Нежизнеспособный - Yuri Lepichuri

никогда не признался, и тренировать признание на ком-то… как можно? Такие слова третьим лицам не говорят.

– Да, в этом ты прав. Но ведь и поцелуи сначала на помидорах тренируют.

– На помидорах?

– Ну можно на персиках.

– В смысле тренируют?

От последнего вопроса Ний впал в ступор, он уже выставил сладости: конфеты и пряники и теперь, потупившись на приятеля, облокотился на край стола и, глядя прямо в глаза брюнету, сдерживая всеми силами смех в области шеи, спросил: «Кирей ты до двадцати двух лет никогда не пытался целоваться?».

– Нет – розовея щеками и пряча лицо от смущения, выпустил парень. И то была чистая правда, что он, не имея прежде романтических отношений, задумывался о том какого это – поцеловать человека, но, стыдясь даже самой этой мысли, он прерывал своё любопытство. «Не могу представлять поцелуя с понравившейся девушкой. Если я ей не нравлюсь? Ей было бы неприятно, узнай она мои мысли. А представлять поцелуй с кем-то другим не могу, это же сродни измене» – думал он.

– Ну-у как всё запущенно… – блондин переместился к кухонной тумбе и снова осмотрел, анализируя ситуацию, друга – всё ещё недостаточно – пропустил Ний сквозь зубы и, пользуясь эффектом неожиданности, потянул привыкшего поддаваться Кирея и поцеловал невесомо.

Но и этого ему показалось недостаточно, что бы дорогой друг сбросил стену холода и желания разобраться с болью самому, а вообще просто чтобы потерял осмотрительность от пережитого стресса, так что Ний начал затягивать поцелуй. Он вцепился в рубашку товарища, а позже сменил приоритет и перехватил руки, да бы не дать жертве отбиться от себя. Вьющиеся длинные пряди щекотали шею, но «Нельзя дать Кирею сбежать, он точно простит мне шалость. Только бы заставить его потерять бдительность» – думалось Нию, и он уже пустил язык за пределы допустимой территории и, подавляя всякие нелепые потуги выгнать незваного гостя, он самодовольно и эгоистично диктовал ритм и такт поцелуя, буквально не давая вздохнуть жертве… это длилось около трёх минут и, когда раздался щелчок электрического чайника, наглец приоткрыл один глаз полюбоваться своим вдохновением зажатым в такой смущающей ситуации.

Ниум словно только проснувшись осознал, что его действиям не оказывалось сопротивления почти с самого начала, с тех пор, как он проник языком в рот друга. И сейчас Кирей словно был подменён пришельцами. Разорвав поцелуй, Ниум даже испугался юноша напротив него точно, как Кирей выглядел и точно, как Кирей смущался и даже точно, как Кирей… нет всё же прочее было точно не как у Кирея.

Тяжело дыша, брюнет прикрывал устало, как по утру после сна глаза. Его каряя радужка помутнела и стала точно чёрной. Он не отпускал ладоней друга и не отрывал взгляда от ключицы друга. Парень выждал молча секунду и припал к шее Ниума, а ещё спустя мгновение укусил. Не слишком больно, но так, что след должен остаться, а после ещё раз и ещё. Больно выстроив островки от уха до плеча, он принялся зализывать оставленные ушибы.

Ниум в это время тихонько выл от дискомфорта, но сохраняя полное самообладание и ясность ума, совсем не сердился. Он догадывался, что происходит и, поднеся руку брюнета запястьем к своим губам, поцеловал и повторив ещё пару раз заглянул в глаза другу, всё такие же мутные глаза.

– Чувствуешь? Сделай, что бы я испытал то же самое. Понял?

Кирей молча потянулся и поцеловал. В ключицу. Довольный работой он перешёл к руке и проходясь языком по коже оставляя отметины, кусая иногда по забывчивости и вылизывая ушибленные места словно в знак извинения, он бы не оставил живого места на художнике. Ниум силой дёрнул Кирея подняться и увёл в комнату, где уложил на диван.

– Что мне теперь с тобой таким делать? Как собачонка, ей богу, они тоже своих хозяев слюнявят… – подумалось художнику – не то что бы я не рад… выглядит это комично, но как привести тебя в чувства? А может не приводить? – цокнул языком – Простишь мне?

– Шучу – рассмеялся Ниум на ухо своему вдохновению – пока ты в таком состоянии я ничего тебе не сделаю, это было бы неуважительно с моей стороны.

– Ний… – послышалось среди бессвязного мычания брюнета.

Кирей принялся продолжать свою прежнюю работу, потом переключился на пальцы Ниума, целуя и облизывая каждую фалангу и впадины между пальцами. Когда и это надоело парень вернулся к локтю: оставил отметины на предплечье, сгибе, запястьях, а потом стыке шеи с подбородком, поцеловал кадык и пока Ний наслаждался нежностью, представляя себе жаркую красотку, Кирей внезапно остановился. Он лёг без сил на спину. Глаза медленно посветлели и пелена разошлась, а вместе с тем пришло понимание содеянного. Краска прилила к лицу, и парень молча зарылся в подушки.

– Ний я… я… не знаю, что это было… это было ужасно прости меня… тебе, наверное, неприятно.

– Да нет, я же начал, моя вина – прервал художник – вот только: ты это делал потому, что у тебя ко мне чувства?

– Нет, что ты! Мне вроде, всегда девушки нравились. – сознался юноша – А ты самый дорогой мой друг, я никогда не думал, что хочу тебя поцеловать… Сейчас, когда я пытаюсь вспомнить, я… а-а… голова раскалывается…

– Поспи немного, поговорим о твоём поведении, когда отдохнёшь.

Ближе к ночи, когда Кирей проснулся, а Джун ещё не успела вернуться Ний принёс другу кофе со сливками, и тремя ложками сахара, после терпеливо выждал около десяти минут, пока товарищ найдёт слова.

– Это было похоже на наваждение – начал Кирей. Я не мог ничего сделать, просто… делал… бездумно и безвольно, как во сне или под гипнозом. Последнее, что я помню осознанно это то, как ты поцеловал меня. Извини ещё раз. – Парень виновато опустил глаза в пол. Смущение за содеянное всё ещё терзало его.

– У меня только два варианта – заключил блондин – или ты потерял голову от любви ко мне, стоило мне только начать, или же это твоя реакция на нехватку кислорода, ты так сказать перешёл в аварийный режим работы, даже говорить толком не мог. Есть только один способ проверить – давай тебя задушим!

– Ний…

– Я не шучу, разве тебе самому не интересно?

Художник выпрямился, сидя рядом на диване, и, показав обе руки открытыми, заявил: «Я, Сом Ниум, клянусь последней палеткой акварели, что не воспользуюсь твоим беспомощным состоянием и, наверное, оставлю живым».

– Только не говори, что, чтобы не поиздеваться над своим другом тебе обязательно давать клятву? Так