Натюрморт с воронами - Линкольн Чайлд

– Черт возьми! – воскликнул он через минуту. – Почему я должен оправдываться за свою работу перед каким-то... гребаным копом!

Воцарилась мертвая тишина. Все наблюдали, как доктор Чонси вскочил и стал судорожно обтирать платком потное покрасневшее лицо.

Пендергаст обратился к Кори:

– Полагаю, мисс Свенсон, мы на этом закончим. Вы все записали?

– Все, сэр, вплоть до слов «гребаный коп». – Она громко захлопнула блокнот и с торжествующим видом сунула ручку Пендергаста в свой карман. Кори встала, обвела всех медленным, преисполненным достоинства взглядом и широко улыбнулась, продемонстрировав ряд безукоризненно белых зубов. Пендергаст сдержанно поклонился и направился к выходу.

– Пендергаст, – окликнул его Риддер, и Кори вздрогнула, увидев знакомый блеск в его потемневших от ярости глазах.

– Да, – спокойно ответил тот.

– Вы помешали нашему обеду, испортили всем настроение и вывели из себя нашего дорогого гостя. Не хотели бы вы что-нибудь сказать ему на прощание?

– Не вижу в этом необходимости, – ответил Пендергаст и добавил: – Впрочем, могу напомнить известные слова Эйнштейна: «Надменность более опасна для человека, чем невежество». Готов также добавить от себя специально для доктора Чонси, что еще более опасно сочетание этих качеств в одном лице.

Кори следовала за Пендергастом по тенистой аллее, с трудом подавляя взбудоражившие ее чувства. И только когда они сели в машину, она не выдержала и громко рассмеялась.

Пендергаст удивленно покосился на нее.

– Забавно?

– Конечно. Вы действительно сделали его.

– Я уже второй раз слышу это не совсем обычное выражение. Что оно означает?

– Оно означает, что вы выставили его полным идиотом.

– Если бы только это, – задумчиво отозвался он. – Вся беда в том, что Чонси и его коллеги вовсе не идиоты, поэтому представляют большую опасность, чем все остальные.

Глава 30

В Уиндхэм-парк, где в трейлере Кори жила с матерью, она вернулась в девять вечера. Доставив Пендергаста к дому Уинифред Краус, Кори поехала на окраину городка, на свое любимое место, где читала книгу и размышляла над последними событиями до тех пор, пока солнце не скрылось за горизонтом. После этого, решив не искушать судьбу, она быстро направилась домой.

Оставив машину перед домом, Кори осторожно открыла дверь, проскользнула внутрь и старалась не шуметь, чтобы не разбудить мать, которая к этому времени уже наверняка выпила и тихо дрыхла на своем диване. В воскресенье у нее был выходной, и она пила с самого утра, так что к вечеру обычно не реагировала на появление дочери.

Кори тихо прошла в душную кухню. Кондиционера в их жилище никогда не было, поэтому лето Кори считала адским испытанием. Она открыла шкафчик, достала банку с растворимой кашей, высыпала ее в тарелку, залила молоком и начала жадно есть, чувствуя, что изрядно проголодалась.

Помыв посуду, Кори вытерла ее и поставила в шкаф. Если мать крепко спит, возможно, она еще немного поиграет в «Нинтендо», а потом ляжет. Кори сняла обувь и на цыпочках направилась в небольшую гостиную.

– Кори? – вдруг послышался сиплый голос матери.

Девушка замерла, не понимая, почему та не спит, хотя по голосу было слышно, что мать не нарушила сегодня свой привычный режим.

– Кори, я знаю, что это ты.

– Да, мама, – спокойно отозвалась Кори.

Наступило молчание. Господи, какая же жара в этом металлическом трейлере! Кори не понимала, как мать проводит здесь целый день. При этом она еще и пьет, иногда стирает и даже готовит на газовой плите.

– Мне кажется, – снова послышался голос матери, – ты должна мне кое-что сообщить.

– Что именно? – спросила Кори, догадавшись, что поиграть ей сегодня вряд ли удастся.

– О своей работе.

Кори приуныла от этих слов.

– А что ты хочешь знать?

– Я же твоя мать и имею право быть в курсе того, как живет моя дочь.

Кори нервно закашлялась.

– Может, поговорим об этом завтра утром?

– Нет, мы должны поговорить об этом сегодня, сейчас, – повысила голос мать. – Объясни мне кое-что.

Кори подумала, что все равно придется рассказать матери правду, но она не знала, с чего начать и чем ограничить свой рассказ. В любом случае это покажется матери странным. Тем более что многое ей просто невозможно объяснить.

– Я работаю на специального агента ФБР, который занимается расследованием недавних убийств.

– Я слышала об этом.

– Значит, тебе все известно.

Мать недоверчиво хмыкнула.

– А сколько он платит тебе за эту работу?

– Это тебя не касается.

– Да? Это почему же? Ты считаешь, что можешь жить здесь на халяву, питаться на халяву, приходить и уходить когда вздумается, а меня это не касается?

– Многие дети живут со своими родителями и ничего за это не платят, – резонно заметила Кори, понимая, что разговор приобретает нежелательный для нее характер и может завершиться очередным семейным скандалом.

– Да, но они не имеют источника дохода и не зарабатывают много денег. И к тому же они слушаются родителей.

Кори грустно вздохнула.

– Хорошо, я буду оставлять тебе немного денег на кухонном столе. – Она вдруг подумала, сколько стоит растворимая каша «Кэптен кранч». Сущие гроши, а на большее она никогда и не рассчитывала. Кори даже не помнила, когда ее мать готовила что-то вкусное. Последнее время они питались крекерами, картошкой фри, чипсами и подобной ерундой, от которой Кори тошнило. И при этом почти все деньги уходили на водку и виски.

– Кори, я жду ответа на вопрос. Сколько он тебе платит и за что? Едва ли это большие деньги, но я хочу знать правду.

– Мама, я же сказала, что это не твое дело.

– У тебя нет профессии, образования, полезных навыков, так зачем ты ему нужна? Ты не умеешь ни печатать, ни написать деловое письмо. Не понимаю, что ты с ним делаешь?

Кори начала терять терпение.

– А он считает, что я помогаю ему в расследовании преступлений. Если хочешь знать, он платит мне семьсот пятьдесят в неделю. – Сказав это, Кори поняла, что совершила крупную ошибку.

Мать долго молчала.

– Семьсот пятьдесят долларов в неделю? – наконец-то сообразила мать.

– Да.

– Ну и что же ты делаешь за такие бешеные деньги?

– Ничего, – ответила Кори и подумала, что зря ввязалась в этот идиотский разговор.

– Ничего? Что значит «ничего»?

– Я его ассистент, делаю записи, вожу его по городу на машине.

– А что ты знаешь о работе ассистента? – подозрительно осведомилась мать. – Кто этот человек? Сколько ему лет? Ты возишь его на машине по городу? На своей машине? За семьсот пятьдесят долларов в неделю?

– Да.

– А у тебя есть с ним письменный договор?

– Нет.

– Нет письменного договора? – возмутилась мать. – Ты что, с луны свалилась? Кори, как ты думаешь, почему он платит тебе такие большие деньги? Ты что, не знаешь, чем это все может закончиться? Неудивительно, что ты все это время скрывала от меня правду. Представляю, какую именно работу ты для него делаешь!

Кори закрыла уши руками. Вот бы сейчас уехать куда-нибудь, но это невозможно! На берегу реки опасно, где-то поблизости рыщет убийца, а другого подходящего места у нее нет.

– Мама, не говори ерунду, у меня с ним ничего нет.

– Это не ерунда, моя дорогая, – продолжала мать. – Не ерунда. Ты всего лишь школьница и не имеешь навыков, за которые тебе можно было бы платить семьсот пятьдесят долларов в неделю. Кори, я была в твоем возрасте, и мне известно, что это такое. Я знаю мужчин и то, что им нужно от молоденьких девушек. Знаю, какие среди них попадаются мерзавцы. Посмотри на своего отца, как он обманул меня, всех нас! Он не платит мне ни цента за твое воспитание и содержание. Он оказался полным ничтожеством, хуже, чем ничтожеством! Правда в том, что этот человек на самом деле никакой не агент ФБР. Ты видела, чтобы агент ФБР появился здесь неизвестно откуда и платил девочке такие деньги? Он что, из своего кармана платит тебе? Кори, не ври мне, скажи всю правду.

– Я не вру, мама. – Кори посмотрела в окно, за которым сгущалась непроглядная темнота. В городе сейчас ни души. Люди и раньше сидели по домам, а после этих жутких убийств никто не показывается на улице после наступления темноты. Тем более что после скандала в церкви все сейчас живо обсуждают это событие и ищут виновных. Фактически все жители раскололись на два лагеря – сторонников и противников пастора Уилбера.

– Если у вас что-то намечается, – продолжала мать, – приведи его сюда. Я хочу познакомиться с ним.

– Да я скорее умру, чем позволю ему увидеть этот бедлам! – закричала Кори с перекошенным от злости лицом. – Или тебя!

– Не смей так говорить с матерью!

– Я пошла спать.

– Нет, ты не смеешь уходить, когда я разговариваю с тобой...

Кори вышла из комнаты, громко хлопнув дверью, надела наушники и включила плейер с любимой мелодией, надеясь, что Криптопси заглушит истеричный голос мамаши. Кори надеялась, что мать не найдет в себе сил подняться с кровати. В состоянии глубокого похмелья она обычно не вставала с постели, так как у нее раскалывалась голова, а от истеричного крика она быстро уставала. К счастью для Кори, мать, как правило, не помнила утром, о чем шел разговор вечером. Правда, сегодня речь шла о деньгах, и мать могла запомнить это.