Через пустыню - Карл Май

В шесть рук мы быстро привязали его к верблюду, на котором я выехал из лагеря. Все, что Абузейф носил при себе, взяла дочь Малика. Потом мы снова сели в седла и поспешили на юго-восток.

Итак, бегство мне все же удалось. Тогда я не предполагал, что мне удастся еще раз увидеть Мекку, а поэтому я оставляю описание города и его окрестностей на будущее.

Окрестности Мекки очень бедны водой. Любой источник сразу становится центром деревни или по меньшей мере долговременной стоянки. Но таких мест мы вынуждены избегать, и так получилось, что, несмотря на дневную жару, мы не делали остановок, пока не достигли местности, изобиловавшей растрескавшимися скалами. Мы следовали за атейба по гальке и валунам, а то и между мощными каменными блоками, пока не достигли трещины в скале. Внизу трещина была такой широкой, что в нее мог протиснуться верблюд.

— Вот она, пещера, — сказала наша провожатая. — Животные тоже могут войти внутрь, если мы снимем седельные подушки.

— Мы останемся здесь? — спросил я.

— Да, пока не прибудет шейх.

— А он приедет?

— Наверняка, потому что Ханне дала ему знать. Если кто-либо из атейба не появится в лагере, его ищут здесь, в пещере. Слезай и следуй за мной!

Абузейф уже пришел в сознание, но во время скачки он не издал ни звука и постоянно держал глаза закрытыми. Его прежде всего внесли в пещеру. Трещина все время расширялась, пока наконец не образовала зал, достаточно большой, чтобы вместить сорок — пятьдесят человек вместе с животными. Крупным достоинством подземного зала была лужица воды, скопившейся в его тыльной части. Оставив в безопасности пленного и верблюдов, мы отправились на поиски ратама [99], травы, обладающей одним очень ценным свойством: она и зеленая горит столь же хорошо, как и высушенная. Траву мы заготовляли на ночь, так как днем нам не пришло в голову разжечь костер, дым от которого очень легко выдал бы наше убежище.

Вообще-то мы не очень боялись оказаться раскрытыми. Мы ехали по такому каменистому пути, что преследователи наверняка не смогут разобрать наши следы.

Обследуя седельный карман своего верблюда, я сделал своеобразное открытие: там было довольно много денег.

Наши верблюды устали, и мы тоже; веревки, которыми был связан пленник, были прочны, поэтому мы могли соснуть. Конечно, я разделил с Халефом вахты. Так прошли последние дневные часы, и наступила ночь. Моя вахта была на рассвете. Мое внимание привлек приближающийся легкий шорох. Я высунулся из трещины и увидел крадущегося человека. Я сразу же узнал в нем представителя племени атейба и вышел из расселины.

— Хвала Аллаху, что я вижу тебя, эфенди! — приветствовал он меня. — Шейх выслал меня вперед, чтобы разведать, здесь ли вы. Теперь мне не надо возвращаться, так как это и будет знаком того, что я встретил вас здесь.

— Кого ты еще надеешься найти здесь, кроме меня?

— Твоего слугу Халефа, дочь племени атейба и, возможно, даже Абузейфа — как пленника.

— Почему ты считаешь, что все они здесь?

— Эфенди, об этом нетрудно догадаться. Ханне приехала в лагерь одна с двумя верблюдами и рассказала, что ты был в Мекке и бежал. Дочь Малика уехала с тобой и наверняка тебя не бросила, хотя ты и совершил великий грех. Халеф поехал за тобой, а в горах преследователи нашли застреленную лошадь джехеина, его же самого там не было. Следовательно, вы забрали его с собой. Конечно, об этом могли догадаться только мы, но не другие.

— Когда шейх будет здесь?

— Может быть, через час.

— Тогда пойдем внутрь.

Он едва удостоил пленника взглядом и сразу же улегся спать. В указанное время к пещере прибыл маленький караван. Его разгрузили, убрав все вещи внутрь. Я ожидал от шейха упреков, но первый его вопрос был совсем о другом:

— Ты пленил джехеина?

— Да.

— Он здесь?

— Здесь, целый и невредимый.

— Тогда мы будем его судить!

Пока все устроились, наступил полдень. Скоро должен был начаться суд. Люди собрались в круг, в середину которого внесли Абузейфа. Меня тоже пригласили участвовать в переговорах и усадили рядом с шейхом Маликом.

— Эфенди, — начал тот, — я слышал, ты утверждаешь, что имеешь права на этого человека, и я знаю, что это правда. Не хочешь ли уступить нам свои права или решить его судьбу вместе с нами?

— Я буду решать вместе с вами и с Халефом, так как у него тоже есть право на месть Абузейфу.

— В таком случае развяжите пленного!

Его развязали, но пленник остался неподвижно лежать, словно был мертв.

— Абузейф, встань, чтобы дать ответ! Пленник не двигался. Он даже не поднял век.

— Он потерял язык. Вы видите это, люди. Почему же тогда мы должны говорить с ним? Он знает, что сделал, и мы об этом также знаем. К чему здесь вопросы, к чему слова? Я говорю, что он должен умереть, став пищей шакалам, гиенам и коршунам. Кто согласен с моими словами, может это высказать.

Все согласились. Один я хотел наложить вето на смертную казнь, но мне помешало непредвиденное происшествие. А именно, при последних словах шейха пленный внезапно вскочил на ноги и рванулся между двумя атейба к выходу. Раздался громкий крик, потом все тоже вскочили, порываясь преследовать беглеца. Он очень сильно провинился и по законам пустыни заслуживал непростой смерти. Тем не менее я не мог проголосовать за такое наказание. Возможно, Абузейфу удастся уйти. Но если бы это случилось, мы не смогли бы ни часу оставаться в пещере.

Я надолго остался один. Старый шейх вернулся первым. Он не мог тягаться с молодыми.

— Почему ты не поспешил за ним, эфенди? — спросил он меня.

— Потому что твои храбрецы поймают его без моей помощи. Схватят они его?

— Этого я не знаю. Он хорошо бегает, и, когда мы выскочили из пещеры, его уже и след простыл. Если мы его не поймаем, то должны будем немедленно бежать отсюда, потому что он узнал про нашу пещеру.

Один за другим возвращались люди атейба. Они не обнаружили беглеца и даже не заметили его следов. Позднее пришел Халеф и, наконец, последней — дочь шейха, у которой даже ноздри раздувались от ярости. Короткие переговоры показали: беглеца никто не видел. Он получил преимущество из-за всеобщего замешательства. Помогло ему и то, что в узком проходе за ним мог погнаться только один человек. Грунт же снаружи был таков, что следы на нем были незаметны.

— Слушайте, люди, — сказал шейх, — он выдаст наше убежище. Что мы предпочтем — немедленно выступать или попытаться еще раз поймать его, на этот раз отправившись верхом? Если мы оцепим окрестности, вполне возможно, что заметим Абузейфа.

— Мы не побежим, мы будем искать его, — сказала дочь шейха.

Остальные согласились.

— Хорошо, тогда возьмите своих верблюдов и следуйте за мной. Тот, кто доставит беглеца — живого или мертвого, — получит много денег.