Мари-Бланш - Джим Фергюс

— О чем вы? — Рене изобразила шок. — Что мне там делать?

Теперь вмешалась графиня:

— Довольно, Луи. Габриель поклялся, что только целовал Рене, и все. Верно, мисс Хейз? — Она обернулась к гувернантке, которая молча и как бы неловко сидела на хрупком стульчике в стиле Людовика XIV, что придавало ей вид этакого циркового слона, балансирующего на стуле. — Вы же все время были там, присматривали за Рене. Невзирая на слухи, которые разносит в Париже эта злобная сплетница леди Уинтерботтом, между девочкой и ее дядей ничего предосудительного не происходило, так?

Рене онемела от изумления и смотрела на мать, стараясь не рассмеяться. Классическая тактика графини в действии, вот так она сводит к минимуму огромные семейные скандалы — просто все отрицает вопреки доказательствам.

— Говорю честно, мадам графиня, — подтвердила мисс Хейз, послушно исполняя свою роль. — Я никогда не видела меж дядей и племянницей никаких отступлений от корректного поведения.

— Но я слыхал разговоры, дитя, — продолжал дядя Луи, — что ты собиралась замуж за дядю Габриеля?

— Что? Вы с ума сошли? Он же мой дядя и приемный отец.

Некогда дядя Луи мечтал об актерской карьере и теперь, когда первое его выступление в роли доброго исповедника явно провалилось, решил наехать на Рене уже в образе агрессивного полицейского допросчика:

— Ага! Как ты можешь это опровергнуть, дитя? Мы все здесь месяцами изнывали от тревоги. Ведь леди Уинтерботтом рассказала нашей тетушке Изольде, что на каирских балах ты танцевала с Габриелем словно его любовница, что он спал с тобой и что в Арманте бил тебя как собаку! Как по-твоему, мне стоит поехать в Египет и допросить твоего дядю, каковы его намерения касательно тебя?

— Не понимаю, о чем вы, дядя Луи, — отвечала Рене. — Какие намерения? Габриель ничего мне не должен. Он все оплачивает для всех нас. Разве этого недостаточно? Почему вы не слушаете мисс Хейз? Она все время была со мной. Вы разве не слышали, она вот только что сказала, что дядя вел себя со мной совершенно корректно?

Графиня не сводила глаз с Рене, без нежности, но, пожалуй, с некоторой благодарностью, что та тоже готова замять семейный скандал.

— Его намерения были не более чем намерениями отца по отношению к приемной дочери, Луи, — сказала графиня. — Я в этом ничуть не сомневаюсь.

— Недавно Габриель в письме просил тетю Изольду найти мне подходящую партию, — продолжала Рене. — Разве это похоже на человека, который намерен сам жениться на мне? Насколько я поняла тетю Изольду, она сама слышала от леди Уинтерботтом, что в Каире Габриель заключил помолвку с рыжей американкой. И намерен жениться на ней, как только его брак с Аделаидой будет признан недействительным.

— О чем ты говоришь? — Эта новость заставила графиню забыть привычную холодность. — Не может быть! Габриель терпеть не может рыжих! Да и американцев тоже! Я слышала, эта рыжая ведьма съехалась с лордом Гербертом.

— По всей видимости, она бросила лорда Герберта ради Габриеля, — сказала Рене, радуясь своей новой выдумке, согласно которой и лорд Герберт, и Габриель бросили графиню ради рыжей американки. И, улыбнувшись матери, она добавила: — Да и кто бы поступил иначе, получив шанс?

Графиня пристально воззрилась на Рене. Жизнь семейства де Фонтарс определенно вернулась в нормальную колею и, несмотря на короткий союз, мать и дочь ненавидели друг друга больше, чем когда-либо.

4

Хотя школа и жизнь в «29-м» угнетали Рене и раздражали, она жила от пятницы до пятницы, когда вместе с мисс Хейз садилась под вечер в поезд и ехала на уик-энд в загородный дом тети Изольды. Следуя инструкциям Габриеля, Изольда приглашала молодых людей со всей округи. Днем они играли в теннис, а вечерами заводили на фонографе новые пластинки и танцевали. Кое-кто из провинциальных барышень завидовал нарядам Рене от Ланвен, и ее парижской прическе, и тому, что она умела танцевать чарльстон, весьма скандальный негритянский танец из Америки. Но Рене давно привыкла не ладить с барышнями и не обращала на них ни малейшего внимания. Для нее все они были соперницами, причем ничего не стоящими. Еще больше подогревало их зависть то обстоятельство, что молодые люди, которых тетя Изольда старалась собирать у себя ради Рене, интересовались ею куда больше, чем ими. И Рене наслаждалась ролью монополистам.

Особенно один юноша, высокий надменный молодой человек по имени Оливье Мусси; по договоренности между семьями, ему полагалось ухаживать за кузиной Рене, скромницей Жозефиной, старшей дочерью тети Изольды. Однако же Оливье немедля увлекся Рене и однажды в субботу, к ее полному восторгу, спросил, не согласится ли она быть его партнершей на будущем состязании дебютантов.

Среди юношей Оливье был лучшим игроком и начал наставлять Рене в тонкостях игры, обучая ее стратегии и исправляя ее удары с таким тактом и уверенностью, что она никогда не падала духом и не обижалась. Учитывая, что Рене не из тех, кто любит, когда ему указывают что и как делать, это само по себе было для молодого человека весьма большим достижением.

Мисс Хейз, всегда начеку, не могла не заметить, что Рене и Оливье проводили вместе все больше времени, и на кортах, и вообще. Однажды воскресным вечером, когда Рене и гувернантка сели в Шантильи на поезд, чтобы вернуться в Париж, мисс Хейз спросила:

— Этот юноша, Оливье, что он вам говорит? О чем вы с ним беседуете?

Уже стемнело, и Рене, глядя в окно вагона, пропустила вопрос гувернантки мимо ушей.

— Он почти не отходит от вас, — продолжала мисс Хейз. — Вас прямо водой не разольешь. Я-то думала, ему полагается ухаживать за вашей кузиной Жозефиной?

Рене рассмеялась.

— Довольно, Рене! — сердито вскричала мисс Хейз. — Я знаю, что означает этот ваш смех! Отвечайте!

— Кузина Жозефина — безобразная корова, — сказала Рене. — И какое вам дело, о чем я разговариваю с этим молодым человеком, мисс Хейз? Мне что, запрещены и разговоры с молодыми людьми?

— Вообще-то, — сказала гувернантка, — недавно я получила от вашего дяди приказ не позволять вам более приближаться к молодым людям.

— Что? Новый приказ от нашего генерала? Но всего несколько недель назад он желал, чтобы я встречалась с молодыми людьми? Как я найду подходящую партию, если мне нельзя разговаривать с молодыми людьми? Во всяком случае, я к ним не приближаюсь, это они приближаются ко мне.

— У меня приказ, — повторила мисс Хейз.

— Вы каждую неделю отсылаете генералу письменные отчеты о моем поведении, да?

— Он мой