Зеркальные войны. Отражение I - Вадим Бой

— Пойду, посмотрю, что там десантники натворили. Будет о чем ребятам рассказать. А то все сверху да сверху. Кто со мной?

Вызвались идти все, но майор сказал Арсентьеву.

— Ты останешься. Какие твои годы. Вся жизнь еще впереди. И машину без присмотра оставлять нельзя.

Они ушли, а Арсентьев от нечего делать включил приемник и увлекся импортной музыкой, которая забойно неслась из громкоговорителя. Увлекся настолько, что совершенно не заметил, как мужчина в форме киргизского стройбатовца подошел совсем близко к вертолету.

Около КПП Мердок подобрал автомат одного из игроков в нарды. Не отрывая взгляд от МИ-24 он сделал еще один шаг к намеченной цели и запнулся о труп другого убитого. Внезапно мертвец зашевелился и злым женским голосом произнес.

— Дрянь! Заварил кашу, а теперь хочешь смыться без меня!? Попробуй только, пулю в спину получишь!

Мердок наклонился и посмотрел в расширенные как после дозы гашиша черные глаза Азизы.

— Жива, дорогая? Тебе повезло. Ты мне еще пригодишься. Лежи тут пока я не проникну в вертолет. Потом следом за мной беги в кабину. Я ждать не буду.

Арсентьев очень удивился, когда дверь кабины вдруг открылась и на сиденье за его спиной по-хозяйски уселся киргизский солдат с автоматом наперевес. Стрелок строго сказал солдату.

— Немедленно покиньте вертолет. Сюда посторонним нельзя!

На что солдат нагло ответил ему.

— Запрещающей таблички не было!

И ткнул стволом в затылок Арсентьеву.

— Теперь я за командира. Взлетай, иначе твоя мама будет горько плакать о своем погибшем сыне.

И Арсентьев понял, что так оно и получится. Ему враз захотелось в туалет по-большому и вспотевшие руки затряслись крупной безостановочной дрожью.

Дверь кабины снова распахнулась. На этот раз женщина, в грязной одежде, но все же очень красивая и стройная оказалась рядом с Арсентьевым. Она обернулась к солдату и спросила его.

— Ты уже уговорил этого юношу лететь вместе с нами? Или он остается здесь?

Мердок передернул затвор.

— Он согласен. Не так ли, пилот?

Арсентьев с трудом раскрыл пересохший рот.

— Я не умею. Я не пилот.

— А кто же ты?

— Стрелок-радист.

— Значит будешь стрелять. А вертолет поведу я.

Мердок перебрался на командирское кресло. Низкий, басовитый гул турбин повысился на октаву. Винты ускорили вращение по своему бесконечному пути. МИ-24 стал медленно подниматься.

Командир экипажа, услышав знакомый звук прервал беседу с десантниками, обернулся и удивленно прокомментировал увиденное.

— Что за… …!! Он что там делает?! Он же машину мне угробит!!

И во весь опор бросился к КПП.

Зависнув на высоте нескольких десятков метров, МИ-24 развернул морду к казармам. Мердок приказал Арсентьеву.

— Продемонстрируй, нам свое умение, юноша. Ты не забыл как работает пулемет? Азиза, я вижу, что он совсем скис. Приободри его.

Азиза коротко взмахнула прикладом и Арсентьев выплюнул из разбитого рта вместе с кровью несколько зубов. В штанах стало мокро, а пальцы… Пальцы сами, помимо воли стрелка нажали на гашетку.

Первым взлетел на воздух бензозаправщик, который стоял посреди плаца. Взорвался так, что весь плац и находившихся на нем десантников заволокло черным удушливым дымом, а горящая волна бензина подкатила в казармам и складам и деревянные постройки, прокаленные жарким летним солнцем вспыхнули как спички. Затем пришла очередь десантных вертолетов. Пули часто простучали по из дюралевым фюзеляжам подобно дождю, который барабанит о дно тазика и грозные машины за минуту превратились в сырье для плавильных печей. Десантники и наемники вперемешку бросились в разные стороны, убегая от пылающей бензиновой реки на земле и разбушевавшегося вертолета в небе.

МИ-24 стрелял пока не кончились ракеты на подвесках и патроны у пулеметов. Когда последняя ракета довершила разрушения стерев с лица земли КПП, Мердок поднял вертолет повыше и некоторое время с улыбкой любовался на пожар, мертвые тела и покалеченную технику. Потом посмотрел на взлетно-посадочную полосу. «Саблезубый» по-прежнему одиноко стоял на ее краю. Мердок помахал ему рукой, прошептал что то и круто развернул вертолет к горам.

Азиза спросила.

— Мы уходим? А с этим парнем что прикажешь делать?

Мердок пожал плечами.

— У него иссяк весь боезапас. Больше он мне не нужен. Дарю его тебе.

Через пять минут, когда вертолет уже летел над горами, от него отделилась черная точка и упала в пропасть. Подарок Азизе не понравился.

Соболь и Гром, обожженные, грязные и усталые сидели на теплом металлическом ободе запаски от «Урала». Передавая друг другу фляжку с водой, они вприщур смотрели на догорающие останки вертолетов, дымные шлейфы, обозначающие склад и казармы, группку наемников в центре плаца и перебрасывались скупыми фразами.

— Как тебе местный плов? Накушался?

— Нехилая боевая операция.

— Н-да, это не на «кукушке» сидеть.

— Истребитель держат?

— Да, там Гена с ребятами.

— Надо Корина профильтровать.

— Согласен. Интересно, что он слепит?

Вскоре прилетел вертолет, забрал убитых и раненых, а особисты пообщались с оставшимися в живых десантниками, экипажем МИ-24, пленными наемниками и только к утру разыскали Бориса, который расположился в охраняемой палатке недалеко от истребителя и прямо на месте провели допрос. Отвечал первый пилот неохотно. По его словам выходило, что самолет захватили сразу после посадки неизвестные люди в военной форме, но Павел успел уничтожить аппаратуру опознания «свой-чужой» и его за это убили. Потом, когда началась перестрелка, Борис забрал у одного из убитых наемников автомат и стал огнем из него удерживать самолет. А уж почему взлетел и открыл пальбу по своим боевой МИ-24, ему, Борису, это совершенно непонятно, так как все происходило более чем в полутора километрах от «Саблезубого».

Выслушав первого пилота, Соболь стал уточнять все интересующие его детали происшествия.

— Попрошу рассказать подробнее как убили второго пилота. Где он находился в момент выстрела, в кабине или на земле, как стоял, что делал.

Борис устало вздохнул.

— Я могу упустить некоторые детали… Вымотался донельзя.

— Ничего, вы вкратце, информативно, без художественного оформления.

— Ну, хорошо. Мы приземлились. Увидели людей, которые бежали к самолету. Открыли фонарь кабины. Павел включил радиостанцию…

Когда Борис закончил свой рассказ, Соболь спросил, простодушно глядя на пилота.

— А наемники вам деньги не предлагали? За то, например, чтобы вы выполнили какую то их просьбу. Ведь не зря они ждали здесь ваш самолет.

Лицо Бориса вспыхнуло от гнева. Он сразу перешел на «ты».

— Ты что себе позволяешь!? Думаешь если из ФСБ, то можно измену на нас вешать? Отвечать больше не буду!

Соболь примирительно поднял руку.

— Ваше право, как хотите. Отдыхайте, приходите в себя, ждите заправщика. Дома как говорится, плохо, а в гостях еще хуже! Шутка!

А вооружены нападающие чем были?

Борис буркнул из темноты.

— Автоматами, нашими, АКМ.

По пути к основному лагерю, где расположилась основные силы десантников, Соболь похвастался Грому.

— Как я его с вооружением прихватил, а? Ты уловил?

— Ничего я не уловил.

— Надо все замечать и учиться у старшего товарища. Вначале я его вывел из равновесия, спросив о том, предлагали ли им деньги. А когда он закипел как самовар, задал вполне невинный короткий вопрос о том, чем были вооружены нападающие. И с его стороны случилось происшествие, которое он и сам не заметил!

— А что он не так сказал? АКМ он и есть АКМ. Деревяшка с дулом.

— Как бы не так! Я поговорил с врачом, который осматривал Павла и тот уверен на все сто процентов, что второго пилота убили не из автомата! Когда в черепушку влетает пуля из АКМ-а, даже с достаточно большого расстояния, то обязательно образуется выходное отверстие во-от такого размера. А тут его нет вообще! Значит, что?

— Значит пилота завалили из пистолета!? Вот, дерьмо!

— Правильно мыслишь, товарищ! Я не про дерьмо, а о том, что было использовано именно оружие малой убойной силы. И я думаю, что вскрытие подтвердит мои… наши предположения.

Гром немного поразмыслил.

— Ну и что это дает? Ну, лепит он дезу. Мы прижмем его к стенке, а он возьмет и на попятную. Скажет, что… Да мало ли что можно сказать. Была перестрелка, ошибся.

Соболь беспечно хмыкнул в ответ.

— А его никто к стенке ставить… то есть прижимать пока и не собирается. Главное, что нам удалось? Что первый пилот почему то соврал. А это уже компра! Это повод присмотреться к нему повнимательнее. Если он в чем то замешан, то обязательно рано или поздно прорежется. Ты понял, Громыхайло?

— Я еще раньше тебя это понял.