Форма жизни - Андрей Ливадный

Дверь отсека внезапно зашипела, открываясь.

— Очнулся? — спросила Джоана, входя в отсек.

Андрей не имел привычки отвечать на риторические вопросы. Он даже не скосил глаз, чтобы взглянуть на нее. Внезапное острое воспоминание о событиях в гибернационном отсеке обрушилось на него, оглушив Диброва чувством непоправимости.

Что со мной происходило?! Что я наделал?

Он повернул голову, посмотрев на Джоану с немым, мучительным вопросом во взгляде. Она истолковала это по-своему.

— Нам следует обсудить возникшую ситуацию, верно? — произнесла Лори, пододвигая к его койке снабженное магнитной подставкой кресло, и по выражению ее лица Дибров безошибочно угадал — она нервничала.

— Я, наверное, должен извиниться перед тобой, — сухими губами произнес он, чувствуя себя достаточно глупо и дискомфортно — пристегнутый ремнями, дрожащий, дезориентированный...

— Я пришла не за извинениями, — отозвалась она, садясь в кресло и закидывая ногу на ногу. — По решению ЕСА ты снят с должности командира «Януса» до выяснения причин случившегося. Мною уже получено соответствующее распоряжение с Земли. — Она старалась говорить ровно, но нервозность все равно проскальзывала в ее голосе.

Дибров слушал ее, глядя на заострившиеся черты сухощавой смуглой женщины, и понимание происходящего проникало в его разум вместе с чувством неприязни, граничащим с гадливостью.

Сколько же прошло времени с момента моего пробуждения? Его взгляд вновь остановился на напряженном лице Лори.

Он понимал, что она действовала в рамках инструкций, но нервно подергивающееся веко Джоаны говорило само за себя — она улучила момент и сделала все от нее зависящее, чтобы утопить его как командира и астронавта, а теперь нервничала, ожидая, как он воспримет эти скоропалительные действия.

Оказывается, это странно — быть самим собой, подумал он, пытаясь подавить приступ острой неприязни к сидящей рядом женщине. Они и раньше не питали особых симпатий друг к другу, но Дибров никогда не позволял своим чувствам брать верх над рассудком. Его психика, дисциплинированная многими годами службы на военных кораблях, не допускала подобного развития взаимоотношений.

Он опять уставился в потолок. Ему нечего было сказать ей, потому что самому ни черта не было понятно.

Итак, моя жизнь сломана, думал он в эти секунды. Исчезло, испарилось все имевшее хоть какой-то смысл, и все из-за необъяснимых сновидений...

Все, все рушилось, летело к черту, и он не мог понять, чем спровоцирован его срыв... Он не мог объяснить происходящее даже самому себе.

Беат...

Все замыкалось на этот образ, свет клином сошелся на ней, и Дибров, поначалу яростно отметавший поползновения своего раздваивающегося рассудка, сдался.

Какая теперь разница? Хорошо, я стану думать о ней.

Он покосился на Лори, которая по-прежнему ждала, что Дибров станет что-то пояснять, оправдываться или, быть может, попросту взорвется, еще раз доказывая свою неуравновешенность. Они встретились взглядами, и он понял, что в глазах Джоаны действительно нет сочувствия, лишь затянувшееся напряженное ожидание его реакции.

Да, она никогда не скрывала своих амбиций. Теперь она будет пытаться довести дело до логического конца, потому что после отстранения Диброва Джоана была единственным реальным кандидатом на пост капитана «Януса».

Если она доведет корабль до Земли, то в ЕСА не возникнет проблем с ее утверждением. И она понимает это, подумал Дибров. Как страшно перемешивались события. Говорят, беда не приходит одна, и вот тому подтверждение — в дополнение к его личным проблемам добавилась еще и Лори, амбиции которой подвигнули ее на торопливые шаги, низводящие капитана Диброва с должности командира «Януса».

— Ты поторопилась, — произнес он, глядя в потолок. — Я нормален. Возможно, это был сбой в автоматике гибернационной камеры.

Слабая попытка спасти положение.

— Я проверила камеру, она функционирует исправно, — ответила Джоана, откидываясь на спинку кресла. — Придумай что-нибудь получше.

Дибров пожал плечами, насколько это позволяли сковывающие движение ремни.

— Мне приснился дурной сон. Теперь я в норме. Отвяжи меня от койки, и пусть комплексная проверка психики докажет мою вменяемость.

Лори нахмурилась. Пока она обдумывала сказанное, Андрей привычным усилием воли попробовал открутить немного назад картинку своих воспоминаний. Он был вынужден мыслить в двух направлениях.

Старт с Земли... Подготовка «Януса»... Встреча пассажиров...

Стоп... Вот она. Живая Беат, но с другим именем.

Каким?

После некоторого размышления память все-таки вытолкнула из своих глубин нужный образ: Дибров вспомнил, как перед первым погружением в сон заметил на соседней камере желтые огоньки сигналов и подошел к ней, чтобы подкорректировать процессы метаболизма спящей пассажирки.

Мари Лаймер...

— Нет, Андрей, извини, но я не стану снимать ремни, — нарушил его мысли голос Джоаны. — Ты отстранен от командования и не можешь мне приказывать. Я не дура и знаю, как можно обмануть тестовые программы.

— Ты долго ждала подходящего случая, верно? — Дибров нашел в себе силы усмехнуться. — Ладно, я согласен, это твой шанс. Ты действуешь по инструкции, и тебя не в чем упрекнуть. Даже если комиссия на Земле признает меня нормальным, существует видеозапись с камеры слежения гибернационного отсека, правильно?

Глаза Лори сузились.

— Не пытайся играть на моей совести, Дибров, — немного помедлив, ответила она. — Ты влип и сам знаешь это. Мне все равно, что с тобой случилось, пусть в этом разбираются на Земле.

Степень ее цинизма уже не удивила Диброва. Мы воюем, подумал он. Идет постоянная борьба за место под солнцем, за личную карьеру, за деньги, за славу... Нет простых и ясных взаимоотношений, потому что наш мир переполнен и балансирует на грани пропасти.

— Я почти согласен с тобой, — неожиданно для Джоаны ответил Андрей. — Скажи, челноки уже отчалили от «Януса»?

Она кивнула.

Значит, я не ошибся. Ее уже нет на борту, и поговорить с Мари Лаймер не в моих силах. Но она — моя единственная зацепка в этом сумасшедшем стечении обстоятельств...

— Слушай, Лори, я предлагаю тебе маленький компромисс. Высади меня в колонии. Все формальности мы утрясем. Я признаю, что больше не могу исполнять обязанности командира, и тебе не нужно будет беспокоиться о законности своих действий. Идет?

Джоана нахмурилась.

— Не выйдет, — отрезала она. — Мои действия и так вполне законны. Автоматика не виновата в нарушениях твоего метаболизма, а набрасываться на членов экипажа — это не лучший способ доказать свою вменяемость. Я не собираюсь заключать с тобой сделку, потому что не хочу выглядеть сомнительно.