Швейцарский Робинзон - Йоханн Висс

Копчение мяса заняло целых три дня, все это время мы вынуждены были оставаться у медвежьей берлоги. Однако пережитое испытание заставило нас быть начеку. Каждый вечер после ужина разжигались сторожевые костры, держались наготове факелы. Два костра горели постоянно и потому, что мы действительно побаивались диких зверей, и потому, что ради экономии времени коптили медвежье мясо даже ночью.

Спали, слава Богу, спокойно и крепко, как никогда раньше.

На четвертый день я предложил готовиться к возвращению домой. Все дела были завершены, медвежье мясо прокопчено и завялено, сало вытоплено и заделано в трубке бамбука, как в бочонке. Подходило время дождей, и оставаться здесь, вдали от удобного жилья и продовольственных запасов, не имело смысла. Оставалось единственное — вывезти закопанные страусиные яйца; бросать их на произвол судьбы не хотелось. Расстояние предстояло преодолеть немалое, но, если ехать верхом, времени на доставку яиц уйдет немного.

Я спозаранок разбудил ребят, и мы быстро подготовились к второму походу в степные просторы.

Фриц уступил мне свою Быстроножку, а сам, как более легкий, сел верхом на молодого Ветерка. Эрнст остался с матушкой — помощи от него было больше, чем от Франца. В компанию им оставили Каштанку и Буланку.

Мы снова пересекали Зеленую долину, но теперь уже в обратном направлении и вскоре оказались у Черепахового болота, где наполнили наши сосуды свежей водой. Потом, не отдыхая, направились к «Сторожевой вышке арабов», как мы в шутку назвали ту самую возвышенность предгорья, с которой открывались просторы саванны. Именно отсюда мы приняли страусов за конных арабов.

Здесь Жак и Франц пустились вскачь на своих скакунах, и я не препятствовал им. Пусть порезвятся мальчики. Местность была ровной, все видно как на ладони. Да и мы хоть и медленно, но следовали за смельчаками.

В степи всадники проскочили было мимо найденного нами страусиного гнезда, но, очевидно, поняли ошибку и, кажется, собрались повернуть назад, но нет… Они гнали страусов на нас.

Фриц хотел, как я понимал, первым поймать добычу. Он осторожно обмотал клюв орла тканью, почти до самых ноздрей, чтобы тот случайно не заклевал попавшую в плен огромную птицу. Я предоставил в распоряжение сына Быстроножку, поскольку она была резвее молодого Ветерка. Мы встали на некотором расстоянии друг от друга по ту сторону страусиного гнезда и приготовились к встрече.

Ждать пришлось недолго. Из зарослей кустарников, почти рядом с нами, стали выскакивать огромные страусы; их несло прямо на нас, словно ветром. Но мы стояли недвижимые, точно из камня, и бедные птицы в страхе перед собаками, бежавшими за ними по пятам, людей почти не замечали. Жак и Франц продолжали наступать.

Среди птиц мы обратили внимание на одного страуса-самца, теперь в стае он, очевидно, занял место погибшего. Самок было три, они строго следовали за самцом. А тот мчался прямо к нам в руки, на расстоянии пистолетного выстрела я мигом набросил свой метательный снаряд, но, не обладая достаточным опытом, попал не в бедра и ноги птицы, как целился, а захлестнул ремнем грудь и крылья, что не мешало ей бежать дальше. Более того, напуганная непонятным броском, она понеслась быстрее прежнего, но уже в другом направлении.

Самки тотчас разбежались кто куда. Мы оставили их в покое. Нужен был самец. Тут подоспели Жак и Франц, они погнали беглеца на сидевшего в засаде Фрица. Фриц бросил прямо на страуса орла, который сначала из-за прикрытого клюва не мог правильно сориентироваться и только летал над выбранной жертвой, не атакуя ее. Появление нового врага над головой привело страуса в недоумение, в панике он начал метаться по сторонам. Орел тем временем опустился совсем низко и сильным ударом крыла по голове оглушил страуса. Жак, воспользовавшись этим моментом, подошел ближе и ловким броском накинул болас на ноги растерявшейся птицы. Спутанный страус упал. «Ура!» — закричали мы и побежали наперегонки к трепетавшему узнику, во-первых, чтобы уберечь его от нападений орла и собак, а во-вторых, чтобы не дать ему времени освободиться от ремня болас.

Страус, конечно, пытался это сделать, дергался и сильно бился обеими наполовину связанными ногами. Мы забеспокоились: сильная птица вполне могла порвать путы. Подойти к ней тоже было опасно, она била не только ногами, но и крыльями. Что делать, мы не знали. Я порылся в памяти и вдруг вспомнил — нужно что-нибудь набросить ей на голову, и я замотал вокруг ее шеи куртку.

На время ослепленный, страус позволил связать себя. Мы спутали ему ноги так, чтобы он мог вставать и шагать, но не биться и тем более не убегать. Потом я опоясал его тело широким ремнем из тюленьей кожи, который оказался случайно под рукой; в ремне прорезали в определенных местах две дырки, в которые просунули крылья птицы. Получилось что-то похожее на бандаж. Теперь мы легко управляли пленником.

Фриц поначалу засомневался, сумеем ли мы полностью усмирить и обучить сильную птицу.

— А ты не знаешь, — спросил я, — как индийцы и сингалы[64] укрощают только что пойманного дикого слона?

— Знаю! — ответил он. — Дикого привязывают очень крепкими кожаными ремнями между двумя прирученными и подвязывают еще хобот, чтобы строптивец не бил им вокруг себя. Таким образом, хочет ли пленник или не хочет, но ему приходится считаться с присутствием других животных. При плохом поведении два прирученных слона бьют его хоботами с такой силой, что у него трещит хребет, а два погонщика обученных слонов так немилосердно «чешут» за ушами стальными прутьями с буграми, что дикий слон скоро становится ручным и послушным.

— Следовательно, нам надо иметь двух обученных страусов, — выкрикнул Жак, — чтобы заставить нашего пленника маршировать. Надеюсь, ты не думаешь привязать его между мной и Францем?

— Разумеется, не думаю, — засмеялся я. — Но зачем для обучения одного страуса иметь еще двух? Разве у нас нет сильных животных? А Буян? А Ревушка? И свои проводники у нас есть — это ты и Франц; ваши длинные плети быстро призовут страуса к порядку, тем более что ноги у него, как хобот у приручаемых слонов, сейчас связаны.

— Правильно, правильно, — радостно воскликнули все трое. — Замечательно придумано! Мы приручим страуса! У нас получится! Не может не получиться!

Я закрепил по обе стороны широкого, опоясывающего пленника ремня, как раз под крыльями, еще по одному прочному ремню определенной длины; если держать их концы, страуса нечего бояться. Один конец ремня я завязал крепким узлом на рогах Буяна, а другой — на рогах Ревушки. После этого мои юные проводники сели на своих скакунов и стали внимательно наблюдать за страусом. А я занялся тем, что освободил лежащую птицу от ремней болас и снял с ее головы наброшенную куртку. Страус не сопротивлялся.

Он лежал распростершись на земле, не двигаясь, разгневанный, но внешне покорный, только посматривал в разных направлениях. Потом встал на ноги, будто ничего не случилось, и надумал бежать вперед, так как не видел помех на своем пути. Но сразу же снова прилег на землю, потому что сделал слишком длинный прыжок. Но вот он снова быстро поднялся, казалось, несколько образумился, и опять рвался сначала в одну, потом в другую сторону. Но оба дрессировщика были очень тяжелыми и сильными, их нельзя было сдвинуть с места. Он попытался пустить в ход крылья и освободить рывками ноги. Однако воспользоваться крыльями по назначению мешал кожаный пояс, а ноги были стреножены. Страус потерял равновесие и упал. При этом путы, конечно, соскользнули вверх по ногам до их перьев. Как он ни дергался, но изменить свое положение не мог. Теперь начали действовать проводники. Мальчики пустили в ход плети, тогда пленник снова поднялся на ноги и попытался развернуться и убежать. Но мальчики зорко следили за тем, чтобы ремни растягивались на определенное расстояние. Новая попытка к бегству не увенчалась успехом. Так повторялось много-много раз, пока наконец измученная птица не поняла, что единственно удобный и правильный для нее путь — бежать вперед. Довольные мальчики крикнули громкое «ура!», и страус понял это на свой лад — хотел бежать быстрее. Но разными маневрами ребята воспрепятствовали быстрому бегу птицы, они предпринимали все, чтобы угомонить ее. Так продолжалось, пока страус, измученный непривычными ременными растяжками, сам постепенно не перешел на умеренный шаг.

Пока ребята занимались дрессировкой страуса, мы с Фрицем отправились искать страусиное гнездо. Благодаря оставленной метке найти его не составляло особого труда.

Я взял с собой несколько сумок и хлопок, чтобы переложить яйца. Мы были почти у самого гнезда, когда оттуда вдруг выпорхнула наседка; от неожиданности мы не успели схватить ее. Но не важно. Важно было другое: гнездо не покинуто, высиживание птенцов продолжалось. Поэтому мы отобрали только десять яиц, с большой осторожностью упаковали эту добычу, с такой же осторожностью навесили ее на наших животных и отправились в обратный путь, к укротителям страуса. А затем все вместе, включая страуса и его «учителей», пересекли Зеленую долину и благополучно прибыли к медвежьей берлоге, где нам оказали радушный прием.