Юрий Андропов. Последняя надежда режима. - Леонид Млечин

На территорию страны было введено двадцать семь тысяч сол­дат и офицеров. Июльские учения войск Варшавского договора были репетицией использования силы для подавления Пражской весны. Руко­водители Чехословакии вскоре убедились, что маневры закончились, но уходить войска не собираются.

В своих записных книжках Брежнев называл подготовку к по­давлению Чехословакии «операцией «Опухоль» (см. книгу Дмитрия Вол­когонова «Семь вождей»). В Прагу отправили министра обороны марша­ла Андрея Антоновича Гречко. Во главе военной делегации он нахо­дился в Чехословакии с 17 по 22 мая. Вернувшись, 23 мая Гречко на политбюро доложил об итогах поездки в самых мрачных тонах.

— И армию разложили, — констатировал Брежнев, выслушав свое­го министра. — А либерализация и демократизация — это по сути контрреволюция.

С 17 по 25 мая в Карловых Варах, на знаменитом курорте с целебными источниками, находился глава советского правительства Алексей Николаевич Косыгин. О нем принято говорить с восхищением, дескать, задуманная им реформа изменила бы экономику страны. Но к 1968 году запланированные им перемены в экономическом механизме стали затухать, а в Чехословакии преобразования шли успешно, Косы­гин не поддержал более успешных коллег-реформаторов. Он оставался приверженцем системы, при которой решительно всем управляют из центра. Особенно жесткий в идеологических вопросах, он решительно не принимал либерализма Пражской весны.

К нему в Карловы Вары приехали местные журналисты. Они вели себя свободно, задавали откровенные вопросы, и Алексея Николаевича это возмутило. Еше меньше ему понравилось, что телевидение без ку­пюр показало, как советский премьер-министр уклоняется от неприят­ных вопросов. 27 мая на политбюро Косыгин рассказал о поездке.

Брежнев спросил Гречко:

Как идет подготовка к учениям? Уже сорок ответственных работ­ников в Праге, — доложил министр. — Готовимся.

27 июня сразу в нескольких чехословацких газетах появился манифест реформистских сил «Две тысячи слов»,поготовленный писа­телем Людвиком Вацуликом. Вслед за ним свои подписи под манифестом поставили многие представители интеллигенции, они призывали к про­должению политических реформ в стране. В Москве появление этого документа, отражавшего мнение интеллигенции, восприняли как вызов.

2 июля министр обороны Гречко предложил создать на грани­це сильную группировку и держать ее в полной готовности. 3 июля на политбюро решили использовать для вещания на Чехословакию ар­мейские подвижные радиостанции.

5 июля Брежнев говорил товарищам по политбюро:

― Правые антисоциалистические элементы и контрреволюционные силы стремятся ликвидировать социалистические завоевания чехосло­вацкого народа. Мы должны готовы дать ответ на возможные нападки на нас за то, что мы якобы без причин вмешиваемся в чехословацкие дела. Но наш долг помочь чехословацкому народу навести порядок в стране.

6 июля советский посол в Праге получил срочную шифротеле­грамму, подписанную Брежневым, с поручением посетить Дубчека и передать ему приглашение на «товарищескую встречу на высшем уровне для осуждения положения, сложившегося в ЧССР».

Руководители Чехословакии ехать в Варшаву на экзекуцию не хотели.

11 июля советскому послу была отправлена шифротелеграмма с приказом срочно посетить Дубчека и передать ему повторное пригла­шение, в котором уже звучала скрытая угроза:

«Мы по-прежнему считаем, что такая встреча с вашим участием необходима. Есть большие вопросы, представляющие обший интерес. Следовало бы взаимно обменяться информацией о положении наших пар­тий и стран, в ходе такого обмена мы охотно заслушали бы вашу ин­формацию по поводу интересующего и затрагивающего нас положении в Чехословакии. Встреча представителей наших партий и любом случае необходима, тем более что наряду с обстановкой в Чехословакии есть ряд вопросов, требующих совместного обсуждений, и поэтому мы будем вынуждены провести коллективную встречу представителей наших партий.

13 июля советская делегация приехала в Варшаву. Первый се­кретарь ЦК Польской объединенной рабочей партии Владислав Гомулка высказал гостям из Москвы претензии:

— Вы, товарищ Брежнев, верите в разные небылицы и обман со стороны Дубчека. Он просто водит вас за нос, а вы нас успокаивали, хотя знали истинное положение дел в Чехословакии.

Брежнев растерялся, он не ожидал таких обвинений.

— Почему вы до сих пор не ставите вопрос о вводе войск в Чехословакию? — настаивал Гомулка. — Почему до сих пор в Чехосло­вакии активно не поддерживают здоровые силы и из них не сформиро­вана солидная групп, которая бы обратилась с просьбой оказать стране, партии помощь? Это давно следовало сделать, а чтобы этих людей не подвергать опасности, надо бы их вывести из Чехословакии.

После совещания руководителей соцстран, 17 июля в Москве был собран пленум ЦК. Брежнев выступил с докладом «Об итогах вар­шавского совещания пяти социалистических стран» — Советского Сою­за, Польши, Вежрии, Болгарии, ГДР. О вводе войск в Чехословакию не было сказано ни слова. Члены ЦК потом обижались на Брежнева — по­чему даже их не сочли возможным предупредить?

В подготовке вторжения особую роль сыграл комитет госбезо­пасности. В Праге активно действовали офицеры КГБ, которые следили за каждым шагом чехословацких лидеров, подслушивали их разговоры и вербовати осведомителей.

В середине июля по анонимному письму чехословацкая полиция обнаружила пять ящиков с американскими автоматами времен Второй мировой войны, В советской прессе тут же появились сообщения о том, что Соединен Штаты снабжают контрреволюцию оружием. Министр внутренних дел Йозеф Павел доложил Дубчеку: это оружие хранилось на складах советской группы войск в ГДР. Видимо это совместная операция КГБ и восточногерманского министерства госбезопасности.

Вдруг в Чехословакии началась неизвестно кем организованная компания по сбору подписей с требованием распустить рабочую мили­цию. Министр внутренних дел Йозеф Павел приказал найти инициато­ров. Ему доложили, что занимаются этим пятьдесят сотрудников ве­домства госбезопасностности, которое подчинялось ему чисто фор­мально. Чехословацкие чекисты исполняли команды его заместителя Вилиама Шалговича, давно связанного с ведомством Андропова.

Министр внутренних дел Йозеф Павел был на стороне Дубчека. Он вступил в партию еще до войны, воевал в Испании, когда страну оккупировали немцы, уехал и служил чехословацких частях, подчиняв­шихся эмигрантскому правительству. После войны Павел руководил отделом безопастности ЦК и был заместителем министра внутренних дел. В 1951 году, в разгар репрессий, его самого арестовали. Его избивали, но он ничего не подписал и просидел за решеткой семь лет.

Его предложил на пост министра Любомир Штроугал, будущий пре­мьер-министр. Он пришел к главе правительства Чернику и, опасаясь тайных микрофонов, предложил прогуляться. Там, на улице, предложил отправить в МВД Павела - он позволит госбезопасности следить за правительством. Так и произошло. Йозеф Павел заявил, что его Мини­стерство выполняет приказы правительства, а не партии. Он уволил нескольких одиозных фигур из ведомства госбезопасности, немало разозлив московских советников. Среди прочего министр готовил реа­билитацию всех жертв сталинских репрессий. Но не успел. После по­давлении Пражской весны танками новые руководители уже не загова­ривали о реабилитации.

В первых числах августа, когда отношения с советским руко­водством резко ухудшились, глава правительства Олдржик Черник по телефону приказал Павелу конфисковать свежий номер журнала «Репортер», где была карикатура на Брежнева. Министр внутренних дел отказался выполнить указание, поскольку закон не позволял ему так поступить. Олдржик Черник на повышенных тонах потребовал выполнить приказ.

 — Тогда, товарищ председатель, — ответил Йозеф Павел, — тебе придется найти другого министра внутренних дел.

Секретарь ЦК по идеологии Зденек Млынарж заметил Павелу, что в создавшейся ситуации вообще-то можно было и конфисковать журнал, чтобы не злить Москву.

— Если я уступлю раз, — сказал Павел, — уступлю другой, то мы вернемся к тому, что уже было. Тогда тоже все начиналось «в виде исключения», а потом стало нормой.

Его заместитель Вилиам Шалгович, руководивший госбезопасно­стью и разведкой, был с министром на ножах. Впрочем, приехавшему из Восточного Берлина генералу Маркусу Вольфу Шалгович уныло ска­зал, что на ближайшем съезде у сторонников его линии нет никаких шансов.

В Чехословакию, пишут историки разведки, впервые были от­правлены советские нелегалы. Обычно разведчики-нелегалы внедрялись на Запад. А в шестьдесят восьмом их перебросили в Прагу с паспор­тами различных западных стран. Перед ними ставились две задачи — проникать в «антисоциалистические круги» и участвовать в активных мероприятиях. Исследователи пишут о нескольких операциях, которые должны были обезглавить Пражскую весну, — видных чехословацких ин­теллектуалов, таких как Ян Прохазка, убеждали бежать из страны на Запад, потому что им грозит смертельная опасность. Имелось в виду доставить их на территорию ГДР и интернировать. Но они не согласи­лись покинуть родину.