Круговерть бытия - Alexandr Dornburg

благосклонно принял мое подношение и мгновенно все завертелось. Был вызван один из выздоравливающих солдат, пока хромавший и неуверенно действующий левой рукой, но достаточно здоровый, чтобы обиходить меня. В случае, если мне совсем поплохеет. Писарь тут же оформил для нас необходимые бумаги и самолично сопроводил к госпитальному интенданту.

Тому я добавил в подарок засапожный ножик и попросил водки по чище, а в составе пайка выдать мне пару заплесневелых сухарей. И отправлять отсюда побыстрей.

Интендант, который считал себя умнейшим человеком на свете, без труда нашел среди мобилизованных для нужд армии молдавских возчиков, телегу, что отправлялась в нужную мне сторону и приказал взять нас до Рийн.

Пока возчик собирался в дорогу, я успешно занялся самолечением. Послал денщика собирать в углах хат паутину. Сам же в это время осторожно счистил в глиняный черепок от разбитого кувшина зеленую плесень с сухарей. Пенициллина же у меня нет. А антибиотики нужны, иначе подхвачу лихорадку и поминай как звали. С панихидой по месту жительства.

На плесень поплевал и смешал с принесенной паутиной. Затем, намочив водой, с помощью денщика осторожно отодрал свои тряпки. Мой помощник тщательно вычистил чистой тряпицей, намоченной в водке, мои раны. Затем их промыли той же водкой и наложили лечебный состав. После чего, все забинтовали бинтами. В качестве финального аккорда мы допили с денщиком остатки водки. В качестве внутренней дезинфекции.

В это время возчик-молдаванин запряг свою телегу и мы тронулись в путь. Возвращаюсь с задания почти голым, все пролюбил. Осталась только одна трофейная шашка, но ее я оставил себе. Как-то без оружия чувствую себя голым. Каждый может тогда обидеть. А оно нам надо?

В Рийны мы прибыли уже вечером. Завалился в хату, в которой квартировался. Берлога, а не дом. Второго офицера, вместе с которым мы делили комнату, здесь уже не было. Полк перебросили за Дунай, но тыловые службы нашего полка еще оставались в этом селе. Заслышав, о моем прибытии, в хату заявился полковой писарь.

Как я понял, моих сведений уже никто не ждал. Обстановка стремительно переменилась, наши части уже в Болгарии, и что там мне обещали туземцы уже никому не интересно. Но бюрократия есть бюрократия, так что рапорт в течении двух дней мне надлежит предоставить в полковую канцелярию. Скорее всего там, в груде бумаг, он и будет навечно похоронен.

И еще один неприятный момент. Так как миссия моя с треском провалилась, то я не в фаворе. В ближайшее время на очередные чины и ордена могу не рассчитывать. Начальство любит удачливых. А провал миссии породил сомнения в моей компетентности.

Из приятного - мой Ворон вернулся и стоит на конюшне. Родовая шашка тоже уцелела. Учитывая, что и я остался в живых - грех жаловаться. На ночь я напряг денщика. Принял во внутрь немного оставшейся зеленой плесени с сухарей вместо пенициллина. Понятное дело, что мой желудок такого издевательства не вынес.

Хлестало из меня как из канализационного шланга ассенизационной машины. Денщик не успевал выносить за мной горшок. К счастью, варварское лекарство подействовало. Температура ночью не поднялась. Так что я пожаловал денщику за его трудовой подвиг полтину. Из моих сбережений.

А эти деньги таяли. Так как пять рублей ассигнациями я притаранил нашему полковому лекарю. За необходимые бумаги. Немец снял бинты, осмотрел мои раны, принял "барашка в бумажке" и авансом мне выписал бумаги на амбулаторное лечение в домашних условиях сроком на три недели.

Потому, что мне нужна была относительная свобода и временное освобождение от военной службы. Поэтому я пошел по пути М. Ю. Лермонтова. Прибег к его творческим методам. Как известно царь сослал поэта воевать на Кавказ, чтобы дурь из головы выветрилась. Не на того напал!

Воевать Лермонтов категорически не желал, а может быть и вообще не умел, поэтому постоянно носил взятки врачам и они оформляли ему документы, что служить он пока не может. А остро нуждается в лечении на водах. Нарзанных процедурах. Впрочем, постоянное пребывание в богемном обществе на водах поэта от судьбы не уберегло. Но это уже совсем другая история.

После перевязки, получив необходимые бумаги, я дал знать через знакомых старообрядцам, что прошу о встрече. Хватит дурью маяться. Пора, засучив рукава, активно браться за дело. А то так убьют, и все планы пойдут прахом.

Через пять дней я почувствовал себя относительно здоровым, чтобы перебинтованным отправиться в путь, а так же сумел закрыть все свои бумажные долги перед начальством. Главный посыл моего рапорта гласил: "Мы идем в Болгарию не для для того, чтобы заводить друзей".

Теперь же мое молодое сильное тело требовало движения, действия. Еще две недели у меня было в качестве лечебных каникул. Меня уже ждали, так что я отправился в ближайшую старообрядческую общину.

Коротко скажу, что я ждал от встречи со старообрядцами. Какие-то умные мысли все время мелькали у меня в голове, но я был очень быстр и они меня не догоняли. И все же что-то отложилось. Поскольку Карпаты богаты серой, а Молдавия еще и вином, то я решил для зарабатывания денег все это совместить.

Мне нужны кислоты, причем в огромных количествах. А чтобы сразу получать звонкую монету, я решил пустить часть произведенных кислот на производства технического спирта. Благо старообрядцы не пьют. В отличии от молдаван и прочих румын.

Ну и соответственно, как гласит знаменитый лозунг Старгородского отделения "Меча и Орала", необходима: "Полная тайна вкладов, то есть организации". Дела у меня с ними личные, можно сказать интимные, вот я и не хочу, чтобы кто-либо совал в них свой длинный нос.

Общение с ортодоксами - отдельная сага. Конечно, приняли меня "как мирского". Своя кружка, своя миска. Может кому-то это покажется обидным, но по мне так даже лучше, чем хлебать как свиньи всем из одного корыта. Опуская свою ложку в очередь.

Я, естественно, заливался во всю, что меня привлекает старообрядчество, но в силу особенностей своей казачьей службы я вынужден принимать официальное никонианство. Хотя меня и тошнит от его формализма и обрядов.

После обеда я попросился немного отдохнуть с дороги. В комнатушке, что мне выделили, в "красном углу" имелась старинная икона. Вся уже черная, словно "Черный квадрат" Малевича, только с какими-то неясными разводами и силуэтами. Это происходит потому, что в старину все краски делались на основе свинцовых белил. А оксид свинца тянет сероводород из окружающего воздуха, поэтому со временем чернеет. Там же где живут люди и сероводорода, понятно, что будет много.

На