Меня зовут Алика, и я – Темная Ведьма (СИ) - Александра Дроздова

Все обернулись и увидели волнующуюся нервничающую девушку с непослушными недостающими до плеч волосами, (какая там колдунья, человек с большим сердцем и повышенным чувством справедливости). Харн, не мешкая, сорвался с места и обнял ее так крепко, как только мог. Шептал, что он от нее теперь ни на шаг, ни при каких условиях и обстоятельствах, отгоняя прочь мысли все злополучные «если бы…», волосы-то отрастут…

…Алика…

…Услышав наши шаги, все мужчины резко обернулись, что заставило меня беспокоиться еще больше. Я понимала, что произошедшее никак не повлияло на планы ордена и меня туда довезут, а точнее – перенесут, но мне крайне не хотелось потерять то единение между мной и Харном, и даже то зарождающееся дружеское доверие между мной и Лияром.

Вдруг в желтых глазах моего мужчины промелькнул самый настоящий страх. Харн в мгновение оказался рядом со мной и крепко сжал меня, шепча на ухо обещание не оставлять более. Этого было достаточно, чтобы вернуть крылья надежды. Смерть бойца из служителей все-таки не ставили мне в вину…

Разрушил наши объятия голос командира:

– Алика, а не поведаешь нам подробности твоего путешествия вместе с жителями?

– Конвоиры? – уточнил Харн, пристально вглядываясь в мои глаза.

– А может сначала завтрак? – жалобно спросила Соня, взяв меня за ладонь. И обстановка сразу же разрядилась. Лияр согласно кивнул, и все направились за своей порцией благоухающей каши к подвластному Гиуру котелку.

– Верно, малышка, – пробасила «глыба», – в начале каша.

С этими словами он наполнил четыре плошки и, чего я точно не ожидала, снял свою золотую полумаску. В первые на моей памяти Гиур открыл свое лицо и ел вместе со мной и Соней. Это было обескураживающее действо, а заодно лишним подтверждением моей невиновности в глазах служителей. Оказалось, под орденской маской Гиур скрывал очаровательное по-мальчишески круглое лицо и крупные темно – серые губы, а совместно с мощными бровями выглядел Гиур внушительно.

– Разрешаю не носить маски до прибытия в башню ордена, – произнес Лияр.

– В облаках нас никто не опознает. – весело проговорил Харн и, наконец, тоже сдернул надоевшую маску с себя на радость мне. Какой же он… мой.

Немного длинноватый прямой нос, острые скулы, аккуратный изгиб не пухлых губ, а вместе с задорными кудрями, которые постоянно мешались перед глазами, возникала троекратная опасность остановки моего измученного сердца.

Лияру шутка пришлась по душе, уголки его губ дернулись вверх. Но все-таки его беспокоили совсем не доспехи служителей, издревле принятые в ордене, и он перевел свой острый огненный взгляд на меня.

– Алика, мы ждем, – напомнил мне командир, что пора бы рассказать о своих приключениях в самом сердце Вечного Леса.

Колодец не запрещал мне упоминать о себе самом и вообще о случившемся, а вот старейшина попросил лишнего не болтать. Я же решила рассказать, не вдаваясь в детали.

Ни для кого из здесь присутствующих, оказалось, не было секретом, что в тщательно охраняемой части Леса, в самой его глубине, скрывалось поселение этих самых жителей. А то, что они берегли колодец силы, было известно только избранным.

В ордене знали о некоем источнике, но лезть туда и узнавать подробности, и тем самым навлечь гнев лесного народа, а в последствии развязать с ними войну, светлым было невыгодно. У них была другая цель для уничтожения – темные. Но служители ордена совсем не понимали, чем именно для всего мира являлся этот колодец.

В манускриптах ордена, как выразился Лияр, было написано, что это источник природной силы жителей Вечного Леса. Никто из бойцов и не догадывался, что светлый дар, неизмененный Пресветлым огнем, тоже зарождался в источнике. Да, именно так, и светлый, и темный дар имели один исток – скрытый в Вечном Лесу колодец силы.

Разуверять светлую сторону я не стала. Настанет время, и я раскрою все секреты, а сейчас ставить под сомнение существование Пресветлого бога, было еще рано. Рассудив, что сейчас собеседников интересовала явно не природа колодца, а проводимый им же суд, я поведала, что по прибытии в деревню встретил старейшина, и без песен и плясок нас с Мелиной проводили до самого колодца.

Первую на суд вывели Мелину. По мере ее взаимодействия с источником отражение на поверхности менялось. Я вскользь упомянула, что отражающаяся плоть местами сгнила и покрылась гнойными язвами. После того, как контакт с источником разорвался, Мелина рухнула на землю. Само решение суда огласил старейшина, который сообщил, что колодец силы лишил ее дара, а жизнь оставил. Вслед за этим пришел и мой черед…

По настойчивой просьбе командира и Харна мне пришлось подробно описать свои ощущения во время того, как я вглядывалась в свое собственное отражение в розоватой воде источника. Я описала это так. Будто источник просматривал всю мою жизнь и даже ту часть, которую я благополучно забыла.

Настал тот момент, когда умолчать о своих подтвердившихся в воспоминаниях догадках было бы предательством, а это не прощалось никогда и нигде, и мною в том числе. А как наказывались виновные в ордене за такой проступок, я свидетельствовала совсем недавно.

Я созналась, что колодец открыл мне доступ к закрытым прошлым событиям, а после крепкого сна я все вспомнила.

– И одарил меня дополнительной защитой, – добавила я в конце своего рассказа. Как раз про то, что колодец ждет Соню для приобретения второй ипостаси, говорить совсем не планировала – это я и под страхом смерти не поведаю.

– Гляди-ка, а ведь раяна оказалась весьма точна в предсказаниях. Присматривали и одарили. Чудес-с-но! – не совсем понятной интонацией протянул командир.

– Небывалое везение, – вступил в разговор Харн, настороженно наблюдая за Лияром и не зная, чего от того ожидать, но вопрос задал мне, – А воспоминания? Ты знаешь, чем занималась в темной башне?

И все четыре пары глаз уставились на меня в ожидании ответа.

– Да. Память полностью ко мне вернулась. Все резервы я тратила на изготовление проводников, похожих на мой.

– Такой, каким ты одарила старого гнома Орлиха? – уточнил Харн, вспомнив гнома, ставшего нам другом и спасителем в городе Вуно.

– Не совсем, – покачав головой, ответила я. – Для Орлиха и его дочери я создала оберег из памятной и особенной вещи для них обоих