Новая Зона. В рай без очереди - Сергей Клочков

– У меня был приказ… – тихо вздохнул тот.

– Выбирайте выражения, Надежда Ивановна! – громко сказал генерал. – Вы представляете, что было бы, объясни Гена сталкеру реальное положение дел? Мы бы не просто лишились редчайшего набора анобов, нет! Мы бы лишились финансирования европейских институтов, если бы дошла информация, что на ЦАЯ сталкерят не роботы, как мы им заявляем, а живые и притом криминальные элементы! Вы представляете масштаб скандала?! Срыв всей системы, невозможность получать материал, криминальные торговцы вместо наших работников! И о европейских грантах тоже можно забыть, сразу и навсегда. Хорошо ли вам работалось на бюджетном финансировании исследований, профессор?! Хотите снова так поработать? Ситуация может полностью выйти из-под контроля из-за каких-то ваших мерлихлюндий! В конце концов, не вы ли в числе прочих поддержали идею втихаря отказаться от дорогих и бесполезных роботов и выйти на теневое сотрудничество со сталкерами, получив пользу из этого неизбежного, как вы тогда сказали, зла? Было?

Надежда Ивановна сжала губы.

– Верните мне вещь моей дочери, – тихо попросила она. – И я уйду. Только… товарищ генерал, мне нужно будет знать, где вы похороните этого сталкера.

– Хорошо, – кивнул генерал, – я сообщу вам номер могилы.

– У него даже имени не будет? – еле слышно спросила профессор.

– Таков порядок, Надежда Ивановна.

Женщина прижала к груди ПМК и вышла из комнаты. За дверью она прикоснулась к стеклу, мини-компьютер включился, но виртуальный Барс вдруг пошел рябью, экран пустил разноцветные полосы, и ПМК перезагрузился.

«Прекращена работа программы «Барс». Повреждены рабочие файлы, загрузка невозможна. Вы можете восстановить программу при обращении в сервисный центр «Друг», но последние сохранения будут утеряны. Мы приносим вам свои извинения».

– Ну, значит, так и надо, – прошептала женщина, посмотрев на отчет. – Значит, он ушел за вами…

За окном квартиры в серой облачной хмари в просвет на несколько секунд выглянул солнечный луч. Надежда Ивановна улыбнулась и кивнула ему.

– Значит, так и надо…

– Да не придет он, Ксанка. – Кося осмотрел пустой зал кафе и откинулся в кресле. – Не в себе он был тогда маленько, неужели не видела?

– Придет, – в который раз упрямо повторила девушка.

– Не, забудь. Вон, уже свечерело, а мы тут с утра сидим. – Депутат кивнул на потемневшее окно. – Официанты косятся. Не придет Лансер, забудь.

– Закажи еще кофе. – Ветерок положила на стол тысячную купюру. – Мне эспрессо. Ты-то будешь чего?

– Пожалуй, пивка. – Кося сгреб деньги и не торопясь побрел к барной стойке. Ксанка посмотрела на часы. Девять, десятый… Осенний вечер за окном кафе уже был густым, темным, как ночь. По скверу бродили редкие парочки, но в кафе давно никто не заходил. Ни они, ни Лансер, которого Ксанка очень ждала и даже немного боялась этой встречи.

– Он придет… – снова прошептала девушка.

Дверь кафе скрипнула. В заведение вошел высокий, грязный старик в засаленной телогрейке, обвел взглядом зал, усмехнулся и уверенно потопал к столику, поправляя вымазанный в глине рюкзак. Ксанка заметила, что на ногах явно бездомного и, судя по особому, какому-то слишком яркому взгляду, ненормального старика были одеты измазанные в желтой влажный глине сапоги с неровно обрезанными голенищами.

– Здорова. Ты, что ль, Ксанка будешь? – Старик, широко ухмыльнувшись, с размаху грохнул на столик грязный рюкзак и хлопнулся на жалобно скрипнувший стул.

– Д-да… Мы знакомы? – Девушка отстранилась, ища глазами Депутата. Тот, заметив такие дела, просто сел за ближайшим столиком и начал нервно дуть пиво.

– Ишь, пугливая коза… Нне боись, не трону. Меня звать Смотритель, имя такой. – Голос старика был громкий, хриплый и наглый. – Теперича знакомы. Эй, ты, кроль малахольный! Кося! Портки подхватил и живо сюда пришел! Смельчак, едренать! Что же вы такие пуганые-то, сталкеры? Срамота сплошная.

Смотритель рассмеялся, показав неровные, но крепкие зубы, и начал возиться с завязками рюкзака.

– Стало быть, Фрилансера ждете, да? – спросил он другим уже тоном, тихо и печально. – Так ты, девка, не жди его, не придет. Я заместо него к вам приперся, ага.

– Почему? – Ксанка не могла никак оправиться от удивления.

– Не может он, – серьезно заявил Смотритель, распутав наконец узел. – Но, видишь ли, он крепко вам обещал. Крепко, понимаешь? А раз так, то принимайте.

И Смотритель выложил из рюкзака две толстые плиты зеленовато-серых бумажек, плотно упакованных в полиэтиленовую запайку.

– Слушайте сюда, ребятки. Тут, значицца, два пакета. В каждом четыреста пятьдесят тонн долларов, ну, это по сорок пять пачек на рыло. Свеженькие, только с америкосского банка прислали, ага. Хрустят и пахнут.

– Не понял… – протянул Кося.

– А че тут не понять? «Серебряное кружево» ушло американцам за семьдесят миллионов вот таких хрустиков, и это не считая прочих лялек. Ну и поделился Центр, не по своей, правда, воле, а ведь должен был, подлец. Пришлось по закромам этих сукиных детей старику поскрести немножко. Ваши это денежки, справедливая долька, вместе же ходили. Обещание сталкерское теперича выполнено, ага. Только вы это… Лансера своего помяните как следует. Хороший был мужик. Правильный. Да, девка, ты тоже молодец. Чую, не сорвешься. Не забудь Кирилла найти и должок отдать. Не забыла, не? За микстурку-то?

– Я помню… – побелевшими губами прошептала Ксанка.

– Ну, бывайте тогда, некогда мне тут с вами валандаться, дел еще куча.

Смотритель уходил, оставив мятый, вымазанный в глине, но такой знакомый рюкзак с неровно отрезанным клапаном. Кося молчал. Девушка, не веря, сжимала в руках грязную, выцветшую ткань. Официантка, так и не подняв глаз на странного посетителя, продолжала раздумывать над дешевым сканвордом.