Бездушный - Наталья Евгеньевна Шагаева

с отцом на контакт. Нет, страха в глазах ребенка не было. Они просто чужие друг другу. Так ведут себя, когда находятся на одной территории с незнакомыми людьми.

Роберт всегда отсутствует. Уходит рано, приходит поздно – в основном, когда Тема уже спит. Выходных и свободных дней у Роберта не было, за исключением болезни, когда он сам отгородился, боясь заразить ребенка.

Но в последнюю неделю Роберт стал приходить раньше и уделять время сыну. Я не знаю, что происходит с этими двумя, но поначалу им было трудно общаться. Словно только познакомились друг с другом. Мне очень хочется понять, что происходит. Но Артем всего лишь ребенок, который не объяснит. А с Робертом я больше не общаюсь. Нет, разговариваю, конечно. Глупо молчать, как рыба, строя из себя обиженку. Но я стараюсь сводить наше общение к минимуму и только по делу. Попросту не лезу к Роберту, ничего не предлагаю, не шучу, не засматриваюсь, не интересуюсь его делами.

Это сложно.

Очень сложно, учитывая, что я неравнодушна к этому человеку. Но я стараюсь хоть немного сохранить достоинство. Он знает о моих чувствах. И если они ему не нужны, то навязываться уже низко.

Не хочется падать на дно. Мужчины не ценят, когда женщины навязываются. Всё в его руках. Но он не может принять меня, а я не могу принять его формат секса без обязательств.

Сегодня Роберт неожиданно вернулся к обеду.

— Что происходит? — интересуется Роберт, подходя к нам.

Мы сажаем цветы возле дома. Здесь прекрасный огражденный палисадник. Видимо, раньше на этом месте был цветник. Мы с Темой все в земле, но счастливые. Мальчишка с энтузиазмом воспринимает всю домашнюю работу, словно раньше его к ней не допускали.

— Мы сажаем цветы, — отвечаю я, стараясь не смотреть на мужчину. Он возвышается над нами. Такой весь красивый, свежий, пахнет вкусно, чистенький, а мы перепачканы.

— Цветы? — задумчиво переспрашивает.

— Да. Это гиацинты, — указываю на луковицы, — а это ирисы.

— Откуда они здесь взялись?

— Я заказала. Не переживайте, за свой счет, — уточняю. — Чек показать?

Прикусываю язык. Ведь клялась себе вообще с ним не общаться. Но не могу удержаться и язвлю. Бесит. Такой весь неприступный. А я дурочка с богатой фантазией.

— Маша... — снисходительно улыбается, качая головой. Молчу, продолжая сажать цветы.

— Тем, неси лейку, — прошу я. Пацан убегает.

— Долго еще вы будете играть в садовников? — спрашивает Роберт.

— А что?

— Через сорок минут у Артема занятия в школе развития, — сообщает он, посматривая на часы.

— А что, нам можно уже выходить? — оглядываюсь на ворота, где всегда находилась охрана, и никого там не нахожу.

— Со мной – можно.

— В каком смысле? — поднимаюсь на ноги, пытаясь смахнуть с лица упавшую прядь волос тыльной стороной ладони, чтобы не испачкать лицо, но волосы все равно падают на глаза.

— В смысле, собирайтесь, я вас отвезу. Ивана и охрану я на сегодня освободил, — сообщает он мне и сам убирает волосы с моего лица. Роберт всего лишь на секунду притрагивается кончиками пальцев к моему лицу, а по коже уже разбегается табун мурашек, и живот предательски сводит.

Ну это же невозможно так реагировать на мужчину!

Маша, соберись, тряпка!

Иначе снова будешь неделю рыдать в подушку по ночам. А я больше не хочу! Или он полноценно со мной, или никак. Пусть будет больно, переживу.

Хотя пережить очень трудно, когда уже влюбилась.

Я такая гордая и молчаливая. Хожу красивая, игнорирую Роберта, а сама улавливаю каждое его движение и запах.

Но то, что творится у меня внутри, Роберту не видно. Пусть так и останется.

Отшатываюсь от мужчины.

— Хорошо, пять минут, — строго сообщаю я. Забираю у Артема лейку, поливаю цветы, беру мальчишку за руку и иду в дом собираться.

Едем мы молча. Я – на заднем сиденье вместе с Артемом. Я вообще впервые в этой огромной дорогой машине. Неуютно. Непривычно. В салоне концентрированный запах мужчины. Запах, который я люблю.

Тема смотрит в окно, водя пальцем по стеклу. А я не знаю, куда себя деть, пытаюсь тоже смотреть в окно, в телефон, но взгляд постоянно возвращается к Роберту. В какой-то момент встречаемся с ним глазами в зеркале заднего вида. Его пронзительные синие глаза смотрят открыто, до мурашек по коже. Отвожу взгляд.

Не надо на меня так смотреть.

Зачем?

Я вообще нахожусь в самой неудобной ситуации. Надо уйти, но я не могу.

Не могу оставить Артема. Как он будет без меня? Точно знаю, что мальчик расстроится. И не могу уйти, потому что за пределами опеки Роберта мне грозит опасность. А он единственный, кто может помочь. Да и уходить, в общем, мне не хочется. Хочется обманывать себя и тешить надеждами, что между нами что-то будет.

Знаю, это глупо, поэтому и надо уйти. Чтобы не раздражать его и не кормить иллюзиями себя.

Роберт паркуется возле детского центра. Молча выхожу и отвожу Артема. Занятие длится полтора часа. Обычно в это время я бегаю в супермаркет напротив или пью кофе в местной кофейне. Но