За землю отчую. - Юрий Галинский

Бек Алиман хочет, чтобы я завтра выступил в поход на Мушкаф, я же хочу дать отдохнуть своим нукерам, хочу, чтобы они поохотились за урусутами, которые разбежались по лесам подобно сусликам, прячущимся в норы при виде могучего степного орла.

Первым степенно заговорил старый бек Тюркиш, главный советник шуракальского хана, ведавший связями орды с внешним миром, ханскими конюшней, кухней и кар- хане — мастерской:

Я скажу так, Бек Хаджи: надо идти на Мушкаф!..— И, помолчав, шепелявя добавил: — Надо идти по зову Тохтамыша, а бек Алиман — это его уста. Сарайский хан, хоть и благосклонен к тебе, но теперь, когда решается судьба великого похода на урусутов, не простит своеволия. Наступил такой час, когда все народы Кок-орды и Ак-орды должны стоять воедино. Ты должен быть там!

Чем больше шуракальские воины убьют неверных, тем больше милостей снизошлет на твое племя, Бек Хаджи, всемогущий аллах! — неторопливо перебирая агатовые четки, с витиеватой неопределенностью заметил шейх Аслан.

Я не смею перечить мудрым советникам светлого хана, но хочу напомнить: наша казна пуста! — блеснув жгучими глазами, с горячностью воскликнул синьор Коррадо и напыщенно продолжал: — Великое генуэзское Капитанство Готии, раскинувшееся от Кафы на восходе до Чембало на закате, щедро платит за невольников. Цены растут, особенно на женщин. От генуэзских купцов мне стало известно, что в Генуе, Флоренции, Пизе, Венеции, даже во Франции огромен спрос на рабынь-урусуток. Как тебе известно, светлый хан, больше всего ценятся молодые, от шестнадцати до тридцати лет, но берут для работ по дому и сорокалетних. За одну семнадцатилетнюю урусутку в Пизе недавно уплатили пятьсот лир. Это целое состояние!..

Мне самому нужны урусутки, пусть рожают шуракальцев, — бросил Бек Хаджи.

Ты, как всегда, изрек истину, светлый хан! — подобострастно согласился фряг. — Но на правах твоего дяди смею напомнить: не забывай о казне. Для этого нужны невольники. Соплеменники мои и твоей матери через Кафу, Солдайю, другие крымские города торгуют со всем миром, продают рыбу, соль, икру, шкуры, главный доход, как известно, приносят рабы.

Бек Тюркиш тяжелым взглядом выцветших глаз с неприязнью смотрел на моложавого фряга, на его гладко выбритое лицо и крашеные усики; в седой голове роились хмурые воспоминания... Больше тридцати лет назад, когда храбрые шуракальцы во главе с отцом Бека Хаджи ханом Девлетом захватили Солдайю-Судак, принадлежавший в то время венецианским фрягам, они увели оттуда большой ясырь. Среди пленников оказались и двое детей богатого купца-венецианца. Возвратившись из заморских стран, где он вел торговлю, купец бросился на их розыски. Он предлагал шуракальскому хану все свое состояние — золото, драгоценности, множество серебряных солдайских аспров, но тот не вернул детей. Четырнадцатилетнюю девушку Девлет сделал своей наложницей, а впоследствии, полюбив, первой женой, от которой и родился Бек Хаджи. Ее брата — Коррадо — хан хотел оскопить, чтобы со временем сделать главным евнухом своего гарема. Но Тюркиш отговорил его — беку, другу и советнику шуракальского хана понравился шустрый и смышленный мальчуган.

Позже Тюркиш горько раскаялся, что всячески покровительствовал юным фрягам. Они со временем приобрели такое влияние на хана, что его первый советник оказался не у дел... Разжигая жестокость и алчность стареющего хана, фряги, выдававшие себя за генуэзцев, ибо венецианцы были полностью изгнаны с Крымского полуострова, толкали Девлета на все новые походы. Во время набегов шуракальцы теряли много воинов, их начали теснить соседние племена — захватывали пастбища, угоняли лошадей и овец. По велению эмира Мамая, который постепенно прибирал власть в Золотой Орде, у Девлета была отнята пожалованная еще Тимуром Пуладом его отцу тарханная грамота, освобождающая шуракальцев от податей. Особенно неудачным оказался поход на княжество Феодоро, расположенное в труднодоступных горах Крыма. При штурме крепости Девлет погиб. Новым ханом стал Бек Хаджи. Первое время он прислушивался к советам Тюркиша, не ввязывался в междоусобицы, избегал сомнительных набегов, и это принесло плоды — шуракальское племя окрепло, появились тысячи молодых нукеров, и соседи стали снова побаиваться воинственных горцев. Бек Хаджи люто ненавидел Мамая, и, хотя ему пришлось участвовать в Куликовской битве, он после разгрома эмира, который бежал в Крым, первым перешел на сторону хана Тохтамыша и захватил неприступный Кыр-Кор — последнее прибежище сторонников Мамая...

«А теперь он снова попал под влияние брата своей матери, этого неверного гяура!» — тяжело вздохнул старый бек и заговорил:

Полтора века, больше двенадцати на двенадцать полнолетних кругов времени по мусульманскому счету, прошло с тех пор, как татары покорили Кырым. Некогда на земле Кырыма располагалась богатая хлебом, плодами, молоком и медом Таврида. Теперь этого давно уже нет...

Зачем ты мне это говоришь, бек Тюркиш?! — резко оборвал его шуракальский хан.

Я еще не закончил, Бек Хаджи. А говорю я это к тому, что нельзя татарам жить умом жадных чужеземцев. Им нужны рабы, и они толкают наш народ на беспрестанные войны с соседями. Так не может продолжаться вечно. Настанет время, и народы, на которые мы нападаем, объединятся, а их больше, чем нас.

Если бы ты, бек Тюркиш, не был другом и советником моего отца, я бы тебе сейчас отрубил голову! Вот этой саблей! — 'Вскочив на ноги, хан выхватил дамасскую саблю.

Вспомни Куликовскую битву, Бек Хаджи, — не обращая внимания на его гневный окрик, спокойно продолжал старик. — Кто мог подумать, что победоносный Мамай, собравший тысячи тысяч воинов аллаха, будет повержен урусутами? — снова вздохнул бек и неторопливо вытер полой синего шелкового халата слезящиеся от старости глаза. — Сейчас же всем правоверным надо спешить на помощь великому хану Ак-орды и Кок-орды Тохтамышу, потомку Чингисхана. Надо победить урусутов, они стали опасны.

Аллах акбар! Ты верно сказал, бек Тюркиш! — воздел вверх руки шейх Аслан.

Но я скажу тебе больше, Бек Хаджи. После этого можешь снести мне голову этой саблей, что лежит у твоих ног. Я стар, долго жил на свете и не боюсь смерти, — продолжал бек Тюркиш,— Когда ты после победы над урусутами милостью аллаха возвратишься в Кырым, ты должен призвать к себе умелых людей, чтобы они научили твой народ строить аулы, обрабатывать землю, выращивать плодовые деревья и виноград. Народ не может вечно скитаться, ютиться в юртах из прутьев, камыша и шкур,— он должен жить в домах. Разве плохо твоей матери и ее брату в доме, построенном по наказу твоего отца?