Мой безумный Новый год - Наталия Веленская

излишняя болтливость. По крайней мере, с Ромой у меня почему-то срабатывал именно этот сценарий. Что тогда в ресторане, когда я зачем-то выболтала ему, что не прочь узнать его получше, что сейчас. Вот на кой чёрт я снова раскрываю ему душу?!

Ага, в прошлый раз наш новый уровень откровенности закончился поцелуями. А сегодня у нас что на повестке? Переспать со своим соседом? Отличный план, Лер, просто замечательный! Идеальный способ провести время после того, как тебе признались в любви!

— И?

— Что и?

Рома смотрит на меня вновь с непроницаемым видом и только один уголок губ поднят вверх в саркастичной ухмылке.

— Лер, у тебя такой вид, как будто кто-то помер, — заметил Ковальчук после небольшой паузы, — Мне кажется, когда женщины слышат признание в любви, то они обычно как-то по-другому реагируют. Разве нет?

— А что ты меня всё время с другими женщинами сравниваешь?! — вспыхнула я, резко оборачиваясь к писателю.

Да, я и сама себя сейчас раздражала тем, что отреагировала совсем не так, как положено представительнице прекрасного пола. Ну не летали у меня бабочки в животе от признания Захарова, и единороги тоже не порхали вокруг! Было смятение, был страх… а ещё была радость. Совершенно неуместная и глупая, в которой мне тяжело было сознаться даже самой себе! Захаров влюбился! Нет, ну кто бы мог подумать! Вот я три года назад точно не могла себе такого представить. Да я и сейчас не особо в это верю, хотя Костя был предельно откровенен для человека, который практически никогда не обнажал передо мной свои чувства. Тем более по видеосвязи.

Радость! Вот чему тут радоваться, Лер?! Наверное, всему виной было обычное женское тщеславие. Я же смогла покорить самого Константина Захарова! Покорить настолько, что тот готов теперь свалить от жены… Бред. Абсолютный бред! Потому что его развод никому не принесёт счастья, а только ещё больше всё запутает.

Я никогда не ставила себе цель увести Костю из семьи. Он никогда не стремился скинуть с себя брачные оковы. Тогда что чёрт возьми сейчас происходит?! Что такого произошло в его жизни, раз Костя отважился на такие кардинальные изменения? И что он собрался решать со своим браком?! И почему сейчас? Не верю я в банальную мужскую ревность к моему соседу! Может она и стала последней каплей, но не более того. А истинную причину я смогу выбить из Захарова только в разговоре с глазу на глаз.

Правда есть один нюанс — для этого он должен приехать ко мне. Или я отправиться к нему.

Но пока я здесь, а он там, со своей женой.

А неопределённость, которая прочно обосновалась в моей душе за последние дни, какой-то обжигающе-острой болью неспешно растекалась у меня по венам. И облегчить её или заглушить у меня не получалось даже с помощью алкоголя.

— Я просто хочу понять, почему у тебя такая реакция, — пожал плечами Рома, аккуратно подвигая к себе мой бокал. Прозрачный намёк, что мне уже хватит? Или он опасается, что я со злости могу воспользоваться бокалом вместо снежка? У меня что сейчас настолько свирепый вид?! — Может, это поворотный момент в ваших отношениях.

«Да нет у нас с ним никаких отношений!» — захотелось заорать мне, но я вспомнила слова Захарова про гостевой брак и решила прикусить язык. Неужели, я настолько была слепа и ничего не замечала все эти годы?!

И какой к чёрту поворотный момент?! Поворот куда? В пропасть? Почему-то мне казалось, что именно туда сейчас катится моя жизнь.

— Мне это всё не надо! — с отчаянием проговорила я, опуская взгляд на свои скрещённые руки.

— Что именно?

— Любовь, чувства… Это всё не для меня, Ром, — горько усмехнулась я. Как говорится, знаем — плавали. Больше не надо, мне этого всего хватило сполна в мои двадцать. После тридцати думать о каких-то чувствах и влюбленностях и вовсе было как-то нелепо. Тем более если предполагаемый объект любви — Захаров. — Я ведь циник до мозга костей. Мне так удобнее жить, понимаешь? Если нет чувств, нет привязанности, то значит потом не будет никакого разочарования, когда всё закончится. А всё рано или поздно заканчивается. Так уж устроен наш мир.

— Лер, ты — не циник, ты — трусиха.

— Много ты понимаешь! — фыркнула я в ответ. Вот кем-кем, а трусихой меня ещё не называли! Нарывается, товарищ писатель! Определённо нарывается! Вот сейчас как возьму и запульну в него бокалом чисто для профилактики, чтобы думал, прежде чем говорить такую чушь!

— Достаточно для того, чтобы сделать кое-какие выводы.

Бармен ставит передо мной ещё одну порцию виски. Беру бокал в руки и начинаю медленно раскачивать по кругу, зачарованно наблюдая, как переливается на свету тёмная янтарная жидкость.

— Если тебе когда-то разбил сердце какой-то мудак, это не означает, что нужно на всю жизнь поставить крест на любви.

Ну уж нет! Есть темы, которые строго под запретом и обсуждению не подлежат ни под каким предлогом! Даже если я очень много выпью. И даже если передо мной сидит очень симпатичный и обаятельный парень, с добрым, лучистым взглядом серо-голубых глаз. Который зачем-то решил провести со мной на ночь глядя сеанс психоанализа.

— А-а-а! — протянула я, хлопнув в ладоши. Я не собиралась поддаваться чарам моего соседа и распахивать настежь свою душу. Поэтому я решила воспользоваться проверенным способом — перевести стрелки на Рому и тем самым сменить вектор нашей беседы. — Я поняла! Днём ты обычный писатель, но как только на город опускаются сумерки, в тебе просыпается купидон! И твоя миссия — это помочь одиноким, потерянным душам поверить в любовь…

— Сарказм — это форма защиты от боли, Лер.

Чёрт, как выключить у него режим психолога? Где-то же должна быть заветная кнопка «офф»? Пошарив взглядом по товарищу писателю, и конечно же, не обнаружив искомого предмета, я с тяжёлым вздохом вновь принялась созерцать содержимое барных полок. Спокойствие Лера, только спокойствие. Похоже, мне всё-таки придётся подождать, пока Ковальчук выполнит свой план по промывке мозгов и заодно и по спасению моей бедной заблудшей души.

— Если вы такие умные, что ж вы такие бедные… — пробурчала я, вновь приложившись к бокалу.

— Чего? — громко рассмеялся Рома над моим показным ворчанием.

Ага, смейся, смейся. Только хорошо смеётся тот, кто смеется последним!

— Хочешь сказать, что ты из тех… из тех, кто верит любовь?

— Такое ощущение, что ты пропустила слово «идиотов», — усмехнулся Ковальчук. — Но если отвечать на твой вопрос, то да — верю. Несмотря ни на что —