретах, на меня можно смело положиться.

– Я это учту, если у меня появятся секреты, которые нужно сохранить, – весело объявила Корделия и отпила чая.

У нее, конечно, есть огромный секрет, касающийся Уоррена. К этому времени мистер Льюис, несомненно, уже получил ее письмо. В нем она напоминала, что завтра утром будет в Британском музее и там они могут встретиться. С ее стороны это ужасно неприлично, но Корделия не хотела рисковать, позволив ему явиться к ней домой с визитом, – тем более теперь, когда она знала, что у нее нет выбора. Ей остается только выйти замуж за его работодателя. Уоррен согласился не приходить к ней домой, но у него в глазах было выражение, просто кричавшее о том, что он может сделать так, как хочется ему, – он все-таки был пиратом.

– Тогда о чем ты задумалась?

– Ни о чем существенном. – Сейчас, пожалуй, для Корделии неподходящее время обсуждать свои проблемы.

– Правда? А по-моему, у молодой женщины, которую заставляют выйти замуж за богатого американца, сына еще более богатого американца, как мне известно, в голове может быть много вопросов и забот.

– Значит, вам об этом известно?

– А разве это секрет? – удивилась тетя Лавиния.

– В семье – нет. Однако лучше, чтобы остальной мир об этом не знал. Это весьма неприятно.

– Что неприятно?

– Когда отец выбирает дочери мужа… – Корделия поежилась.

– Дорогая моя Корделия, у многих из нас не было возможности самим выбирать себе первых мужей. В былые времена считалось неслыханным, чтобы женщина сама выбирала себе мужа. Браки становились политическими или финансовыми союзами. Такого рода вещи устраивались родителями, и молодые не имели права ничего возразить.

– Слава Богу, времена изменились, – пробурчала Корделия.

– Большинство таких браков удачные. – Тетя Лавиния сделала паузу. – Ты, вероятно, этого не знаешь, потому что это произошло задолго до твоего рождения, но мой первый брак в некоторой степени организовали.

– Да-а?

– Моя семья и его семья давным-давно задумали поженить нас, но мы понятия не имели об их намерениях до самого моего первого сезона. Чарлз понравился мне сразу же, как только я его увидела, поэтому договоренность родителей не стала предметом для возражений. – Эти воспоминания вызвали у Лавинии улыбку. – Думаю, мы могли бы счастливо прожить вместе всю жизнь. К сожалению, Чарлз, красивый и очень веселый, умер при обстоятельствах не столько трагических, сколько глупых.

– И как же? – Корделия удивленно смотрела на тетю.

– Я никогда об этом не рассказываю. Даже спустя столько лет я все еще считаю это досадной случайностью. Если бы он остался жив, я, наверное, сама убила бы его за то, что он оказался таким идиотом.

– Понимаю, – протянула Корделия, подумав, не расскажет ли ей мать о том, как умер дядя Чарлз.

– Его смерть предоставила мне возможность следовать собственным желаниям. Мой второй муж – тоже до твоего появления на свет – итальянец и самый романтичный человек из всех. Выходя замуж во второй раз, я была моложе, чем ты сейчас. Марчелло был высокий и решительный, с темными глазами, таких я никогда не видела. Ты можешь представить себе темные глаза, в которых можно утонуть?

Корделия кивнула, моментально воскресив в памяти темные глаза Уоррена.

– Полагаю, мужчина никогда не хранит верность, если брак длится долго. Через полтора года после свадьбы мы попали под проливной дождь во время приема в саду на его вилле под Римом. После этого он заболел и умер. – Тетя Лавиния вздохнула, то ли сожалея о потери мужа, то ли при воспоминании о приеме – этого Корделия не поняла. – Потом я вышла замуж за Уолтера – приятного человека, отличного спутника, настоящего весельчака и любившего меня, пожалуй, больше, чем я того заслуживала.