Черный кот в мешке, или Откройте принцу дверь! - Наталья Александрова

Иван все больше мрачнел, я совершенно растерялась.

В квартире было тихо, пыльно и неубрано, в последнее время я запустила хозяйство. Бонни решительно настроился портить нам жизнь, он всюду следовал за нами. Пробовали закрыть дверь — она тотчас начинала трещать под ударами огромной головы. Пробовали умилостивить его салатом из свежей каракатицы и осьминогов — негодяй только усмехался и выпускал на пол очередную порцию слюны.

— Это еще что, — вздыхала я, — что ночью будет…

Уразумев, что ночью Бонни намерен спать в моей постели, Иван озверел.

— Черт знает что! — вскричал он. — Это же просто извращение какое-то!

— Я не виновата, — вспыхнула я, — это его так приучили! Ему одиноко, он потерял хозяев…

— Та-ак… — протянул Иван. — Эй, сирота казанская, пойдем выйдем! Поговорить надо!

— Ванечка, не надо! — испугалась я. — Он тебя съест!

— Ничего, авось подавится! — мрачно пообещал Иван и закрыл передо мной дверь кухни.

«Как бы они посуду не побили!» — подумала я без напряжения, на самом деле мне было на посуду наплевать.

На кухне было тихо. Я послушала немного под дверью и удалилась в гостиную смотреть телевизор. Через некоторое время явились оба, внешне неповрежденные. Иван смотрел победителем, Бонни был тише воды ниже травы.

— Как ты с ним справился? — изумилась я.

— О, это наш секрет! — усмехнулся Иван. — А вообще-то, мы заключили с ним соглашение. Он оставляет нас в покое, а я за это везу его завтра на тот склад в Удельной, у него там сердечная симпатия появилась.

— Не может быть! — я пришла в ужас. — Бонни! Неужели тебя понравилась одна из этих грязных дворняжек? Ты с ума сошел! У нее же могут быть блохи!

Бонни посмотрел снисходительно — мол, не твоего ума дело, понимала бы что-нибудь…

— Так это из-за нее ты так рвался на этот склад? А вовсе не за тем, чтобы защитить меня? — догадалась я. — Ну ты и прохвост!

Бонни сделал вид, что сильно смущен, и прикрыл голову лапами.

Мы с Бонни направлялись на продуктовый рынок. С некоторых пор это был наш обычный маршрут поздним утром, когда Иван давно уже на работе. Хотя Иван всячески настаивал, чтобы я ни в чем не отказывала несчастной осиротевшей собаке и покупала догу все, к чему он привык, — элитный сухой собачий корм и свежие морепродукты, я решила потихоньку переводить пса на обычное питание. Ничего с ним не сделается, если поест мяса с кашей! Витамины нужны — овощей туда добавим, морковку пускай погрызет, рыбий жир в аптеке купим.

— Так-то, Бонечка, — приговаривала я, — у меня ты быстро от своих богатеньких привычек отучишься! И нечего так смотреть, иные собаки и того не имеют!

Все это говорилось мною исключительно для Ивана, поскольку Бонни в смысле питания оказался очень покладистым, ел что дают, быстро проникшись новым положением. Подозреваю, что Иван тайком подкармливал его морепродуктами, но застукать их за этим делом я никак не могла.

Итак, мы шествовали на Андреевский рынок, где продавец по имени Ахмет оставлял нам мясо подешевле. Ахмет очень хорошо относился к Бонни, дог, когда хотел, умел понравиться. Была и вторая причина: обратно Бонни сам нес сумку с мясом и овощами, я такие тяжести таскать не нанималась.

— Васенька! — вдруг услышала я, но не оглянулась — наверное, мальчишку какого-нибудь зовут или кота.

— Вася, Василиса! — позвал снова женский голос.

Бонни в это время, несмотря на внушительные размеры, шустро юркнул в проем между ларьками с самым заинтересованным видом. Крысы у них там, что ли?

Я оглянулась и увидела, что ко мне спешит маленькая тетя с кривоватыми, как у французского бульдожки, ногами. На тете был скромненький летний костюмчик серого цвета из того дешевого непонятного материала, который моя бабушка когда-то давно называла «маргарин с лавсаном». И еще шляпка — серая панама с вышитой сбоку розой. Шляпку я узнала — она валялась у нас в доме на комоде в коридоре, Альбина надевала ее, когда шла в сад, ей вредно было долго находиться на солнце с непокрытой головой. Во всяком случае, она так утверждала.

С некоторым удивлением я узнала и саму Альбину. Где тщательно уложенные волосы? Где томный и вместе с тем повелительный взгляд? Где зычный голос, вроде бы и по-доброму скажет: «Васенька, детка, не принесешь ли ты мне стаканчик соку?» — а попробуй откажи или попроси немного подождать, так дело повернет, что два дня потом возле нее скакать будешь. Так что, услышав знакомые визгливые интонации, я все бросала и неслась выжимать сок — эта ведьма признавала только натуральный, из свежих фруктов.

— Васенька, — Альбина подбежала ко мне запыхавшись и схватила за руку, — как же я рада тебя видеть!

Новое дело! Не она ли недавно выкрикивала мне всякие гадости, называла приблудной кошкой и подкидышем? Не она ли топала ногами и визжала вовсе что-то несуразное? Что за странная метаморфоза! Медведь в лесу умер, что ли?

Неужели я так плохо выгляжу, и она от жалости… Чушь собачья, Альбине чувство жалости несвойственно. И потом, приглядевшись, я сообразила, что сама-то Альбина выглядит не блестяще.

Этот дешевенький костюмчик, суетливые движения, эти искательные заглядывания в глаза… И что она делает на продуктовом рынке, хотела бы я знать? Да полно, уж не покупает ли она сама здесь продукты?

Так и есть, поскольку я заметила у нее в руках сетку, из которой торчал рыбий хвост и свекольная ботва.

Огромная голова тихонько боднула меня в бок.

«Одно твое слово, — прочитала я в глазах Бонни, — и я перекушу ее пополам».

«Повремени пока, — я незаметно сжала ему загривок, — послушаем, что она скажет…»

— Собачка! — Альбина слегка отпрянула, увидев Бонни во всей красе. — Это твоя?

— Угу, — нелюбезно ответила я, — это бордосский дог, очень свирепый.

Хотелось добавить, что питается он исключительно интеллигентными женщинами средних лет, как называла себя Альбина раньше, но я промолчала. Потому что насчет интеллигентности полное вранье — я прекрасно помню, что она орала мне с лестницы в последнюю нашу встречу. Да и насчет средних лет тоже преувеличение, то есть приуменьшение — сейчас было видно, что возраст у Альбины приличный.

— Мы вообще-то по делу идем, — буркнула я, — за мясом. Сами понимаете, если его вовремя не накормить, может и на человека броситься.

После такого прозрачного намека любой человек должен был бы повернуться и бежать от нас без оглядки. Но Альбину обуревали более сильные чувства, во всяком случае, перспектива быть съеденной заживо ее не слишком взволновала.

— Дорогая! — Она оттолкнула слегка оторопевшего Бонни и снова взяла меня за локоть. — Ты не представляешь, что у нас случилось!

— Да я…

Я хотела сказать, что ничего не знаю и знать не хочу, но Альбина затараторила быстро-быстро, чтобы я не успела вырвать свою руку и уйти:

— Эта выскочка, эта приблудная девка полностью забрала Володечку в руки! Он смотрит ей в рот, он ничего не может решить без нее! Она влезла в нашу семью тихой сапой, тайком, подколодной змеей вползла и в дом, и в его сердце!

— Короче! — Я вырвала свою руку. — Мне неинтересно про них слушать!

— Васечка, дорогая! — В голосе Альбины послышались слезы. — Ты не представляешь, что она мне наговорила! Будто бы я всю жизнь сидела на шее у Володечкиного отца, а потом пересела на его шею. И что она не позволит мне этого делать и дальше, поскольку родится ребенок, и все, что принадлежит Володе, он должен отдать им — жене и сыну.

— Она вроде бы еще не жена… — против воли вырвалось у меня.

— Вот именно! — обрадовалась Альбина. — Я ей так и сказала. Тут-то все и началось.

Да уж, думала я, второй такой дуры, чтобы приносила тебе кофе в постель и выполняла все твои капризы, больше в природе не найдешь. Ты-то небось думала, что, если поможешь сыну избавиться от меня, он из благодарности станет и дальше тебя содержать как королеву. Ан нет, оказалось, что чувство благодарности Володечке чуждо. Верность, честность, благородство и благодарность — это вообще слова не из его лексикона.

— Это все она, злодейка! — Альбина прослезилась и аккуратно промокнула глаза платочком. — Если бы не она, мой мальчик никогда бы не сделал этого…

И только я хотела спросить, что же с ней все-таки сделали, как Альбина выпалила:

— Можешь себе представить, эти сволочи выпихнули меня в коммуналку!

— Да ну? — весело удивилась я. — В ту самую комнатку, которую вы прочили мне?

Я даже ощутила к Ольге некоторое уважение: и как это ей удалось? Альбина — тот еще фрукт, Ольга совершенно правильно описала ее характер. Своего пасынка Альбина Витальевна, конечно, не любила, но вовремя сообразила, что лучше ей жить с ним в мире и согласии, тогда все ее материальные проблемы будут решены. Со мной этот номер у нее прошел легко, но вот со следующей невесткой дело застопорилось.