Игра Льва - Нельсон Демилль

Насколько я понимаю, они произошли вчера. У этих людей долгая память. Однажды мой напарник Дом Фанелли рассказал мне шутку: «Итальянец, страдающий болезнью Альцгеймера, забывает все, кроме того, кого он должен убить».

Без сомнения, это применимо и к арабам. Однако шутка вовсе не смешная, когда она становится реальностью.

Книга четвертая

Америка, наше время

…мы возбудили среди христиан вражду и ненависть до дня воскресения…

О вы, которые уверовали! Не берите иудеев и христиан друзьями.

Глава 24

День 15 апреля выдался жутким, да и 16-е, похоже, не предвещало ничего хорошего.

— Доброе утро, мистер Кори, — поздоровался швейцар Альфред, который вызвал для меня такси.

— Доброе утро, Альфред.

— Прогноз погоды хороший. Вы ведь едете в Ла-Гуардиа, верно? — Он распахнул для меня заднюю дверцу такси и сказал водителю: — Ла-Гуардиа.

Я сел в такси, которое тут же тронулось с места, и спросил у водителя:

— У вас есть газета?

Тот взял с переднего сиденья газету и протянул мне. Она оказалась то ли на русском языке, то ли на греческом, и водитель засмеялся.

Да, денек начинался паршиво.

— Я опаздываю, придави педаль газа, — сказал я.

Но парень не собирался нарушать правила дорожного движения, поэтому я вытащил удостоверение сотрудника ФБР и сунул ему под нос.

— Гони.

Такси увеличило скорость.

Будь у меня с собой пистолет, я бы еще ткнул ему стволом в ухо. По утрам у меня вообще бывает плохое настроение. Машин в это воскресное утро было мало, так что до аэропорта мы доехали довольно быстро, а уже в аэропорту я сказал:

— К терминалу «Ю.С. эйруэйз».

Машина подъехала к терминалу, я расплатился по счетчику и вернул водителю газету со словами:

— А это твои чаевые.

Выбравшись из машины, я посмотрел на часы. До вылета оставалось десять минут, но у меня не было ни багажа, ни оружия, которое следовало заносить в декларацию.

Возле здания терминала я заметил двух полицейских в штатском из Портового управления, они внимательно разглядывали каждого пассажира. Значит, наверняка предупреждены, и я надеялся, что у каждого полицейского имеется фотография Асада Халила.

У билетной стойки кассир поинтересовался, забронирован ли у меня билет, и я предложил ему посмотреть на имя Джона Кори. Кассир отыскал меня в компьютере, распечатал билет и попросил предъявить документ с фотографией. Я вручил ему водительские права, а не удостоверение сотрудника ФБР, поскольку после предъявления удостоверения всегда следует вопрос насчет оружия. А я как раз и не взял сегодня утром оружие именно потому, что опаздывал и не хотел возиться с заполнением декларации и прочими бумагами. И потом, мне предстояло лететь с вооруженными людьми, которые, в случае чего, защитят меня. По крайней мере, я так думаю. Однако всегда бывает так: когда думаешь, что пистолет тебе не нужен, он обязательно понадобится.

Кассир поинтересовался, есть ли у меня багаж, и я ответил, что нет. Он протянул мне билет и пожелал счастливого полета.

Будь у меня время, я бы ответил ему:

— И пусть Аллах пошлет нам попутный ветер.

Возле металлодетектора также стояли полицейские из Портового управления, и очередь двигалась медленно. Я благополучно миновал детектор, на мои медные яйца он не среагировал.

Торопясь к выходу, я подумал о повышенных мерах безопасности. С одной стороны, многие полицейские получат в следующем месяце приличные сверхурочные, а деньги на это мэр Нью-Йорка будет выбивать из федерального бюджета, объясняя это тем, что во всем виноват Вашингтон.

С другой стороны, на этих внутренних авиалиниях очень редко появляются те, кого ищут, но меры к розыску все равно принимаются. Разумеется, это затрудняет жизнь различным беглецам, мечущимся по стране. Но если у Асада Халила имеются мозги, он поступит так, как поступают большинство беглых преступников — заляжет в какой-нибудь берлоге и переждет, либо раздобудет «чистый» автомобиль и смоется по шоссе. Впрочем, конечно же, он мог еще вчера улететь к себе в пустыню.

Когда я поднимался на борт самолета, стюардесса сказала мне:

— Вы едва не опоздали.

— Значит, у меня удачный день.

— Приятного полета. Занимайте любое место.

— А можно вон то, где сидит этот парень?

— Любое свободное место, сэр. Садитесь, пожалуйста.

Я двинулся вдоль прохода и заметил, что самолет наполовину пуст. Поэтому решил занять место подальше от Кейт Мэйфилд и Теда Нэша, которые сидели вместе, а Джек Кениг расположился напротив них через проход. Пробираясь в заднюю часть салона, я все же буркнул им: «Доброе утро», — и позавидовал Джорджу Фостеру, который не летел с нами.

Я не догадался прихватить на выходе из аэровокзала какой-нибудь бесплатный журнал. Пассажиры, что поумнее, зашуршали газетами и журналами, а я до взлета был вынужден читать инструкцию по эвакуации в случае аварии.

Где-то уже в полете, пока я дремал, Кениг, проходя в туалет, швырнул мне на колени воскресный номер «Таймс». Помотав головой, чтобы отогнать сон, я прочитал заголовок передовицы: «Три сотни мертвых в аэропорту Кеннеди».

Я прочитал статью, которая оказалась поверхностной и малость неточной — поработали цензоры из числа федеральных агентов. В статье сообщалось, что пассажиры погибли в результате воздействия неустановленного отравляющего газа. Никаких упоминаний о том, что самолет садился на автопилоте, об убийствах или террористах и, уж конечно, ни слова о клубе «Конкистадор». И, слава Богу, никаких упоминаний о человеке по имени Джон Кори.

Завтра, разумеется, новости будут чуть более конкретными. Детали станут подавать ежедневно в удобоваримых дозах, как печень трески в масле с медом — по чуть-чуть, пока публика не привыкнет, а затем ее внимание отвлекут чем-нибудь другим.

За час нашего полета не произошло никаких событий, если не считать отвратительного кофе. По прибытии в аэропорт Рональда Рейгана мы поехали вдоль реки Потомак, и я полюбовался потрясающим видом Мемориала Джефферсона, окруженного цветущими вишнями; Парком Молл, Капитолием и другими белыми каменными зданиями, символизирующими власть. Мне впервые в голову пришла мысль, что я работаю на людей, которые сидят в этих зданиях.

Я обратил внимание на то, что Кениг был в официальном синем костюме, с «дипломатом» в руке. Тед Нэш также облачился в официальный костюм, и у него тоже был «дипломат», наверняка изготовленный в Гималаях из кожи яка какими-нибудь тибетскими борцами за свободу. И Кейт напялила официальный синий костюм, но на ней он все же смотрелся лучше, чем на Джеке. И у нее в руках оказался «дипломат», что навело меня на мысль тоже обзавестись такой штукой. А мой наряд в этот день состоял из сизо-серого костюма, купленного еще бывшей женой в дорогом универмаге. Вместе с налогом и чаевыми костюм, пожалуй, обошелся ей в пару тысяч долларов. Но у нее имелись такие деньги, она получала их, защищая торговцев наркотиками, наемных убийц, высокопоставленных жуликов и прочих негодяев с толстыми кошельками. Так почему же я носил этот костюм? Наверное, это была своего рода демонстрация цинизма. И потом, он прекрасно сидел на мне и выглядел дорогим.

Машина с водителем везла нас в штаб-квартиру ФБР, то есть в здание Эдгара Гувера. В машине мы почти не разговаривали, и вот только сейчас Джек Кениг, сидевший на переднем сиденье рядом с водителем, обернулся к нам и сказал:

— Извиняюсь, если это совещание помешало вам посетить воскресную службу.

На самом деле ФБР, разумеется, наплевать на воскресную церковную службу. Но я и представить себе не мог, чтобы кто-то из моих бывших полицейских начальников сказал нечто подобное. Поэтому даже не нашелся, что ответить.

Ответила Джеку Кейт:

— Все в порядке.

То есть понимать это можно было как угодно.

Нэш тоже промямлил что-то, словно прочитал нам какую-то заповедь.

Я редко бываю в церкви, но и я вставил свое слово:

— Дух Эдгара наблюдает сейчас за нами.

Кениг бросил на меня колючий взгляд и отвернулся.

Нам предстоял долгий, очень долгий и трудный день.

Глава 25

В половине шестого утра Асад Халил поднялся с постели, принес из ванной влажное полотенце и протер все поверхности, где могли остаться отпечатки его пальцев. Опустившись на пол, он прочитал утренние молитвы, затем взял чемодан и вышел из мотеля. Чемодан он положил в машину, после чего вернулся, держа в руках влажное полотенце.

Молодой клерк спал в своем кресле. Он заснул, забыв выключить телевизор.

Халил обошел стол клерка, прикрывая полотенцем «глок», приставил дуло к голове молодого человека и нажал на спусковой крючок. Халил убрал клерка под стол, вытащил у него из заднего кармана брюк бумажник, затем забрал деньги из кассы. Он прихватил с собой журнал регистрации и копии квитанций, протер полотенцем бирку ключа и повесил на доску.