Пепел острога - Сергей Самаров

– Но у вас же и другие конунги есть… – сказал вдруг Вихорко. – Они тоже могут свое слово сказать…

– Нет, – категорично ответил Ансгар. – Конунга должны выбрать только через двенадцать дней. То есть уже через одиннадцать. Из нескольких наиболее сильных и значимых ярлов. Других конунгов в Норвегии нет…

– Подожди… Я чего-то не понимаю… – Вихорко наморщил лоб. – Недавно на Бьярмию напали свеи и урмане. Возглавляли их два ваших конунга…

– Сразу два?.. – юноша даже заулыбался. – Норвегия слишком маленькая страна, чтобы сразу два конунга отправились в один поход… Так же и в Швеции только один конунг. Были времена, когда конунгов было и два, и три, и они между собой воевали. Но эти времена прошли. Есть несколько конунгов в Дании, и они тоже между собой воюют за власть, но даны не ходят походом в Бьярму. Для них это слишком далеко. Они чаще плавают на закат, грабят Англию, обосновались прочно в Ирландии… Говорят, там у данов целая колония… По слухам, и дальше добрались, за океан, и нашли на полуночной стороне какую-то обширную незаселенную землю, где воевать можно только с погодой. Но это все никак не касается Бьярмии…

Воевода встал, но продолжал внимательно наблюдать за юношей, словно хотел увидеть его реакцию на свои слова.

– Конунг Торольф Одноглазый и конунг Снорри Великан… Эти имена что-то тебе говорят?

– Имена мне говорят, – согласился Ансгар, сразу потемнев лицом, и даже голос его стал грозным, не юношеским, но мужским. – Это два ярла, самых главных моих противника, особенно старший – ярл Торольф Одноглазый, которого поддерживает сильный шведский Дом Синего Ворона. Снорри Великан – это сын Торольфа, непобедимый покуда воин, но глупый и заносчивый человек. Они очень не ладят друг с другом и всегда готовы один другого предать и даже убить…

– Они не ладили… – поправил воевода.

Ансгар долго соображал, вдумываясь в тонкости славянской речи и пытаясь правильно понять разницу окончаний слов. Наконец, юноше показалось, что он понял правильно. Но уточнить, чтобы не ошибиться, следовало.

– Что ты хочешь сказать? – спросил, наконец, Ансгар.

– Хочу сказать, что непобедимого воя Снорри Великана в несколько ударов убил в поединке наш простой сотник Овсень, ничем особым ранее не прославившийся, кроме доброго нрава и умной головы. Поединок произошел уже после того, как сотня из сожженного накануне свеями и урманами Куделькиного острога уничтожила всю дружину Снорри – полторы сотни дикарей, большей частью, свеев. И при этом почти без собственных потерь. Единственная потеря, был серьезно ранен стрелой в грудь десятник стрельцов, но он уже оправился и снова сидит на своем лосе так же твердо.

– На чем сидит? – не понял Ансгар.

– На лосе. В Бьярме многие воины предпочитают лошадям боевых лосей. А если бы сотня подошла к своему острогу на три дня раньше, возможно, та же печальная участь постигла бы и воев Торольфа. Но получилось так, что на берегу остался только один Снорри. Основную часть его грабителей перестреляли стрельцы, и могли бы перестрелять всех, но сотник просил хоть часть оставить для простых воев, потерявших родных. Им надо было отвести душу и отомстить – и остальных просто перерубили в гневе в мгновение ока. А потом сожгли их драккары и захватили раненых, что на драккарах отлеживались. Привезли мне в подарок. Я недавно ездил в подгорную клеть, где мы держим преступников, и беседовал с ними.

Вихорко выглядел возбужденным. Видимо, так на него подействовало воспоминание о разговоре с пленниками. И Ансгар мог поверить, что этот разговор вывел воеводу из себя, потому что он хорошо знал как невозмутимость своих соотечественников, так и спесивую гордость шведов. Им даже шапку на глаза надвинешь и плюнешь сверху, они все равно будут утверждать мысль о собственном преимуществе. Глупый народ…

– Да, шведы служили у Снорри, как и у его отца. Но Снорри никогда не был конунгом. Он и ярлом-то стал, когда отвоевал у родителя значительную часть его земель. Но ты обрадовал меня, воевода… Снорри получил по заслугам, и мне остается только пожалеть, что не мой меч сразил его. А можно было бы мне поговорить с пленниками?

Вихорко в неуверенности быстро передернул плечами и снова сел, развалившись в кресле.

– Пленники во власти воя, захватившего их. Таков наш закон. Если сотник Овсень не будет против, ты, конечно, увидишь их. Но едва ли они скажут тебе больше, чем я уже сказал. Их хорошо допрашивали. Они смеялись, когда их жгли огнем. Но говорить стали, когда пообещали отвести и положить их связанными в приливной полосе. Только тогда заговорили наперебой.

Ансгар согласно кивнул. Он лучше русов знал, как бесполезно пытаться выбить что-то силой из его соотечественников, а доброго слова для них не найдется и у него самого.

– А ярл Торольф Одноглазый?

– Так он тоже только ярл, а не конунг?

– Он только рассчитывает стать конунгом. Но до этого, как я сказал, еще одиннадцать дней, а после одиннадцати дней ему может помешать мой меч. Только мне нужно еще суметь вернуться домой, чтобы обнажить меч и направить клинок на того, на кого следует.

– Но его, как понял наш сотник, конунгом звали вои из его банды. Точно так же, как Снорри Великана…

– Значит, они оба, друг с другом споря, приказали воинам так звать себя. Каждый надеялся стать конунгом. Торольф, видимо, и сейчас надеется. И очень верит в шведскую помощь. И это может случиться, если меч Кьотви не остановит его. Кстати, Если Торольф нашел дорогу в Бьярмию, он туда повадится плавать постоянно. Будьте к тому готовы. А если он станет конунгом, он сможет и большие экспедиции снаряжать.

– Хороший у тебя меч? – Вихорко опять перескочил с темы на тему, как он любил это делать.

Ансгар согласно кивнул:

– Меч очень легкий и удобный. Как раз по моей руке, и я словно не ощущаю его длины. Это, оказывается, даже удобно. Особенно для конного воина.

– Хороший, наверное, меч. Я хотел бы опробовать его, если ты не против.

– Против, – сразу и категорично заявил Ансгар. – Или ты не слышал про заклятие?

– Заклятие? – Вихорко про заклятие, кажется, ничего не слышал.

– Этот меч может обнажить только тот, кто владеет им по праву. Если это сделает кто-то другой, он от этого же меча и погибнет. Кузнец Далята сковал заклятие своим словом.

Воевода засмеялся.

– Ты не понял меня. У меня есть свой собственный меч с клеймом кузнеца Даляты, и, я думаю, он мало в чем уступает твоему мечу. Я не самый бедный человек в этих краях и способен купить себе такое оружие. Против простых мечей мой многократно опробован и всегда был хорош. А когда два таких же меча встречаются – что получится? Ты оставайся при своем мече, я останусь при своем. Опробовать – значит скрестить мечи. Ударом на удар.

– Я так понял, что ты предлагаешь мне поединок? – с легким удивлением переспросил Ансгар, то ли не понимая намерения воеводы, то ли думая, что не понимает значения славянских слов. Но в любом случае уточнить их значение требовалось.

– Ну, не совсем так – поединок проводят те, кому или есть, что делить, или когда между противниками обида несмываемая черной рекой бежит. В поединке обычно дерутся насмерть или до тех пор, пока не покалечат друг друга. Нам с тобой делить нечего, и черная река между нами не пробегала. Я предлагаю просто провести учебный бой. Обычный. Мы так детей учим, только сначала с деревянными мечами, потом с легкими металлическими, потом оружие утяжеляем. Но мы с тобой не дети и сумеем настоящими мечами друг друга не покалечить. Может, ты чему-то у меня научишься, а я перейму какие-то твои приемы. Я не собираюсь драться с тобой со злобой и ненавистью. Надеюсь, ты тоже не имеешь причин ненавидеть меня. И будешь рассматривать бой так же, как я. Но мы, по крайней мере, увидим, что получится, когда встречаются два меча с одним клеймом.

– Я не против, – согласился слегка растерянный Ансгар, не понимающий смысла такой схватки. Он не слышал о подобных обычаях у славян, а в родных землях поединки всегда проводились насмерть.

Смысл, однако, видел Вихорко. Слава первого мечника в своих краях позволяла ему думать о себе высоко, и он рвался доказать юному конунгу, что славяне тоже умеют владеть мечом, пусть их меч и не разукрашен таким количеством драгоценных камней.

– Ладно, это чуть позже. Сначала я передам тебя с рук на руки человеку, который убил одного из претендентов на твой законный титул. Он собирается в твои края и, может быть, сумеет быть тебе полезным, когда ты отправишься домой. У тебя нет своего драккара, но ты сможешь воспользоваться его услугами. На ладье всегда найдется место для нескольких попутчиков. Поговори с сотником Овсенем и с его людьми.

– А что вашему сотнику делать в Норвегии? – не понял юный конунг.

– Он хочет убить двух человек. Первый – Торольф Одноглазый, второй – какой-то колдун, что похитил его жену и младшую дочь и заколдовал старшую. Поговори. Я сейчас пришлю его.