На краю бездны - Александр Афанасьев

Правильно ли это? Не знаю. Знаю только твердо – не мое. Мне отмщение и аз воздам. По справедливости.

Но новый пророк безумной религии, созданной им самим, все же ошибся. Среди тех, кому он стал новым отцом, убив родных, нашлись-таки двое, которые сделали целью всей своей жизни месть. И Муса, и Джабраил поклялись друг другу в одном – кровь можно смыть только кровью. Рано или поздно настанет момент, когда рухнет и безумное государство, и кровавый тиран на его троне, и польется по улицам кровь убийц, а народ произнесет им свой страшный приговор. Расплатятся все, придет только время. Но до этого…

Им повезло – младший сын тирана был одного возраста с ними, и конечно же, отец отдал его учиться именно сюда, ему были нужны львята, из которых он потом рассчитывал вскормить свирепых львов – даже в собственном доме. И старший и младший сыновья прошли через это юнкерское училище, через кадетский корпус, приобретая себе друзей, тех, кто потом будет исполнять их приказы не за страх, а за совесть. Джабраил, приняв другое имя, потому что имя, которым его нарекли при рождении, было именем предателя, стал другом старшего сына Светлейшего, Хусейна. Младший, Муса, подружился с младшим, Мохаммедом.

Как ни странно – дружба была искренней, по крайней мере, с одной стороны. И Хусейн и Мохаммед страдали от того, что вокруг них была прозрачная, непроницаемая стена, они были сыновьями Светлейшего, родившимися во дворце, но в то же время они были обычными пацанами, нуждающимися в компании, в друзьях. А друзей не было, кроме Джабраила и Мусы.

Ни Джабраил, ни Муса никогда не испытывали зла к своим друзьям, готовя их смерть. Просто сказано – «они – из числа их отцов»[71], и этого достаточно. Для того чтобы отомстить, следовало искоренить весь род Светлейшего до последнего человека, сделав невозможным ответную месть и восстановление династии. Насаждая изуверские обычаи, Светлейший забыл о том, что палка – всегда о двух концах.

Так получилось, что Джабраил стал начальником охраны и не просто начальником охраны, а ближайшим другом и конфидентом Хусейна. Муса стал ближайшим другом и соратником Мохаммеда, более того – они были похожи если и не как близнецы, то во внешности Мусы не было ничего такого, что нельзя было бы подправить простой косметической операцией. Так Муса стал не просто другом, а двойником и дублером новоявленного пророка Махди, нося при обычных обстоятельствах грим и позволяя при необходимости Мохаммеду быть в двух местах одновременно, подтверждая свою божественную сущность.

Именно Джабраил устроил так, что в вертолет принца Хусейна попало некондиционное топливо, и тот едва не погиб. Сделал Джабраил это для того, чтобы расчистить дорогу младшему сыну Светлейшего Мохаммеду, на которого они делали ставку, но Хусейн остался жив. Вместе с ним чуть не погиб новый русский посол, оказавшийся чрезвычайно опасным противником. Джабраил навел справки о нем и узнал, что новый русский посол никогда не работал до этого послом, что он морской офицер, выходец из сил специального назначения, близкий к русскому двору, более того – сам потомственный аристократ и князь. Появление такого человека рядом с принцем Хусейном свидетельствовало о том, что русские делают на него ставку и более того – русские что-то пронюхали и забеспокоились.

Решить проблему Джабраилу удалось довольно просто – именно он подсказал Хусейну идею пригласить нового посла на казнь врагов, людей, которых он же и подставил. По иронии судьбы, это были честные люди, они не были связаны с братством и никогда не злоумышляли против Светлейшего и власти.

Потом Муса передал Джабраилу, чтобы тот оставил нового посла России в покое, им займутся британцы. У британцев была связь с Мохаммедом, они прикрывали его и помогали стать Махди – а значит, выход на британцев имел и Муса.

Джабраила не оказалось на трибуне в тот день, когда был казнен тиран, – сказался больным. На самом деле Джабраил был здоров как бык – просто участвовал вместе с Мусой в переправке изделий в известное место. Не всех – только тех, что должны быть использованы позже. За время работы установки было наработано много, очень много изделий. Но не все нужны прямо сейчас, достаточно лишь нескольких. Остальные надо спрятать до лучших времен.

То, что произошло на параде, было делом рук Мусы и преданных Махди людей. Ведь он был настолько похож на Махди, что многие его и воспринимали как Махди, а учитывая, сколько вокруг было шиитов-фанатиков, и то, каким психотехникам его научили британцы, отдать приказ было совсем не трудно. Принц Мохаммед, младший сын Светлейшего и пророк Махди, даже представить себе не мог, что это он отдал приказ убить своего отца. Единственные свидетели этого приказа, они же его исполнители, погибли в танке на параде. Конечно же, принц Мохаммед не собирался убивать своего отца – по плану, Светлейший должен был погибнуть только для вида, а на самом деле – исчезнуть, чтобы с безопасного расстояния наблюдать за развитием событий. И если что-то пойдет не так – миру мог быть явлен чудесно спасшийся Светлейший, а русские сочли бы за лучшее не ворошить там, где может быть осиное гнездо.

Но у братьев были другие планы на этот счет, и они блестяще воплотили их в жизнь.

Потом человек Джабраила, полковника САВАК к тому времени сделал свое дело, убил принца Хусейна, теперь уже шахиншаха Хусейна. Когда принц Хусейн приехал в русское посольство, чтобы затем отправиться на аэродром, где его ждал неисправный вертолет, он с любопытством взглянул на водителя русского посла, и посол, кажется, это даже заметил. Но посол не заметил того, что после этого он взглянул на своего начальника службы безопасности и своего старого друга – ведь, подъезжая к русскому посольству, Джабраил поделился с принцем тем, что водитель посла Вали – его давний и проверенный осведомитель. Как жизнь показала – не только осведомитель, Вали был шиитом-фанатиком, готовым умереть, но исполнить приказ.

Потом, когда страна оказалась во власти разбушевавшихся фанатиков, и Мохаммед, и Джабраил, и Муса выехали из страны, место же Махди занял второй его двойник, тот самый, который учился в России, в Академии Генерального штаба под видом принца Мохаммеда. Все дело было в том, что братья убедили принца – вождь нового ислама должен лично нажать на кнопку, чтобы получившее свободу ядерное пламя провозвестило всему миру о появлении нового пророка…

Заодно нужно было в последний раз встретиться со своим куратором, с секретным главой британской разведки сэром Джеффри Ровеном, встретиться с ним следовало именно на североамериканской земле. Мудрый и осторожный сэр Джеффри никогда не открывал исполнителям то, что они не должны знать, и даже то, что они знать должны, открывал не сразу. Сам сэр Джеффри, когда они обсуждали план, открыл им детали только первого и второго этапов плана, которые, хоть и с накладками, были реализованы. Относительно остального он сказал только о том, что Британия поможет им удержать независимость, и то, что они должны будут делать, они узнают после того, как будет реализован первый и второй этапы плана. Махди видел, что крупные силы британской и североамериканской морской пехоты сконцентрированы недалеко от входа в Персидский залив, и не доверять директору СИС у него не было оснований.

Но у братьев были другие планы и на этот счет…

Муса и Мохаммед прибыли в САСШ кружным путем, тоже чартерным рейсом, зафрахтовав самолет в Цюрихе до Буэнос-Айреса, а там, сменив самолет, – до Лос-Анджелеса, откуда в Чикаго они переправились на машине. Изделия уже были ввезены в Штаты и ждали своего часа на Восточном побережье САСШ – нужны были только детонаторы. Сам по себе детонатор ядерного взрывного устройства – чертовски сложная штука, и необходимое их количество должен был передать им сэр Джеффри Ровен.

На автомобиле, взятом напрокат – это был черный «Кадиллак Брогем», довольно заметная машина, – они прибыли в аэропорт, принц Мохаммед, он же Махди, остался в машине, Муса поспешил в VIP-терминал. Самолет с братом опаздывал, и Муса не находил себе места от волнения, однако юнкерская выучка заставляла его сдерживать себя. И лишь увидев подруливший к терминалу белый «Джет» и сходящего по трапу брата – исхудавшего, с короткой бородкой, в темном костюме, Муса не смог сдержаться и бросился к выходу из терминала.

– Ну-ну… Как видишь, я прилетел… – сказал брат.

– Я опасался за тебя.

– Если даже миру останется всего один день, Аллах сделает этот день достаточно длинным, чтобы свершилось задуманное[72]. Ля Илляхи Илля Ллаху!

– Мохаммед Расуль Аллах! – сказал Муса, сдерживая слезы.

Интересно… Как несколько простых слов могут поддержать человека, напомнить ему о том, кем он является, и напомнить о долге. Только эти слова, да слова клятвы, данной еще давным-давно, делали их теми, кем они были, и позволяли существовать на этом свете.