Звезды взаймы - Олег Кулагин

Всего один? Нет, дружище, их у меня много!

Глава 9

Женщинам свойственно вмешиваться в самый неподходящий момент. И, как правило, их беспокоит всякая ерунда…

– Потолок! – взвизгнула Кэй-Ми. – Он опускается!

Девочка перегрелась?

Я запрокинул голову.

Чёрт!

И правда…

То есть, конечно, пустячок – по сравнению с остальным…

Но уж больно муторно видеть, как гладкая каменная поверхность над тобой становится ниже. Кстати, и боковые стенки ощутимо приближаются.

С каждой секундой!

Фэй-Тун вскочил и бросился вперёд, в сумрак туннеля.

Мы схватили плазмоганы и, на ходу закидывая их за спины, помчались следом. В сущности, это было единственно возможное решение.

«Ночники» у нас отобрали в Храме, при аресте – так что, когда коридор сделал плавный поворот, мы оказались в кромешной темноте. Но даже не притормозили, лишь по звуку копыт догадываясь о скачущем впереди Фэй-Туне.

Нам без разницы, куда ведёт этот дерьмовый туннель – главное, его проскочить.

А он продолжает сужаться!

Я уже чувствую это на ощупь. Пригибаюсь, чтоб не задеть макушкой надвигающийся потолок!

– Фэй-Тун! – раздаётся во тьме отчаянный вопль Димы. – Что за хрень!

Капустин – выше меня ростом, поэтому ему тяжелее.

– Это временный коридор, – доносится спереди, – я не знал, что они так быстро затягиваются!

Какой хладнокровный голос…

Хрипло ругаюсь, ударившись темечком. Он, видите ли, не знал!

«Бежать на полусогнутых» – это не про нас. Мы-то несёмся, скрючившись, как от радикулита, вжав головы в плечи, словно горбун Парижской Богоматери.

Лишь у низкорослого хоббита фора – целых двадцать сантиметров. Но, чувствую, это ненадолго!

– Быстрее! – долетает из темноты.

Четвероногий издевается?!

Куда тут быстрее – ещё немного, и бежать придётся на корточках!

Лаг-Ни всхлипывает где-то справа:

– Нога! Кажется, я её подвернула!

А мозги ты не подвернула, детка?

На ощупь хватаю её за руку. Кто-то, матерясь, натыкается на нас в темноте. По матерщине я узнаю Ваську.

Мы пропускаем остальных вперёд.

Вдвоём подхватываем Лаг-Ни за плечи – к счастью, весит она немного. Но потолок стал ещё ниже, поэтому таскать кого-то – даже хрупкую девушку – сомнительное удовольствие.

Мы сильно отстаём.

Копыта Фэй-Туна, гулко звучащие во мраке, удаляются с каждой секундой.

А двигаться втроём по коридору становится всё сложней – левым локтем я уже начинаю цеплять стену. Она надвигается – неумолимо, как поршень в огромном прессе…

Чёрт! Да кончится когда-нибудь этот туннель!

Обдирая рукав о камень, я до рези вглядываюсь вперёд.

Что там?

Тьма редеет… или у меня уже глюки?

Когда добегаем до поворота, всё выясняется.

Свет!

Он озаряет стену – в том месте, где туннель делает новый крутой изгиб.

Значит… Выход – за следующим поворотом!

Это придаёт нам силы.

Отчаянным рывком мы покидаем тьму. И в сумраке выходим на финишную прямую!

Яркое, кажущееся ослепительным пятно – оно совсем близко!

Но страшно далеко.

Коридор сузился…

Втроём мы уже не помещаемся. Нам не до церемоний. Мы волочём Лаг-Ни как неудобный, но важный груз: Васька – впереди, за ноги, я – за плечи.

Мы рвёмся вперёд изо всех сил. Но всё равно – слишком медленно.

Стены и потолок – двигаются быстрее!

– Бросьте её! – кричит Кэй-Ми – оттуда, из маняще-яркого пятна выхода.

– Да пошла ты… – хрипло выдыхает Васька.

Нет, мы не храбрецы.

Просто мы такие придурки – не умеем кого-то бросать.

Чья-то фигура перекрыла свет. Через плечо Васьки я вижу силуэт – большой, причудливый…

Фэй-Тун! Какого лешего?!

– Назад! – шепчу, потому что кричать не хватает дыхания. – Назад…

Он ведь ничем не поможет, тут слишком тесно – только будет путаться под ногами!

Молодец, сам понял – отступил…

А что это торчит поперёк туннеля?

Ты – идиот, Фэй-Тун! Твой жезл заклинило между полом и потолком?! Ну, спасибо за лишнее препятствие!

Уже огибая чёртов жезл, я вдруг понимаю, что потолок перестал двигаться. Пару метров спустя мы вываливаемся наружу.

Успеваем восхититься огромностью комнаты.

Успеваем оглянуться.

А в следующий миг крепкий металлический жезл сгибается, как тростинка, и туннель захлопывается, стягивается в тонкую черту.

Исчезает.

Чувствуя холодный озноб, мы таращимся на стену – ослепительно-белую…

И абсолютно гладкую.

– Это мы удачно вышли, – пробормотал Васька.

А я тронул Лаг-Ни за плечо:

– Ты как… нормально?

Странное дело, мы же могли остаться там, в стене, размазанные тончайшим, атомарным слоем, запечатанные в её толще… Но мы вырвались. И теперь снаружи больше всего меня беспокоило, что растрясли травмированную девушку.

Ведь, правда, не шибко бережно её тащили. Особенно последние метры.

– Нормально, – кивнула Лаг-Ни.

– Вот и здорово, – кивнул Васька и смерил кого-то испепеляющим взглядом. Я повернул голову.

Кэй-Ми пожала плечами:

– А что я такого сказала? Простая арифметика. Лучше пусть гибнет одна, чем трое. Из-за неё у нас вообще сплошные неприятности…

– Нет, – тихо сказал Дима, – это не из-за неё… Неприятности начались куда раньше!

Он зло прищурился и шагнул к «командирше». Кажется, он собирался подтвердить слова чем-то более увесистым, но я успел поймать его за рукав.

Вот ведь нравственная дилемма…

Нехорошо бить женщину.

Особенно, если она сама из кого угодно сделает котлету.

– И куда дальше? – вздохнул Бинк, окидывая помещение взглядом.

Хоббит – самый практичный из нас. И потому первым обратил внимание: несмотря на огромность круглой комнаты – особенно после тесного коридора никаких выходов из неё не просматривается.

Окон, само собой, здесь тоже нет…

– Плохо, что жезл пропал, – качнул головой Фэй-Тун.

– Да, полезная была вещица, – искренне согласился Васька. – Главное – крепкая!

– Подумаешь, кусок металла! – буркнул Дима. – Нашёл, о чем жалеть. Есть более актуальные темы… Например, как отсюда выбраться!

– Вы не понимаете, – мягко сказал «послушник». – Жезл – это ключ! Именно посредством его я открыл вход в Гробницу.

– Ключ? – выдавил Капустил, затравленно озираясь по сторонам. – То есть…

– С ним можно было перемещаться внутри.

– А сейчас?

Фэй-Тун пожал плечами:

– Такова взаимосвязь сущего – что-то получаем, что-то теряем…

Я нахмурился. Васька прикусил губу.

На болту мы вертели такую философию!

Хорошенькая взаимосвязь.

Получается – нам повезло не быть раздавленными лишь для того, чтобы оказаться замурованными?!

Стены, потолок и пол мягко светились. Очень уютно – для последнего пристанища…

– Ты издеваешься? – с надеждой спросил Лубенчиков.

– Зачем мне вас обманывать? – огорчился Фэй-Тун. – Ситуация – довольно ясная.

– Ты хочешь сказать… нам – хана?

«Послушник» недоумённо наморщил лоб.

– Я имею в виду, абзац! То есть финиш! Трындец и кирдык! – взорвался Васька.

– А-а, в этом смысле… – догадался хахир. – Что вы, друзья! Я полон оптимизма.

Мы молча его рассматривали. А продолжения не следовало.

Бинк кашлянул:

– Ну и?..

Фэй-Тун обворожительно улыбнулся во все свои лошадиные зубы:

– Я же говорю, ситуация – ясная. Само провидение указывает нам путь. Пока с нами Вестники Иб-Хебу – ничто нас не остановит!

Какое-то время мы держали себя в руках.

Потом Дима грустно спросил по-русски:

– Можно, я его придушу?

Желание было вполне естественное. Только несвоевременное.

– Это не педагогично, – вздохнул я. И двинулся вдоль периметра комнаты спокойным, размеренным шагом.

А куда торопиться?

Я чувствовал взгляды товарищей.

Фэй-Тун тоже смотрел на меня. Когда я повернул голову, наши зрачки встретились.

Меня так и подмывало сказать грубость.

Но я сдержался.

Мне хотелось понять. И мы продолжали смотреть друг на друга – я хмуро, а он слегка прищурившись.

Будто два шахматиста в середине партии.

Что, четвероногий? Опять, как там, в пустыне – пытаешься играть восторженного юношу?

Только теперь это не очень убедительно…

Я кашлянул:

– Если мы не сможем отсюда выбраться – ты ведь тоже погибнешь?

– Да, – ответил он без всяких сомнений.

– И тебе не будет обидно?

– Нет, всё справедливо, – качнул головой Фэй-Тун.

– Справедливо?

– Если я ошибся и привёл в Гробницу не тех людей – я сам заслужил такой конец.

Он озвучил это без тени улыбки.

Он в это верил.

– К чёрту! – пробормотал Дима. – Хватит с нас морали! Скажи, что делать?

– Пройти сквозь стену, – спокойно сказал Фэй-Тун.

Васька истерически засмеялся.

А я опять двинулся вдоль периметра. Ладонью я касался белого камня. Такого гладкого и приятно-прохладного на ощупь…

Вероятно, со стороны это глупо выглядело – так годовалые дети начинают ходить, пошатываясь, опираясь на всё, что подвернётся.