Трое из Леса возвращаются. Меч Томаса - Марго Генер

все, помер наш пастор. Я тебя битый час добудиться пытаюсь.

– Я бы сам проснулся, – миролюбиво заметил волхв.

– Да? – едко прищурившись, произнес ратник. – А кто нас от ветра спасать будет, пока ты спишь? Я тебя чего бужу? Вон гляди!

Савмак обвел дланью весь дирижабль, да так, словно попытался объять вместе с ним небо, море и вообще – весь мир. Канаты воздушного судна с силой треплются, ударяясь о шар и выстукивая замысловатую мелодию. Волосы тоже треплются, так что аж зализываются назад, в ушах свистит.

Олег поднялся с ящика, в грудь тут же ударил мощный поток ветра, волхв пошатнулся, но устоял на ногах. Он бросил быстрый взгляд за борт – там очень резво назад мчатся облака, а дирижабль с удвоенной бодростью летит по заданному курсу.

– Видал? – с тревогой спросил Савмак. – Пока ты спал, тут ветрище поднялся. Куда мы теперь летим?

– Куда надо, – сообщил Олег и опустился обратно на ящик. – Куда надо.

Глава 14

Дирижабль несся с такой скоростью, что волосы всех, кто на нем летел, покрылись изморозью. Свист ветра усилился настолько, что для разговора приходилось кричать. Люсиль колотило, губы посинели, даже крепкие объятия Савмака не унимали этой дрожи. Сам он тоже покрылся инеем, но молчит, перенося тяготы с суровой стойкостью воина.

Олег тоже испытывал холод. Но страдать от него не вышло, потому как мысль ушла в сторону самого холода – что он такое. Если следовать собственным словам, Мороз уже не божество, а некто или нечто другое. В далеких горах Олег обучился справляться и с холодом, и контролировать сердцебиение, и многому другому. Но что есть холод сам по себе, если не божество, и какова тогда его суть…

Размышления о важном прервались окликом Савмака.

– Пастор! Долго ли еще, а? Я-то ладно, но вот девице холодно! Кабы не околела!

Нехотя волхв снова встал с короба – когда отрывают от дум, потом всегда трудно вернуть мысли в верное русло. Он выглянул за борт. Там все еще море, но облака рассеялись, а чуть впереди вода упирается в изрезанную и витиеватую береговую линию, за которой вдаль простирается суша.

– Скоро, – отозвался волхв. – Сейчас начнем снижение.

Он открепил ручку лопастей и попытался направить их так, чтобы дирижабль пошел вниз, но он даже не шелохнулся – так и продолжает неистово мчаться горизонтально вперед.

– Видимо, оторванные лопасти были все же нужны, – заметил Олег себе и сказал уже громче: – Посадка будет грубой!

Люсиль всхлипнула, а Савмак спросил с напряжением:

– Почему?

– Вот почему, – ответил Олег и, вытащив из заплечного мешка короткий нож, встал на ступеньку под горелкой.

Его удар был резким и точным, лезвие пробило тонкую ткань шара, и воздух с истеричным свистом стал вырываться наружу. Дирижабль дернуло, скорость его осталась такой же, но высота стремительно начала падать.

– Пастор! Ты что наделал! Мы разобьемся! – заорал ратник.

– А ты хочешь насмерть замерзнуть на высоте? – спросил Олег резко. – Держитесь крепче!

Люсиль снова запищала, Савмак прижал ее к себе и нашептал на ухо что-то успокаивающее, но, судя по перепуганному лицу девушки, это не сработало, она с надеждой и ужасом уставилась на Олега.

Теряя высоту, дирижабль стал двигаться рывками на воздушных горках, а сила ветра не тихла, даже когда они спустились ниже уровня облаков.

– Стрибог, – пробормотал Олег, тщетно натягивая веревки и выкручивая ручку с лопастями, затем поднял голову и проорал в небо: – Наобещал так наобещал! Ты ровнее как-то давай, а? Мы ж расшибемся!

Дирижабль тряхнуло, воздух загудел так, словно в небе кто-то гулко и зычно захохотал. Но через миг воздушное судно дергать перестало, хотя и несется оно теперь куда стремительней по диагонали вниз, чем прежде.

Волхв пробурчал:

– И на том спасибо.

Древний бог принял его слова. Может, и не согласился сразу, но понимает, что Олег прав. Все они – боги, люди, звери, трава и даже камни – в одной лодке. И есть нечто гораздо большее, чем все они вместе взятые. Возможно, как раз там и сокрыта великая Истина.

Олег наклонился через борт. Берег уже совсем близко до него они вроде дотянут, только даже с такого расстояния видно, какой он неравномерный – где-то песок и лес, а где-то камни и скалы.

– Лучше бы нам лететь ближе к лесу, – обмолвился Олег.

– Ну так вези, вези нас к лесу, пастор, – отозвался Савмак.

Он сжался между мешками вместе с Люсиль, накрыв ее собой, и держится за канаты по обеим сторонам от нее.

– Пытаюсь! – крикнул волхв.

Стремительный порыв, как очередная шутка неугомонного ветра, ударил в дирижабль, судно рвануло вперед и с головокружительной скоростью пересекло линию берега. Оно резко потеряло высоту и внешняя сторона люльки зацепилась за верхушки деревьев. Силы ветра хватило, чтобы потащить шар дальше, но люлька так и осталась на верхушках и резко опрокинулась.

– Держитесь! – успел выкрикнуть Олег и вывалился из нее.

Пролетел он, вроде немного, но когда ударился спиной о песок, во всем теле отдалась резкая и острая боль. В глаза сверху насыпалась труха, мелкие ветки и хвоя. Олег зажмурился и болезненно простонал, отплевываясь от колючек и металлического привкуса крови.

Несколько мгновений он лежал неподвижно, прислушиваясь к ощущениям в теле. Тело болит, падение с такой высоты дело не приятное. Но на нем заживает как на Мраке. Не так быстро, да и боль сильнее, но все же тоже затягивается.

Разомкнув веки, он скривился и потер глаза, освободив их от мусора. Над ним разлапистые ветки огромных сосен, сквозь них пробивается чистое небо, а чуть левее в самых верхушках перевернутая люлька, шар дирижабля сдулся и запутался в ветках единым лоскутом.

Люсиль и Савмак висят на разных концах каната, а тот перекинут через толстенную ветвь сосны. Люсиль повизгивает и дрыгает ногами, а Савмак ругается:

– Да не дергайся же! Сейчас оба свалимся!

– Я не могу!

– Чего ты не можешь? – крикнул ратник.

Люсиль всхлипнула:

– Держаться не могу!

– А ты держись!

– Руки слабые!

Савмак что-то прошипел под нос и снова выругался:

– Да как же так! Каждый должон хоть раз уметь подтянуться!

– Я леди! Мне не положено! – промычала Люсиль и разрыдалась.

Савмак растерянно проговорил уже чуть спокойнее:

– Умение подтянуться хоть раз однажды может спасти жизнь.

– Ну вот я не умею, и оно мне ее не спасает… – проревела она.

Слушая их перебранку, Олег перекатился на живот и подтянул к нему колени. Тело все еще ломит, в голове звенит так, словно она железный колокол и только