Вопрос Веры - Игорь Каваев

Схимник просто повернул металлическое лицо к Владимиру и монах сразу же сказал:

— Прошу за мной.

Одними глазами Екатерина Александровна показала, что все хорошо и он вышел из комнаты.

Дальше потянулись наверное самые долгие полчаса жизни Владимира.

Но все рано или поздно заканчивается.

Закончилось и это ожидание.

Первой вышла Екатерина Александровна:

— Владимир, — сказала она, словно они оба были сейчас на официальном приеме, а не было обычной отдачей распоряжения старшего младшему, — мы пришли к соглашению. Завтра ты, лично, — подчеркнула княгиня, — сядешь на дирижабль и отыщешь похитителя.

— Понимаю, — склонил голову Боев, — и если я его не найду…

— Если ты его не найдешь, то головы полетят у всех, — весело сказал опричник, подходя к ним двоим. — Екатерина Александровна, разрешите украсть вас на минутку?

— Конечно, — заулыбалась она и, уже отойдя, повернулась к Владимиру. — Найди его, понял?

Вполголоса переговариваясь друг с другом, оба начальника пошли к выходу.

Почувствовав сзади движение, Владимир обернулся к схимнику, неслышно приблизившегося к нему.

— Надеюсь, что ты все это организовал не для того, чтобы спасти свою начальницу, — сказал схимник, то ли смотря прямо ему в глаза, то ли на удаляющихся людей.

Ничего не ответив, Владимир молча склонил голову.

— Знаешь, — задумчиво проговорил схимник, — я тут задумался о разнице между нами.

— И в чем же она? — хрипло спросил он.

— Ее нет, — просто ответил тот. — Никакой разницы между нами нет. Но ладно, хватит об этом. У тебя наверняка есть просьба. Мы готовы выполнить ее.

Боев попытался ухмыльнуться, но у него ничего не вышло.

Ему, словно обреченному на казнь, предлагают выполнить последнее желание перед смертью.

Но что и в самом деле ожидает его, если он не справится с заданием?

Смерть?

Каторга?

Или нечто хуже обоих этих исходов — презрение общества?

— Две, — наконец выдавил Владимир из себя. — Две просьбы. Первая — отпустить девушку, которую взяли вместе со мной.

— Уже сделано, — кивнул головой схимник. — Но это не в счет. Что ты попросишь лично для себя?

Внимательно Владимир посмотрел прямо в окуляры маски схимника:

— Я бы хотел провести эту ночь дома.

— Дома? — осторожно переспросил схимник. — Своего старого дома?

— Нет, — наконец получилось ухмыльнуться Владимиру, — своего нового дома, на дебаркадере.

Когда схимник на мгновение прикрыл окуляры на маске тонкой защитной пластиной, Боев внезапно подумал, что теперь он видел все эмоции, на которые способна эта маска.

— Хорошо, — согласился тот. — Отправляйся домой, но завтра мы за тобой придем.

Владимир кивнул в ответ, словно не заметив угрозы в словах схимника.

Выйдя за ворота монастыря, Владимир увидел сидящую перед входом Клавдию.

— Ава, — позвал он девушку.

Та, обернувшись и увидев его перед собой, порывисто вскочила на ноги, кинувшись ему на шею:

— Ты жив, — обнимая и одновременно осматривая его, радостно прошептала она, — ты жив.

Неожиданно Владимир осознал, что ему нравится обнимать это тонкое тельце, ждавшее его возвращения. Поэтому он осторожно освободился из рук Клавдии и посмотрел ей в глаза:

— Я никогда не спрашивал тебя, но ты согласишься…

— Да, — прервала она его слова, снова крепко-крепко обняв Владимира.

На мгновение он закрыл глаза, внутренне успокаиваясь.

Не надо ей знать, что его ожидает завтра.

— Ты поедешь со мной? — прошептал он ей на ухо.

— Конечно, — не раздумывая согласилась она.

— Надеюсь, тебе нравятся мотоциклы, — пошутил он.

Не отпуская его ни на секунду, Клавдия пошла с ним под руку к городскому парку, где он оставил аэролодку, которую он уже зачислил в свой автопарк.

Проблема возникла, когда он начал сажать Клавдию в седло аппарата на воздушной подушке. Аэролодка была одноместной, хотя могла тянуть двойной вес. Сначала он думал усадить Клавдию позади себя, как делал до этого на мотоцикле, но юбка и недостаток места мешали девушке нормально усесться. Когда он посмотрел на Клавдию, та решительно сказала:

— Отвернись.

Как только он повернул голову, то услышал треск ткани.

Резко обернувшись, он увидел, как Клавдия разодрала новую юбку практически до пояса. Покраснев под его взглядом, девушка тем не менее весело сказала:

— Теперь она не будет мешать.

— Ты сейчас прямо как Александр Длинный.

— Кто это? — с подозрением посмотрела на него Клавдия.

— Не важно, — отмахнулся Владимир.

— Хорошо, — покладисто согласилась она. — Куда мне садиться?

Не сводя с девушки внимательного взгляда, он спросил на удачу:

— Как насчет того, чтобы сесть впереди меня?

— Это как? — с любопытством и какой-то внутренней отвагой задала она вопрос.

Умастившись в седло аэролодки и сместившись как можно дальше назад, Владимир похлопал перед собой ладонью и девушка сразу же перебросила белую ногу через сиденье, опираясь на грудь парня спиной.

Смущенно кашлянув, Владимир вынул из кармана свои неизменные гоглы и натянул их на голову Клавдии.

Та забавно хихикнула:

— У тебя пальцы холодные.

— Ну уж прости, — насупился он, заводя машину и выезжая со стоянки парка.

Пока они ехали в черте города, Клавдия и Владимир молчали.

Когда же они выехали на шоссе, она осторожно обернулась к нему, что-то сказав, что Владимир не расслышал из-за сильного шума двигателя, нагнетающего воздух под днище машины. Съехав на обочину, Боев остановился.

Клавдия сразу вскочила со своего места и, подняв гоглы наверх, потянула его за руку, заставляя также выбраться из седла машины. Не понимая, чего она от него хочет, Владимир нехотя слез с аэролодки, чтобы тут же оказаться заключенным в ее объятия.

— Почему у меня такое чувство, что я вижу тебя в последний раз, — прошептала Клавдия не отнимая лица от его груди.

Потрясенный проницательностью обычной девушки из цеховых, Владимир молча стоял, не зная, что сказать.

Они стояли на самом краю дороги, прямо на границе с зеленым лугом, раскинувшимся вокруг. Владимир чувствовал не только как Клавдия обнимает его, он ощущал тепло ее тела, согревающего через зипун, насколько крепки ее тонкие руки, как вместе с ветерком обвивает его кожу легкое дыхание девушки. Он почти физически ощутил, как его покидает все нервное напряжение, которое держало и подстегивало к действию все эти дни.

Внезапно он почувствовал перемену.

Не только в самом себе.

Во всем мире.

— Все теперь будет хорошо, — мягко сказал он, проведя ладонью по мягким волосам девушки.

На дебаркадере их никто не встречал.

Недоумевая, Владимир взошел на палубу, чтобы увидеть удивительное зрелище.

Его Даша, все еще одетая в строгий костюм горничной, стояла на палубе возле небольшого садика, разбитого там, и отдавала команды Алиму Степановичу.

Коллежский асессор в одной рубашке и брюках, без сюртука и обуви, возделывал огород.

— Володя, — первой воскликнула радостно Даша, увидев его, — ты вернулся!

Улыбаясь