Мой безумный Новый год - Наталия Веленская

зря время на ненужные катания по округе и тихо-мирно переждём непогоду в номере?

— Ещё немного и я начну думать, что ты просто не хочешь, чтобы я уезжала, — рассмеялась я, по-прежнему пристально наблюдая за реакцией парня.

Может, всё-таки мне показалось? С чего бы ему грустить из-за моего отъезда?

— Ну… как говорится, мы в ответе за тех, кого…

Рома осёкся, увидев мой прищуренный гневный взгляд и сведённые на переносице брови.

— Так! Давай, договаривай!

— … к себе подселили, — расплылся в хитрой улыбке Роман.

Ага, выкрутился, зараза!

Глава 31

— И вот это ещё тоже убери, пожалуйста.

— Лер, это вообще-то моя сумка, — тяжело вздыхаю я.

Нет, ну ладно вещи на полках аккуратно сложить или убрать лишнее из ванной комнаты. Но вот это метание по номеру, чтобы всё лежало четко на своих местах попахивало клиникой. Так, мне во что бы то ни стало нужно остановить это безумие, потому что чувствую — не успею я и глазом моргнуть, как окажусь со шваброй в руках, отдраивающим номер. И не спрашиваете откуда она у меня появится — эта сумасшедшая блондинка, если надо, её из-под земли достанет! Зуб даю, так всё и будет!

— А что она делает посреди комнаты?

— Ну как что? Сочиняет философские трактаты про бытие небытия …

— Чего?!

— Лер, ну может, хватит, а? — взмолился я, со стоном опускаясь на диван. — Давай ты мне ещё тряпку в руки всучишь, чтобы я у нас всю пыль в номере вытер!

— Между прочим отличная идея! Уборка здесь, я скажу, так себе — на троечку…

— Лер, а у тебя случайно усатых немцев в роду не было? Которые командовать любили…

— Рома!!

Согласен — шутка, конечно, на грани фола, но надо же мне было хоть как-то утихомирить эту мадмуазель с замашками вредной домоправительницы.

— Что Рома? Фамилия у тебя, кстати, очень даже специфичная: Штейнке. Так что, как знать, как знать…

С удовольствием отмечаю, как уголок рта Леры всё-таки дрогнул, чтобы потом явить миру свою очаровательную улыбку. А следом Лера откинула голову назад и громко расхохоталась.

— Если честно, то были, — призналась она, — Только они ещё до революции обрусели так, что кроме фамилии у нас ничего немецкого и не осталось.

— Вот не скажи, не скажи… Твоя любовь к чистоте и порядку очень даже в духе «квадратиш, практиш, гут»[1].

— Ты сам-то в курсе как это переводится? — хмыкнула девушка, чуть склонив голову на бок и с лукавой улыбкой поглядывая в мою сторону.

— Наверное, это что-то очень правильное и немецкое, — отмахнулся я, широко улыбнувшись в ответ, — Лер, давай, выдыхай, реально. И уж извини, но в уборщицы я к тебе не нанимался! Я сюда приехал сменить обстановку, а не сферу деятельности!

— Прости, — с тяжёлым вздохом протянула Лера.

Отводит взгляд в сторону, закусывает губу, будто размышляя о чём-то. А потом всё-таки решившись, тихо озвучивает своё признание:

— Я когда сильно нервничаю, то не знаю, куда себя деть. Просто с ума схожу. Поэтому и начинаю раскладывать всё по местам…

И сказано это было так просто, без надрыва, обычным будничным тоном, но эти слова как-то очень сильно резанули по сердцу. С момента нашего странного знакомства с Лерой я понял про неё одну вещь — она не любила показывать свою слабость и уязвимость. И обычно она всеми способами старалась скрыть от меня эти чувства. Но вот сейчас она добровольно решилась приспустить маску холодной самоуверенной красавицы с замашками прожжённого циника. Передо мной сидела девушка, которая была растеряна и сбита с толку всем происходящим. А в её красивых серо-зелёных глазах я отчётливо мог разглядеть нотки отчаяния.

Мне захотелось вскочить с дивана и заключить Леру в свои объятия, чтобы хоть как-то её поддержать. Чтобы она не переживала из-за всякой ерунды вроде погоды, над которой мы были не властны, или из-за мужика по кличке «Костя тридцать три несчастья», который в очередной раз не смог приехать за своей женщиной. Неопределённость — штука, конечно, не самая приятная. Но ведь ничего же по-настоящему страшного и непоправимого не случилось! И даже в такие моменты неопределенности и полнейшей неразберихи, можно находить плюсы и наслаждаться жизнью.

За окном продолжал крупными хлопьями падать снег.

— Пойдём гулять, — усмехнулся я, поднимаясь с места, — Пешие прогулки — отличное средство, чтобы успокоить нервы.

— А как же метель? — удивилась Лера, взирая на меня как на ненормального.

Я невольно закатил глаза. Эти столичные товарищи совсем уже в погодных явлениях не разбираются? Или для жителей Петербурга всё, что отличается от мокрого снега с дождем находится за гранью их понимания?

— Пока ещё только сильный снегопад. Красивый, кстати, вон посмотри в окно. И в лес мы не пойдём, нам с тобой хватит и прогулки по территории отеля.

* * *

Рома оказался прав — прогулка на свежем воздухе подействовала самым благотворным образом на мою нервную систему. Нет, конечно, мои убитые нервные клетки уже было не вернуть (спасибо за это товарищу Захарову), но немного замедлиться, восстановить дыхание и очистить своё сознание, прогулка всё-таки помогла.

Мы не спеша прогуливались с Ромой по территории гостиничного комплекса. Сбоку от нас простирался заснеженный лес, но помня предупреждение синоптиков, в его сторону мы даже не смотрели. Да и, по правде говоря, вокруг нас было тоже довольно красиво. Территория отеля была огромная, а самое главное — чистая и ухоженная. Ничего лишнего: только усыпанные снегом дорожки, красивые, пушистые ели и фонари, что освещали нам путь, и беседки с мангальными зонами, которые попадались то тут, то там. В отличие от людей, которых на улице практически не было. Но мне нравилось это уединение и какая-то оторванность от всего мира. Точно мы с моим соседом были двумя последними людьми в этом бескрайнем царстве снега и льда.

Белоснежный рой снежных хлопьев медленно кружился над нами с Ромой в каком-то причудливом зимнем танце, оставляя серебристую россыпь на еловых ветках. Я даже остановилась прямо посреди дорожки, завороженно наблюдая как красиво переливались на свету усыпанные снегом деревья. Почему-то именно сегодня красота вокруг находила особенный отклик в моём сердце. А на смену умиротворенному настроению в душе поднимался детский восторг, азарт и тяга к маленьким милым безумствам — то, чего я уже давно у себя не наблюдала: ловить ртом снежинки, прыгать по сугробам, зачерпывать ногами снег и разбрасывать его во все стороны. Или в товарища писателя, который решил скатиться в нашей беседе к какой-то ненужной заунывной философии. За