Скитальцы - Кнут Гамсун

Эдеварт: У него там жена и дети.

Верно, ты же их знаешь, продолжал Нурем. Хокон и в Америке такой же, каким был здесь, нисколько не изменился. Просидел здесь четыре года в тюрьме, а лучше не стал! Он и в Америке влипнет в какую-нибудь историю. Да и у Лоренсена тоже дела идут не лучшим образом. Помнишь Лоренсена, старшего приказчика в лавке у Кноффа? Так вот, он жалуется, что поездка влетела ему в копеечку. Его никогда нельзя было назвать хвастуном, а теперь он, верно, прослышал, что Кнофф опять при деньгах, и жалеет о своём отъезде. Ведь никто не сомневается, что Ромео снова поставит дело на ноги.

Ну а ты сам, спросил Эдеварт, ушёл на покой?

Нурем: Ушёл на покой? Ты это о чём? Но что прикажешь мне делать без судна? Я просто жду. Договорился с Ромео, думаю, через годик-другой он снова обзаведётся судами, и тогда я ещё поплаваю на Лофотены. Зачем мне уходить на покой? Нет, и не жди. Может, мы с тобой ещё сходим на Лофотены для Кноффов. Не станешь же ты всю жизнь таскаться с кулем под мышкой и продавать ситец для крестильных платьев!

Не знаю. Мне это нравится.

Но ведь у тебя нет товара?

Я всё распродал. Куплю новый. Может, ещё и лодкой обзаведусь.

У Нурема шевельнулось подозрение: никак парень ищет поручителя? Лодку, сказал он, ты можешь найти у Ромео. Он продаёт. А если у тебя нет денег, так ведь он знает, что ты человек честный.

У меня есть деньги, сказал Эдеварт.

Нурем, с облегчением: Есть деньги? Так за чем дело стало? Я не хотел спрашивать, но ходят слухи, у тебя в наших краях есть небольшая усадьба?

Верно, Доппен.

Ну, коли так, деньги у тебя должны быть. Впрочем, меня это не касается.

Эдеварт, холодно: Не очень много денег, но... Несколько тысяч, думаю, наберётся. Он с равнодушным видом оглядел комнату, давая Нурему время опомниться от удивления.

Несколько тысяч? — спросил Нурем. Я не ослышался?

У меня широко поставлено дело, объяснил ему Эдеварт. В Нурланне два работника продают мой товар вразнос.

Ну, коли так! Нурем сдался.

Эдеварт направился в лавку. Здесь его все знали, он сам стоял за этим прилавком, продавал товар, получал деньги. Младшим приказчиком, как и прежде, был Магнус, но он вырос и стал настоящим мужчиной; Эдеварт намеревался попросить его написать письмо Нильсу-коробейнику, чтобы потребовать у него деньги — Магнус сильно превосходил Эдеварта в умении писать, — но при виде Эдеварта он насторожился и приветствовал его едва заметным кивком. Эдеварт купил какую-то мелочь, чтобы оправдать свой приход, и ушёл из лавки.

На дворе усадьбы Эдеварт встретил йомфру Эллингсен, он хотел остановиться и протянуть ей руку, но она прошла мимо. Нет, разумеется, она узнала его и кивнула и тем не менее прошла мимо. Эдеварт удивился, ничего не понял, однако задумался над таким отношением. Он долго смотрел ей вслед, но она не оглянулась.

Он пошёл в пекарню. Да, пекарня работала, в печи пылал огонь, два человека пекли хлеб — сам пекарь, с которым Эдеварт некогда делил комнату, и работник. Всё было, как положено. Пекарь рассказал, что он и в самом деле уехал в Тронхейм и нашёл там работу, но несколько месяцев назад Ромео позвал его обратно, и вот он здесь. Приятные перемены, всё помаленьку налаживается.

Эдеварт спросил про бондаря. Да, бондарь жив, живёт по-прежнему в своём доме, бочарная мастерская пока не работает, а сам бондарь занят теперь другим делом, теперь он заделался работником на усадьбе и днём заготавливает в лесу дрова.

Эдеварт собрался идти и сказал вроде как в шутку: Ну что ж, хотел только повидать тебя. Узнать, не нужно ли тебе чего, может, муки.

У меня есть мука, ответил пекарь.

А то я мог бы привезти две сотни кулей.

У бондаря он застал его жену и спросил, не приютит ли она его на несколько дней, как в прошлый раз, она согласилась. Они поболтали, обсудили перемены у Кноффа; жена бондаря говорила, главным образом, о том, что обычно интересует женщин: да, мадам Кнофф больше не приходится работать по дому, они снова держат двух служанок, Ромео не хочет, чтобы его мать надрывалась по хозяйству. О, Ромео со временем наведёт здесь порядок, ведь он так богат! А йомфру Эллингсен обручилась с Магнусом из лавки...

Да что ты!

Они обменялись кольцами, всё чин чином. Правда, она будет постарше его, но женщина она работящая. Ты её помнишь? Говорят, она не давала ему проходу, приходила в его комнату и днём и ночью, да мало ли что люди болтают... я-то сама ничего не знаю. Стало быть, теперь ты останешься у нас?

Нет, я только хочу купить лодку.

Эдеварт вернулся в лавку, уже посвящённый во все дела и потерявший охоту просить Магнуса о какой-либо услуге; без лишних слов он прошёл в контору к Ромео.

Кого я вижу!.. Ромео удивился и, как в детстве, протянул ему руку. Решил нас проведать?

Ромео не слишком возмужал, он был высокий, худой, необычно длинные руки торчали из рукавов куртки. Что делаешь? — спросил он. Куда путь держишь? Я слышал, ты обзавёлся усадьбой в наших краях, как она называется?

Доппен, ответил Эдеварт, но углубляться в эту тему не стал. Зато рассказал, что занялся торговлей вразнос, — чем-то ведь нужно заниматься, и под конец спросил о лодке.

Ромео: Нужна лодка? Лодку я тебе дам, а как же. На два весла или на четыре?

На четыре. С парусом, кошкой, словом, с полным снаряжением. Но я пришёл к вам не только за этим. Хотя мне и неловко просить вас и отрывать от...

В чём дело?

Эдеварт объяснил: на севере он нанял человека, чтобы тот продавал его товар, тот взял много товару, но с тех пор не подаёт о себе вестей и денег не вернул. Прошло уже почти полгода. Не сочинит ли Ромео ему письмо с настоятельным требованием вернуть деньги?

Ромео тут же согласился и написал; это было очень серьёзное и деловое письмо. Ромео постарался, как мог; по-видимому, он был польщен тем, что Эдеварт, за которым он в детстве бегал, как собачонка, обращался теперь к нему на «вы» и был так почтителен. Приходи в любое время, сказал он наконец, и мы с тобой посмотрим лодку. Можешь жить у нас и спать в комнате пекаря, как и раньше.

Я уже устроился у бондаря.

Зачем же? — удивился Ромео. Отцу это не понравится, он часто вспоминает тебя, ты был хорошим шкипером. Ты уже видел его?

Ещё нет.

Пойдём со мной обедать и заодно повидаешься с ним!

Эдеварт извинился: сейчас он выглядит неподобающим образом, дороги развезло и одет он соответственно погоде. Но у него нет слов, чтобы выразить свою благодарность и почтение!

Он остался у бондаря, и его никто не тревожил. Дня через два он начал вечерами бродить по усадьбе, делал вид, что направляется к своему другу пекарю, но душа его была далеко отсюда. Его немного задевало, что йомфру Эллингсен переметнулась к приказчику Магнусу, ей это не подобало. Пусть Эдеварт и не заслужил с её стороны лучшего отношения, но приказчик Магнус!.. Эдеварт не сомневался, что экономка выказала бы ему прежнюю доброту, если бы они с ней встретились наедине.

Но встретить её никак не получалось, она решительно пряталась от него, скрывалась, то ли у себя комнате, то ли в комнате приказчика, и вне дома не показывалась. Эдеварт даже зауважал её за это: она не морочила ему голову и держалась того, кого выбрала. В былое время она порхала туда-сюда — как там её звали, кажется, Каролине? — словом, порхала туда-сюда, кружилась... а уж до чего она вся была крепкая, не ущипнешь! — ну что ж, но человек она верный, теперь вот она верна приказчику.

Это распаляло Эдеварта, уж не без того; добиваясь экономки, он даже забыл о своих планах, ради неё он отложил отъезд, и ещё неизвестно, чем бы всё это кончилось! Эдеварт задержался на неделю.

Однажды ему сообщили, что на его имя пришло письмо и деньги. Он этого не ожидал, что сие означает? Письмо оказалось от Маттеа, грубое, оскорбительное, ложь в нём перемешалась с правдой, а в целом оно было деловое, необыкновенно деловое: вот деньги, которые Нильс ему должен, слава Богу, Нильс больше не работает на него, он сын важного человека, писала эта чертовка Маттеа. Ещё она позволит себе спросить, а подал ли он хоть раз весточку о себе и оставил ли им свой адрес? Ежели нет, то куда бы Нильс мог направить деньги, ведь коробейники всё время переходят с места на место. Деньги уже давно лежат у неё, похвасталась она и прибавила в праведном гневе, что если он пожалуется на Нильса властям, то наживёт себе много неприятностей!

Вот чертовка эта Маттеа!

Ладно, Эдеварт отправил купцу в Будё все до последнего шиллинга, и у него ещё кое-что осталось, отправил он и домой Йоакиму десять далеров, но и после этого его ещё можно было назвать состоятельным человеком. Если у Ромео сложилось впечатление, что он хочет получить лодку в кредит, то он заблуждается, и Эдеварт решил пойти и сказать ему об этом.

Он застал в конторе и отца и сына. Старик Кнофф приосанился, но руки не подал, хотя держался благожелательно и тепло поздоровался со своим бывшим шкипером: Я рад, что ты запомнил мои слова о том, что ты должен воротиться к нам, когда наши дела пойдут в гору. Не знаю, пригодишься ли ты мне сейчас, но уверен, что ждать осталось недолго.