НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 29 - Роман Подольный

— Вы говорите о нем, как будто он сбежавший заключенный: милиция, полосатая одежда… Он свободный человек!

— Он сбежал из клиники.

— Он никому не опасен. Он сам в опасности.

— Не надо преувеличивать, Мария Федоровна. Я с ним ежедневно беседовал. Он на редкость здравомыслящий человек. Умный, резкий, принципиальный. Просто он не помнит, да и не может помнить, свое прошлое…

— Хуже, коллега. Для себя самого он не существует как личность.

— А вот тут вы ошибаетесь.

ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ДНЕЙ

…Порт. Краны. Кирпичное здание управления.

— Здравствуйте!

— Здравствуй, если не шутишь!

— Вам грузчики нужны?

— А ты грузчик?

— Грузчик. Диплом дома забыл.

— И паспорт забыл.

— С паспортом сложности…

— На прописке?

— Во-во! Вам грузчик нужен или паспорт?

— Десятка в день. На двадцать девятой площадке спросишь бригадира Алексея Ивановича. Твоя фамилия как?

— Фамилия?… Толмачев.

— Не брешешь?

— До свидания. Какая площадка?

— Двадцать девятая, Толмачев.

— Петрович! У тебя что, давно неприятностей не было?

— Ну, скажем, были недавно. И еще будут. У меня работа такая.

— Будут, Петрович. Явного алкаша на работу поставил. Да еще без паспорта… Лицо исцарапанное. Голова перевязанная…

— Понимаешь, Лариса, я его узнал. Это Игорь Журавин. Между прочим, мастер спорта международного класса. Вот так. Он весной еще в какую-то аварию попал. Прыгать перестал. В Испанию не поехал. Вот и запил…

— Нету у меня сейчас людей, профессор. У меня только в Приморском районе вчера было два ограбления… Хотя откуда мне знать, может, это ваш псих постарался…

— Товарищ капитан! Это интеллигентнейший человек. Спортсмен, музыкант…

— В интеллигентности вашего психа я не сомневаюсь. Во дворе дома девятнадцать по Лермонтовской улице обнаружена полосатая пижама со штампом клиники медицинского института. А в соседнем дворе — пропажа. Неизвестный злоумышленник снял с веревки белье. Рубаху и штаны. А вы говорите «интеллигентный»!

…Рулон на себя… поворачиваем на клине… вперед, на склад… Никогда бы не подумал, что бумага может быть такой тяжелой. Сколько в этом рулоне? Килограммов триста?… Катятся рулоны…

Олег? Нет. Николай? Нет. Игорь?…

— Эй, Толмачев! Садись обедать!

— Спасибо, ребята, я не голодный…Рулон на себя… поворачиваем…

— Валентин Петрович, ну??

— Его ищут, Мария Федоровна, ищут. Дежурный горотдела обещал сделать все возможное. Нашего больного видели в районе Старого порта. Туда уже направили наряд милиции. Через час-полтора его привезут в клинику. Не беспокойтесь.

— Ну, привезут его, издерганного, голодного… Он ничего понять не может… А что дальше? Расскажем ему все, походатайствуем насчет паспорта… «Журавин Игорь Александрович, такого-то года, был женат, растил сына, прописка…» Прописка… А где он будет жить? В двенадцатой палате?

— Всего этого можно было бы избежать, если бы не ваша мягкотелость, Мария Федоровна.

— Вы хотели его убить…

— Выбирайте выражения, коллега. Не забывайте, что с его помощью мы спасли больного Журавина.

— Сказка про белого бычка.

— Товарищ старший сержант, посмотрите. Вон там, у пакгауза, на двадцать девятой площадке, не он? Не псих ли этот? По ориентировке вроде похож — невысокий, чернявый, брюки тренировочные. Устроился за червонец рулоны катать…

— Погоди, Литин, погоди. Вроде похож. Ты подойди, проверь у него документы, а я здесь у машины подежурю.

— Димка, не крутись под ногами! Возьми маму за руку.

— Па, а на море сегодня не пойдем?

— Не пойдем.

— А почему?

— Потому.

— А за кем милиционер гонится?

— Где?

— Ну вон, сзади.

— За хулиганом. Дядя хулиганил. Будешь хулиганить, и тебя…

— Папа, а дядя на тебя похож.

— Не болтай глупостей… Наташа, ты что?!

ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ДНЕЙ. ВЕЧЕР

— Тетя Вера!

— Кто здесь? Щас свет зажгу…

— Тетя Вера, это я…

— Ты? Ох ты, господи… Тут из-за тебя такое! Зачем, скажи на милость, убежал? Всех докторов переполошил. Тебя уже с милицией ищут.

— С милицией?… Тетя Вера, принеси поесть чего-нибудь. Только, смотри, не говори никому, слышишь? Не говори…

— Мария Федоровна! Валентин Петрович! Там у меня в каморке этот… беглый сидит. Голодный прибежал, весь расцарапанный… Просил вам не говорить… А я уже…

— Просил не говорить, а вы сказали.

— Да я…

— Ладно, ладно, погодите… Поесть ему принесите. Просил поесть?

— Просил.

— Вы, Вера Михайловна, принесите ему поесть. Мы подойдем позже…

…Шаги по коридору. К окну! Кто?… Так и есть! Валентин Петрович с этой… хирургом и с тетей Верой. Надо удирать. Я сегодня весь день от кого-то удираю… А тетя Вера — зараза!

ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ДНЕЙ. НОЧЬ

— Смотри, Литин, он?

— Вроде он, товарищ старший сержант. Теперь не уйдет!

— Молодой человек!.. Да-да, вы. Попрошу вас предъявить документы?

— А я что-нибудь нарушил?

— Молодой человек, предъявите документы!

— А вы, старший сержант, всегда за хлебом с паспортом ходите?

— Я за хлебом в первом часу ночи не хожу.

— А я хожу. Ладно, скажем так: хочу встретиться с одним человеком. Документов с собой не взял. Не видел такой необходимости.

— Скажите вашу фамилию.

— Это что, допрос?

— Это выяснение личности. Вы скажете вашу фамилию или поедем в отделение?

— Журавин Игорь Александрович. Вы довольны?

— Вы вспомнили вашу фамилию?

— Не понял. А вы свою помните?

— С кем вы хотели встретиться?

— Вы и сами знаете.

— Я с вами серьезно разговариваю.

— Я с вами тоже. Вы ведь днем гнались за ним. Я видел.

— Ничего не понимаю…

— И я ничего не понимаю.

Что им от меня надо? С милицией ищут. Может, он действительно преступник?… Память они мне не вернут. Это ясно. Будут держать в мединституте в качестве экспоната… «Перед вами — искусственно выращенный организм, случайно выживший после проведения над ним таких-то и таких-то экспериментов. Экспонат не помнит своего имени, не помнит своего возраста, не узнает знакомых. Откликается на кличку «Больной из двенадцатой». Обратите внимание на характерное подергивание щек и конечностей…»…Есть как хочется… Надо искать Его. Пойти в филармонию? Есть в городе филармония?… «Здравствуйте, у вас работает пианист, как две капли воды похожий на меня? Фамилии я его не знаю. Нет, мне не нужна контрамарка…» Идиотизм! Который, интересно, час?