Круиз Розовая мечта - Мила Бояджиева

- Жду тебя в спальне, только, пожалуйста, побыстрее. - Шепнул он мне на ухо, тихонько прикусывая мочку.

Ну уж нет! Я ждала целых три дня. И весь сегодняшний вечер - одинокий и печальный. Пусть потомится в мечтах, а я постараюсь оказаться на уровне.

Я долго возилась, втирая в кожу миндальный лосьон, расчесывая волосы и, наконец, облачившись в самую соблазнительную ночную рубашку и прыснув любимые духи, явилась к ждущему меня мужчине.

В терракотовом свете прикроватной лампы торс спящего Сергея казался богатырским. Он даже не успел раздеться, рухнув поперек постели. Я присела рядом, откинув с его лба влажные пряди - лицо казалось спокойным и вполне счастливым. Я попыталась снять с него рубашку, рассчитывая, конечно, ненароком разбудить мужа. Он резко поднялся, сел, мотая головой, и тревожно уставился на меня:

- Я долго спал?

- Минут двадцать, не больше.

- Фу! Прости. - Он протянул ко мне руку и медленно спустил с плеча бретельку. - Потрясающе соблазнительная женщина.

Мы помолчали. А поскольку заявление Сергея не повлекло за собой дальнейших действий. я поправила кружева и набросила на плечи пеньюар. В комнате было довольно прохладно.

- Сережа, что-то не так? Что-то случилось с Ларой? Мне показалось, ты вернулся с прогулки умиротворенный.

- Да, все обошлось. Мы посидели с Фошерами в баре.

- Милый, я привыкла ни о чем не спрашивать, но здесь я рядом с тобой и чувствую какое-то напряжение... Ты ведь не зря сегодня вспоминал Сатану.

Сергей обнял меня, но не как женщину, дающую утоление плотскому зову, а как близкое и дорогое существо. Существо - среднего рода. Нечто хрупкое, жалкое, требующее заботы и внимания. Я чувствовала, как он сдерживается, чтобы не выложить мне свои тревоги, не поделиться своими опасениями. Но я не имела права настаивать, - таковы условия игры. "Моя жена никогда, ни к чему не будет причастна. Запомни. Это важно". - Сказал он три года назад, получив назначение на загадочный пост руководителя неведомой мне службы. И я старалась не нарушать договоренность, часто сомневаясь: не значит ли это, что я оставляю его одного, без поддержки и возможности поделиться проблемами с самым близким человеком, человеком, который никогда не предаст.

- Может, ты хоть чуть-чуть объяснишь мне, что происходит? - Рискнула я задать вопрос.

- Происходит нечто важное. - Сергей смотрел в сторону.

- Это не обычный отдых?

- Это даже не обычная работа.

- Супруги Фошер не случайные знакомые?

Сергей обернулся и пристально посмотрел мне в глаза:

- Если совсем честно - я не знаю кто они. Не могу понять! - Он с силой постучал кулаком по лбу.

- А Лара? Что она для тебя значит?

- Я беспокоюсь за нее.

- Ладно... Допрос с пристрастием закончен. Давай спать, дружище... Только, пожалуйста, не вскакивай ночью курить.

День выдался солнечным и ярким. Даже сквозь темные очки снежные отроги под кабинкой фуникулера сверкали ослепительным блеском. Там, внизу, по накатанной лыжне скользили яркие фигурки лыжников. На пологом склоне дети и взрослые катались на санях, а чуть повыше, на трассе слалома, собралась высшая спортивная элита. Именно туда и спешила попасть Лара, которую мы с Сергеем взялись сопровождать. Нам хотелось полюбоваться горами с высоты и прокатиться на канатной дороге, где вместо вагончиков двигались над пропастью легенькие красно-желтые скамейки. Лыж мы брать не стали. Когда-то мы с Сергеем совершали обязательные воскресные вылазки в Серебряный Бор и с удовольствием пробегали по дюжине километров, нагуливая волчий аппетит. А на обед я заранее держала в морозилке собственного изготовления пельмени. Это был своеобразный ритуал: лыжи - пельмени - любовь.

Но теперь мы просто сопровождали Лару, чувствуя себя в кабинке фуникулера среди спортсменов в великолепной горнолыжной экипировке людьми второго сорта.

- Но вы хоть глянете, как я слечу вниз? - Кокетливо улыбалась Лара, заглядывая в глаза Сергею.

- Боюсь, от нас будет мало толку, если ты вздумаешь свалиться. Заметил он.

- Ни за что на свете не сделаю этого, если за мной будут наблюдать такие люди. На миру и смерть красна, а на глазах любимых друзей - вдвойне. Но победа все же слаще.

Почему-то мне не нравилась вполне невинная болтовня Сергея и Лары. даже раздражала. Не смешно, не остроумно и слишком игривый подтекст. Коллеги они или нет, но эта энергетически одаренная особа со всей очевидностью "положила глаз" на Сергея. А он и не пытался пресечь её заигрывания.

Я прильнула к стеклу, делая вид, что увлечена пейзажем, и с горечью вспоминала прошедшую ночь. После нашего разговора Сережа уснул (совсем как в рассказах Галины), а я ещё долго наслаждалась музыкой, игравшей за стеной, и представляла себе гибкое юношеское тело, слившееся с женским среди смятых, пропахших еловой смолой и любовью простыней.

...Группа слаломистов радостно приветствовала Лару и сразу же втянула её в разборку какого-то конфликта с дистанцией. Я не вникала, подставив лицо горячему, как на южном побережье, солнцу. Зато Сергей, активно перейдя на английский, кажется, чуть ли не притязал на миссию арбитра.

К счастью, лыжникам не терпелось продолжить соревнования и скоро мы уже наблюдали за скатывающимися вниз среди кордона красных флажков фигурами. Костюм Лары, светящийся васильковыми и алыми люминесцентными красками, плотно облегал её крепкую, играющую мускулатурой фигурку. Исповедь лады о её занятиях бодибилдингом явно понравилась Сергею. У меня женщины-культуристки всегда вызывали ужас и некоторую неприязнь. Как всякое извращение, связанное с чрезмерным вниманием к своему телу. К тому же, я была убеждена, что все они - качки женского пола - активные или потенциальные лесбиянки.

Но с Ларой я, видимо, просчиталась. Вот она уже готовится к старту, а Сергей, будто невзначай, похлопав её по спине, скользнул рукой по затянутому бедру и узкому крепкому заду. Я отвернулась.

- Хорошо идет! - Дернул меня за локоть Сергей. - Сумасшедшая баба! Такая жадность к жизни и потрясающая тяга к риску. Почему люди, особо жадные к жизни, так легко играют ею, а, доктор?

- Риск, как допинг, обостряет жажду жизни... А генетики считают, что у женщин подобного психофизического типа перебор с Y-хромосомой - переизбыток агрессивности и потребности к действию.

- Нет! Ларка - настоящая женщина. Добрая, жертвенная. Но смелая - до чертиков. - Подняв на лоб очки и щурясь, Сергей следил за крошечной пестрой точкой внизу. - Лара, похоже, удачно прошла дистанцию.

Теперь ей предстояло возвращение на канатной дороге.

- Надеюсь, мы можем покинуть зрительскую трибуну? - Я потянула Сергея к фуникулеру. - Знаешь, милый, мне не хочется болтаться на этих скамейках. Я далеко не такая отчаянная, как твоя Ларочка, и ветерок продувает. Может, позагораем вон на той площадке?

Он только грустно посмотрел на меня, улыбнулся криво - одним уголком губ и послушно поплелся за мной на специально оборудованный топчанами и зонтиками "пляж". Я выдержала на солнце не больше часа, демонстрируя снежно-белый купальник и спортивный костюм цвета фиалки. Сергей потягивал за столиком коктейль, терпеливо поджидая, пока иссякнет мой загарный энтузиазм.

Спустившись на остановку в вагончике фуникулера, мы поджидали пока появится микроавтобус с эмблемой нашего отеля. Предстояло приятное двадцатиминутное путешествие по крутому серпантину в компании пятерых немцев, оживленно обсуждавших транслируемый по радио хоккейный матч.

На деревянных перекрытиях под лимонным пластиковым козырьком автобусной станции возились, озабоченно курлыча, голуби. Серж отбросил недокуренную сигарету и попал в мазутное пятно, чернеющее на снегу. Мы оба смотрели, как теплился уголек сигареты, не решаясь воспламенить снег. Красный "аудио", круто развернувшись на автобусном пятачке, резко затормозил прямо перед нашим носом. Вид у Анатолия, выскочившего из чужого автомобиля, был, мягко сказать, озабоченный.

- Слава Богу, успел! - Он сгреб нас с Сержем в охапку и затараторил. Взял тачку у Жюля, сказал - смотаюсь за вином в Лаакс, там какой-то особый сорт местного производства водится...

Он кинулся к машине и выставил к нашим ногам сумки и чемоданы, в которых мы с удивлением узнали свой багаж.

- Это все, кажется, Слав? Серж, можно тебя на тет-а-тет?

Они отошли в сторону и через пару минут Толя, не попрощавшись со мной, умчал вниз на красном "аудио", а Сергей, подхватив сумки, поспешил к подошедшему автобусу. Мы уселись сзади, предоставив места впереди шумной компании немцев.

- Ну вот, детка, мы едем домой. Ты этого хотела? - Он обнял меня за плечи и прижал к себе.

- Что случилось? Серж, что там, в Москве? Я же вижу - у тебя губы синие... Что-то стряслось с Софкой? - вцепилась я в рукав пуховой синей куртки.

Он смотрел в окно с видом. скорее опустошенным, чем встревоженным, и это пугало меня больше всего.