Игра Льва - Нельсон Демилль

— Послушайте… я не знаю, кто вы такой…

— Разумеется, знаете.

— Ну хорошо… я знаю, кто вы такой…

— Да, я ваш самый страшный кошмар. А когда-то вы были моим самым страшным кошмаром.

— О чем вы говорите?..

— Вы генерал Терранс Уэйклифф, работаете в Пентагоне. Верно?

— А вот это не ваше дело. Немедленно убирайтесь.

Халил не шелохнулся. Он просто смотрел на генерала в голубой форме, стоявшего перед ним. Наконец Халил нарушил молчание:

— Я вижу, что у вас много наград, генерал.

— Гейл, позвони в полицию, — приказал генерал жене.

Женщина стряхнула оцепенение и двинулась к кухонному столу, над которым на стене висел телефон.

— Не стоит, — промолвил Халил.

Гейл оглянулась на мужа, который повторил:

— Звони в полицию, — и сделал шаг навстречу незнакомцу.

Халил выхватил из кармана пистолет.

Гейл Уэйклифф вскрикнула.

Генерал тоже издал удивленный возглас и замер на месте.

— Да, это ваш пистолет, генерал, — сказал Халил и осмотрел оружие. — Очень красивая штучка, наверное, вас наградили им за особые заслуги.

Генерал ничего не ответил, а Халил продолжил:

— Насколько я знаю, не было специальной медали за авианалет на Ливию, правда? — Он посмотрел в глаза генералу и впервые заметил в них страх. — Я говорю о пятнадцатом апреля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года.

Генерал бросил взгляд на жену, они уже оба поняли, куда клонит незнакомец. Гейл Уэйклифф подошла к мужу и стала рядом с ним.

Халил оценил ее храбрость перед лицом смерти. Целую минуту никто не произнес ни слова, Халил наслаждался видом американцев, ожидающих смерти. Однако Асад Халил еще не закончил, он обратился к генералу:

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но ваш позывной был «Отход-22». Так?

Генерал продолжал молчать.

— Вы управляли штурмовиком «F-111», атаковавшим Эль-Азизию, верно?

И снова генерал ничего не ответил.

— Наверное, вам интересно, откуда я узнал эту тайну?

Генерал Уэйклифф откашлялся и сказал:

— Да, интересно.

— Но если я скажу вам, то буду вынужден убить вас, — со смехом ответил Халил.

— Вы в любом случае сделаете это, — с трудом выдавил из себя генерал.

— Возможно. А может, и нет.

— А где Роза? — спросила Гейл Уэйклифф.

— Какая хорошая хозяйка, вы так заботитесь о своей служанке.

— Где она? — повторила миссис Уэйклифф уже резким тоном.

— Она там, где вы и предполагаете.

— Ублюдок!

Асад Халил не привык, чтобы с ним разговаривали таким тоном, а уж тем более женщина. У него возникло желание застрелить ее прямо сейчас, но он сдержался.

— На самом деле я не ублюдок. У меня были мать и отец, они состояли в законном браке. Моего отца убили ваши союзники, израильтяне. А мать погибла во время бомбардировки Эль-Азизии. А еще вы убили двух моих братьев и двух сестер. — Халил посмотрел на Гейл Уэйклифф. — И вполне возможно, миссис Уэйклифф, что их убила одна из бомб вашего мужа. Ну, что вы на это скажете?

Гейл Уэйклифф глубоко вздохнула и ответила:

— Я сожалею об этом. Вот все, что я могу сказать. Мы оба сожалеем.

— Вот как? Что ж, спасибо за сочувствие.

Генерал посмотрел Халилу прямо в глаза и заговорил гневным тоном:

— А я вовсе не сожалею. Ваш лидер, этот Каддафи, международный террорист. Он убил десятки ни в чем не повинных мужчин, женщин и детей. База в Эль-Азизии являлась командным центром международных террористов, и вина за смерть гражданских лиц лежит на Каддафи, который поселил их на территории военного объекта. И если вы знаете так много, то должны также знать, что по всей Ливии бомбили только военные объекты, а гибель небольшого числа гражданских лиц была случайностью. Так что не следует называть это хладнокровным убийством.

Халил задумчиво посмотрел на генерала Уэйклиффа и произнес:

— А бомба, которую сбросили на дом полковника Каддафи в Эль-Азизии? Вспомните, генерал, эта бомба убила его дочь, ранила жену, покалечила двух сыновей. Это тоже случайность? Может, ваши «умные» бомбы сбились с курса? Ответьте мне.

— Мне больше нечего вам сказать.

Халил покачал головой:

— Нет, есть что. — Он поднял пистолет и направил его на генерала. — Вы просто не представляете, как долго я ждал этого момента.

Генерал сделал шаг вперед, загородив собой жену.

— Отпустите ее.

— Не смешите меня. Я очень сожалею, что дома нет ваших детей.

— Сволочь! — Генерал бросился на Халила.

Халил сделал один выстрел, пуля попала в форменные нашивки на левой стороне груди генерала. Ударная сила пули 45-го калибра с тупым наконечником остановила генерала и сбила с ног. Он с грохотом рухнул на спину на кафельный пол кухни.

Гейл Уэйклифф закричала и бросилась к мужу.

Халил не стал стрелять, он позволил ей опуститься на колени возле умирающего мужа. Гейл гладила мужа по лбу и всхлипывала. Из раны начала сочиться пузырящаяся кровь, и Халил понял, что попал генералу не в сердце, а прострелил легкое. Что ж, это хорошо, генерал будет умирать медленно, истекая кровью.

Гейл Уэйклифф зажала рану мужа ладонью, и у Халила создалось впечатление, что она знает, как обращаться с такими ранами. Но возможно, она действовала просто инстинктивно.

Около тридцати секунд Халил с интересом и в то же время равнодушно наблюдал за этой сценой.

Генерал попытался что-то сказать, но не смог, поскольку захлебывался кровью. Халил подошел ближе и посмотрел ему в лицо. Их взгляды встретились.

— Я мог бы убить вас топором, как убил полковника Хамбрехта, — сказал Халил. — Но вы вели себя очень мужественно, и я это оценил. Поэтому вам не придется слишком долго мучиться, чего я не обещаю остальным вашим однополчанам.

— Гейл… — удалось все же прошептать умирающему генералу.

Халил приставил дуло пистолета к голове женщины чуть выше уха и выстрелил.

Гейл Уэйклифф рухнула ничком рядом с мужем.

Генерал протянул руку, коснулся жены, а затем приподнял голову, чтобы посмотреть на нее.

Несколько секунд Халил наблюдал за генералом, затем сказал:

— Она умерла не так мучительно, как моя мать.

Генерал Уэйклифф повернул голову и посмотрел на Асада Халила. Глаза генерала были широко раскрыты, на губах пузырилась кровь.

— Хватит… — пробормотал он и закашлялся, — хватит смертей… возвращайся…

— Я еще не закончил здесь свои дела. Я вернусь домой, когда будут мертвы все ваши друзья.

Генерал нащупал руку жены и сжал ее. Халил ждал, но генерал все не умирал. Тогда Халил присел на корточки возле тел, снял с руки генерала часы и кольцо, полученное генералом после окончания академии ВВС, вытащил из заднего кармана брюк бумажник. С миссис Уэйклифф он также снял часы, кольца, сорвал с шеи жемчужное ожерелье.

Оставаясь сидеть на корточках, Халил приложил пальцы к ране на груди генерала. Затем убрал руку, поднес пальцы к губам и принялся слизывать с них кровь, наслаждаясь и вкусом крови, и моментом.

Генерал с ужасом смотрел, как Халил облизывает окровавленные пальцы. Он попытался что-то сказать, но снова закашлялся и захлебнулся кровью.

Халил уставился генералу прямо в глаза. Наконец тот начал хрипеть и корчиться в судорогах. А затем дыхание и вовсе прекратилось. Халил приложил ладонь к груди генерала, потом пощупал пульс на запястье и на шее. Довольный тем, что Терранс Уэйклифф наконец умер, Халил поднялся и посмотрел на оба тела.

— Гореть вам в аду, — промолвил он.

Глава 28

К полудню даже Кейт, Тед и Джек выглядели так, словно им уже нечего больше сказать. Нас уже не имело смысла допрашивать, поскольку в наших головах осталась только сплошная пустота. Ребята из ФБР прекрасно знали, как выжать из человека всю информацию, не пользуясь при этом электрошоком.

В ФБР тоже подошло время обеда, и нас, слава Богу, оставили в покое, но посоветовали пообедать в местном кафе. Талоны на обед нам не дали — значит, придется раскошелиться за привилегию пообедать в здешней харчевне.

Кафе оказалось вполне приличным, но по случаю воскресенья меню было урезанным — только здоровая и полезная пища: салаты, йогурты, овощи, фруктовые соки и чай на травах. Я взял себе салат из тунца и кофе, который по вкусу напоминал жидкость для бальзамирования.

Джек Кениг, поглощая салат, сказал:

— Не знаю, оставят ли это дело нам или же передадут здешнему отделу по борьбе с терроризмом.

— Но ведь именно для расследования таких дел и создавалась наша группа, — заметила Кейт.

Пожалуй, она права. Однако головные организации не всегда любят свои филиалы. В армии, например, не любили войска специального назначения с их зелеными беретами. Департамент полиции Нью-Йорка не жаловал свой антикриминальный отдел, состоявший из парней, которые одевались и выглядели, как бродяги и разбойники. Чистенькие и холеные учреждения никогда не понимают своих копающихся в грязи специальных подразделений. Им даже наплевать, насколько результативна работа этих «грязнуль». Трудяги, особенно когда их работа эффективна, представляют собой угрозу для установившегося порядка.