Кандидат на убийство - Фридрих Незнанский

Гордеев выложил все, что ему было известно про дело о «взятке». Потом переключился на историю с «изнасилованием». Рассказал о том, как нашел в Питере Ангелину Толстых. Как выудил из нее сведения о заказчиках спектакля в поезде.

— Она сказала, что на эту работу ее подписали близнецы. Они хотели подшутить над знакомым…

— Близнецы? — перебил Турецкий и нарисовал на листе бумаги среди других рисунков пару человечков. — Интересная деталька.

— И еще она сказала, что разговаривала с каким-то краснолицым человеком.

— Просто этюд в багровых тонах какой-то!

Гордеев увидел, как следователь пририсовал к человечкам жирный плюс и написал: «красная рожа».

— Это что, новая форма ведения протокола допроса? — насмешливо поинтересовался Гордеев.

— Нет, это я так, для себя. Успеется с протоколом-то. Опять же прочтет кто-нибудь, кому не следует. Скажи мне лучше, как бывший сыскарь, ты ничего необычного не заметил в момент убийства?

— А что, сам факт такого преступления прокуратура рассматривает как нечто обыденное? — изумился Гордеев.

— Да, это я, пожалуй, загнул. — Турецкий передернул плечами. — Чтой-то зябко. Я закрою окно?

— Давай я… — ринулся Юрий.

— Сиди-сиди. Вспоминай. — Следователь поднялся из-за стола.

— Да нечего. Все же быстро произошло. Мне только показалось, что Варганов за доли секунды до выстрела как-то странно повел головой.

— Как будто увидел что-то? — Турецкий быстро вернулся к столу и начал рыться в бумагах.

— Кажется, да… — задумался Гордеев.

— Интересно… Значит, вероятно, кто-то мог заметить и убийц. Правда, как назло, все смотрели в одну сторону — на Варганова…

— Интересно, а куда надо было смотреть? Все ведь встречали именно его.

— Лучше было бы, если хоть кто-то догадался оглянуться… — проворчал Турецкий.

— Что, еще кто-то отметил, что Варганов узрел нечто странное?

Турецкий кивнул и выдернул заполненный лист протокола.

— Да, свидетель, стоявший справа от Варганова, заметил что-то похожее на солнечный блик на его лице.

— Странная штука. — Гордеев невольно посмотрел на фотографии. На снимке было запечатлено лицо Варганова. Вместо левой глазницы зияла кровавая дыра.

— Такие странности нам только на руку. Чем больше необычного, тем легче найти концы. — Турецкий сел за стол и закурил.

— Ну блик мог быть от осветительного прибора, например…

— Мог, мог… — подтвердил Турецкий, — или солнечный зайчик от неожиданно появившегося солнца… Версии, дорогой Юра, могут быть разными, в том числе и абсолютно неправдоподобными. На то они и версии.

В кабинет, постучавшись, вошла девушка в форме работника прокуратуры. В вытянутой руке она несла пакетик с пулей, прикрепленный к листу бумаги с заключением экспертизы.

— А, Тамарочка, красотка моя! — заулыбался Турецкий, принимая из рук влюбленно глядящей на него девицы пакет и бумагу.

Гордеев усмехнулся, подумав о том, что начальство не устает радовать Александра Борисовича симпатичными практикантками.

— Тэкс, креке, факс, — разочарованно произнес Турецкий, пробежав глазами заключение эксперта. — Ничего интересного, ничего необычного. Нормальная карабинная пуля. Специалисты хреновы! Ой, извини, Томочка!

— Ничего, Александр Борисович. Может, на повторную отнести?

— Обязательно. Но не этим коновалам. Это работа для доброго старого доктора Гаспара.

— Это кто? — спросила практикантка.

— А это, дорогая Тамарочка, волшебник и маг, который живет в пещере и на глаз по пуле определяет не только тип оружия, но и даже время, которое прошло после выстрела. Да-да, с точностью до получаса.

— Да ну вас, Александр Борисович, все бы вам шутить. А я развесила уши как дура… — Девушка улыбнулась и скрылась за дверью.

— Эх, святая простота… — прочувственно произнес Турецкий, глядя ей вслед, — вот и я когда-то был таким же наивным.

— Таким ты не был, — поспешил развеять заблуждения Турецкого Гордеев, — пол не соответствует…

— Какие мелочи…

Тамара, однако, тут же вернулась в кабинет, держа в руках поднос с двумя чашками чаю, сахарницей и блюдечком с печеньем.

— А вот это как раз кстати! — воскликнул Турецкий, посылая девушке воздушный поцелуй.

— Пулю Фаготину повезешь? — спросил Гордеев, стараясь направить разговор в нужное русло.

— Ему, родимому, — задумчиво произнес Турецкий, разглядывая пулю. — Тут кроется какая-то тайна, — с загробно-мистической интонацией добавил он и подмигнул девушке: — Спасибо, Томочка, иди. И поищи мне всех близнецов, которые проходили у нас по уголовным. Думаю, их не очень много.

— Однояйцевых? — спросила, посерьезнев, девушка.

— В смысле? — оторопел Турецкий.

— Ну близнецов однояйцевых искать?

Гордеев не выдержал и расхохотался. Поняв наконец, что имеет в виду его помощница, улыбнулся и Турецкий.

— Конечно. Чтобы абсолютно одинаковые были.

— Такие близнецы называются двойней, — покраснев, вымолвила девушка.

— Извини, не сообразил, — стараясь придать лицу серьезное выражение, произнес Турецкий. — Иди.

Когда дверь за девушкой закрылась, Турецкий с Гордеевым дружно рассмеялись.

— Ладно, езжай к своей пассии, — вытирая слезы, сказал следователь.

— К какой еще пассии? — смутился Гордеев.

— С которой ты от тюрьмы отбыл. Ты и правда присмотри за ней. Она девушка со странностями, как я слышал.

— Присмотрю, — поднялся из-за стола Гордеев. — А ты, если можно, держи меня в курсе дела.

— Не сдаешься, адвокат.

— И не собираюсь, — улыбнулся Гордеев.

— Ладно, договорились. Будь спок. Спасибо тебе, — попрощался Турецкий.

Гордеев кивнул и вышел из кабинета. Только после слов Турецкого он сообразил, в каком состоянии оставил Лизу. Конечно же ему необходимо вернуться к ней, и как можно скорее.

Турецкий подъехал к мрачноватому зданию Института криминалистики уже под вечер. Он знал, что начальник отдела баллистики Фаготин подолгу задерживается на работе, потому что фактически считает ее своим домом. Навстречу следователю семенили разрозненные группы работников института. Одни шли к автобусной остановке, другие — к стоянке личных авто. Про себя Турецкий отметил, что количество машин на парковке значительно выросло со времени его последнего посещения, а про качество и говорить нечего, просто отменное. Сплошные иномарки. В общем, все как у всех современных госслужащих: зарплаты мизерные, и откуда берутся машины и квартиры — непонятно и, главное, никому не интересно. А вот доктор Гаспар совершенно другой, бессребреник, интеллектуал, но притом не «ботаник», а, что называется, «мент по жизни». Турецкий поглядел на единственное освещенное окно на втором этаже и вошел в подъезд института.

Михаил Фаготин сидел за компьютером в своем кабинете. Он не покидал здание института уже третий день. Дело в том, что путем разнообразнейших коварных интриг ему удалось выбить для лаборатории новейший компьютер. С его помощью доктор технических наук надеялся создать революционную программу для баллистической экспертизы. Программа была любимым детищем доктора Гаспара, а теоретические выкладки к ней стали основой его диссертации. И вот теперь он переводил вопросы теории в практическое русло, с увлечением создавая на широком экране плоского монитора графические схемы траекторий полетов пуль, пробивающих тело виртуального человека.

В дверь постучали. Фаготин с неудовольствием посмотрел в зеркало напротив, в котором отражались часы.

— Семь тридцать две. — Он посмотрел на электронный таймер на мониторе. — Кого это принесло на ночь глядя?

Фаготин имел привычку разговаривать сам с собой. Он утверждал, что истина рождается только в споре со своим внутренним голосом.

— Войдите! — максимально недовольным голосом прокричал эксперт. В дверь просунулась рука с бутылкой армянского коньяка.

— Заходи, Басурманский! — улыбнулся Фаготин.

— А я к тебе с коробкой конфет и с мечтами, Миша. — Турецкий вошел в кабинет.

— И об чем твои мечты, Саша? — поинтересовался Фаготин.

— Об чем могут быть мои мечты? О пуле, конечно. Ну и, разумеется, о том, чтобы повидать старого приятеля. И ни об чем больше.

— Само собой. — Фаготин пожал руку гостю, который подошел к его столу.

— Это что за новая игрушка? — Турецкий с любопытством смотрел на экран.

— Сам ты игрушка! — обиделся эксперт. — Это серьезная программа.

— Ладно, ладно. Ты же знаешь, я в этом полный профан. Расскажи что и как, — скорее чтобы не обидеть, чем из интереса попросил следователь.

— Ну, в общем, принцип простой. В программе содержатся все необходимые и достаточные параметры для определения того места, откуда совершен выстрел. На месте делаются простейшие измерения. На основе трех-четырех цифр, которые передаются в компьютер по рации и вносятся вот в эти ячейки. — Фаготин мышью показал на пустые места в таблице. — Программа на их основе с достаточной точностью определяет место, откуда произведен выстрел. Понятно?