Безнадежность - Коллин Хувер

От его слов моя грудь сжимается, словно в тисках. Не знаю, что я думаю. Не знаю, думаю ли я вообще. Холдер показал мне, что ситуацию можно рассматривать с множества разных точек зрения, и я не имею ни малейшего долбаного понятия, как поступить.

Распахиваю дверцу и выхожу под дождь. Начинаю ходить взад-вперёд, пытаясь сосредоточиться хоть на чём-то, чтобы не закружилась голова. На улице холодно, и дождь уже не просто капает, он лупит. Огромные капли бьют по лицу — и я не могу открыть глаза. Холдер обходит машину спереди, я бросаюсь к нему, обхватываю его за шею и прижимаюсь лицом к его уже мокрой рубашке.

— Я не могу! — кричу я, заглушая стук капель по мостовой. — Я не хочу, чтобы моя жизнь была такой!

Он целует меня в макушку и склоняется к уху:

— Я тоже не хочу, чтобы твоя жизнь была такой. Прости. Прости меня за то, что я позволил этому с тобой случиться.

Он кладёт палец под мой подбородок и поднимает моё лицо. Прикрывает меня от жалящего дождя, капли стекают по его лицу, губам, шее. Волосы промокли и прилипли ко лбу — и я убираю с его глаз влажную прядь. Ему снова не помешала бы стрижка.

— Давай на сегодня забудем обо всём, придумаем другую жизнь, — предлагает он. — Вернёмся в машину и притворимся, что едем куда глаза глядят не потому, что вынуждены, а потому что так хотим. Притворимся, что я везу тебя в какие-нибудь замечательные края, где ты всегда хотела побывать. Ты можешь прильнуть ко мне, и мы будем беззаботно болтать и радоваться приключению; обсуждать, чем займёмся, когда приедем. Обо всём остальном, важном, мы можем поговорить позже. Но сегодня — пусть твоя жизнь будет другой.

И я целую его. Целую за то, что он всегда находит идеально подходящие слова. За то, что он постоянно рядом. За то, что какое бы решение мне ни пришлось принять, он поддерживает меня. Целую за бесконечное терпение, с которым он ждал, пока я разберусь в себе. Я целую его потому, что не представляю занятия лучше, чем ехать с ним в машине и обсуждать, чем мы займёмся, когда доберёмся до Гавайев.

Я отрываюсь от его рта и вдруг, в худший день своей жизни нахожу в себе силы улыбнуться.

— Спасибо тебе, Холдер. Огромное спасибо. Без тебя я бы не справилась.

Он мягко целует меня в губы и улыбается в ответ:

— Ты справилась бы.

Воскресенье 28 октября, 2012

07:50

Мы едем уже больше четырёх часов. Моя голова покоится на коленях Холдера, и он перебирает пальцами мои волосы. Где-то в районе Уйэко он выключил телефон — Карен забросала его эсэмэс с моего мобильника, умоляя вернуть меня домой. Сложность в том, что я уже не знаю, какое место я могу назвать своим домом. Мы молчим, и Холдер, наверное, решил, что я заснула.

Но я размышляю. Я очень люблю Карен, и до меня всё не доходит, почему она так поступила. Никакими обстоятельствами нельзя оправдать похищение ребёнка. Так что не знаю, хочу ли я вернуться к маме. Планирую собрать как можно больше информации о случившемся, прежде чем принимать какие-то решения. Знаю, самым правильным было бы немедленно позвонить в полицию, но самый правильный поступок — не всегда наилучший.

— Не думаю, что нам стоит ехать к моему отцу, — произносит вдруг Холдер. Видимо, как-то почувствовал, что я не сплю. — Сегодня остановимся в отеле, а там уж решим, куда податься дальше. Этим летом я расстался с отцом не в лучших отношениях, а нам с тобой и без того предостаточно драм.

— Поступай как считаешь нужным, — киваю я. — Мне хочется только одного — упасть в постель, я совершенно вымотана. Вообще не представляю, как ты-то ещё не заснул за рулём.

Поднимаюсь и потягиваюсь, а Холдер в это время въезжает на парковочную площадку у отеля.

Зарегистрировавшись, он отдаёт мне ключ, а сам отправляется к автомобилю за нашими вещами. Вхожу в номер — там одна большая кровать, видимо, Холдер заказал такой номер нарочно. Собственно, мы столько раз спали в одной постели, что если бы он заказал номер с двумя кроватями, получилось бы гораздо более нелепо.

Он входит через несколько минут и ставит наши сумки. Я копаюсь в своей в поисках одежды для сна. К несчастью, я не догадалась взять пижаму, так что достаю длинную футболку и трусы.

— Мне нужно в душ, — сообщаю я, беру туалетные принадлежности и чрезвычайно долго отмокаю под струями горячей воды. Закончив, пытаюсь высушить волосы. Но сил уже совсем не осталось, и я стягиваю влажные пряди в хвостик. Потом чищу зубы.

Когда я выхожу из ванной, Холдер распаковывает наши сумки и вешает одежду в шкаф. Поднимает на меня глаза и, заметив, как скудно я одета, окидывает меня повторным, более пристальным взглядом. Но лишь на несколько секунд, а потом смущённо отворачивается. Пытается проявить уважение, ведь у меня был такой тяжёлый день. Но мне не хочется, чтобы он носился со мной, как с фарфоровой вазой. В любой другой день, он уже отпустил бы парочку замечаний насчёт моего наряда, и через мгновение его ладони уже сжимали бы мою задницу. Вместо этого он поворачивается ко мне спиной и достаёт последние вещи из своей сумки.

— Я быстро схожу в душ, — говорит он. — Я насыпал лёд в ведёрко и захватил напитки. Не знал, чего тебе захочется: колы или минералки, так что купил и то, и другое.

Берёт боксёрки и движется мимо меня в сторону ванной, старательно отводя взгляд. Когда он оказывается рядом, я хватаю его за запястье. Он останавливается и поворачивается ко мне, заглядывая в глаза.

— Можешь оказать мне услугу?

— Конечно, детка, — отвечает он искренне.

Я поднимаю его ладонь, легонько целую, прижимаю к своей щеке.

— Знаю, ты беспокоишься обо мне. Но я стою тут полуголая, а ты на меня даже не смотришь. И если из-за всего случившегося ты стесняешься показать, что я по-прежнему для тебя привлекательна, это разбивает мне сердце. Холдер, у меня остался только ты. Пожалуйста, обращайся со мной как раньше.

Он понимающе смотрит на меня и отводит руку. Взгляд его спускается на мой рот, и улыбка приподнимает уголки его губ.

— Значит, ты разрешаешь мне признаться, что я всё так же тебя хочу, хотя твоя жизнь превратилась в полное дерьмо?

Я киваю.

— Знать, что ты меня хочешь, мне сейчас необходимо даже больше, чем до того, как моя жизнь превратилась в полное дерьмо.

Он улыбается и прижимается губами к моим губам. Его рука обхватывает мою талию, вторая уверенно ложится на затылок. Этот глубокий поцелуй — именно то, в чём я сейчас нуждаюсь. Возможно, единственная хорошая вещь посреди всех гадостей этого мира.

— Мне правда нужно в душ, — говорит он между поцелуями. — Но теперь, когда я получил разрешение обращаться с тобой как раньше… — Он обхватывает ладонями мой зад и прижимает меня к себе. — Смотри не засни до моего возвращения, потому что я намерен тебе показать, насколько потрясающе ты, по моему мнению, сейчас выглядишь.

— Хорошо, — шепчу я ему в губы.

Он отпускает меня и отправляется в ванную. Я ложусь на кровать в тот момент, когда в душе включается вода.

Пытаюсь смотреть телевизор, раз уж представилась такая возможность, но ни на чём не могу сосредоточиться. Уже светает, мы двадцать четыре часа на ногах, а денёк получился изнурительный. Опускаю жалюзи и задёргиваю шторы, потом сворачиваюсь на постели и закрываю глаза подушкой. Я уже погружаюсь в благодатный сон, когда Холдер ложится рядом, просовывает одну руку под мою подушку, а другой обнимает меня за талию. Так тепло и уютно! Его грудь прижимается к моей спине, сильные руки держат меня. Он накрывает мою ладонь своей и легонько целует в затылок.

— Живу тебя, — шепчу я.

Он снова целует меня в затылок и вздыхает.

— Думаю, я уже больше не живу тебя. Кажется, я продвинулся дальше. Вообще-то я совершенно уверен, что продвинулся дальше, но пока не готов тебе это сказать. Не хочу, чтобы мои слова слились в твоей памяти с сегодняшними событиями.

Я подношу его ладонь к своему рту и мягко целую.

— Я тоже.

И опять, уже в новом для меня мире, полном сердечной боли и лжи, мой безнадёжный мальчишка находит слова, которые помогают мне улыбнуться.

Воскресенье 28 октября, 2012

17:15

Мы проспали и завтрак, и ланч. Ближе к вечеру, когда Холдер входит в номер с пакетами еды, я умираю от голода. Сутки без крошки во рту — легко ли! Холдер придвигает к столу два стула и выкладывает еду и напитки. Он купил точно то, что я просила после выставки, но так тогда и не получила. Я снимаю крышку со стакана с шоколадным коктейлем, делаю большой глоток и разворачиваю бургер. Из обёртки вываливается листок бумаги и падает на стол. Подхватываю его и читаю:

«Ну и что, что теперь у тебя нет мобильника и вообще вся жизнь полетела вверх тормашками? Я всё равно буду бороться с твоим раздутым эго. В футболке и трусах у тебя был страшно домашний вид. И очень надеюсь, ты купишь себе пижамные штаны, и мне не придётся весь вечер любоваться твоими окорочками».