Похитители разума. Психохирургия и контроль над деятельностью мозга - Самуэль Чавкин

Интересно отметить, что разработкой проблем евгеники занимались и некоторые из виднейших ученых, преподававших в самых престижных университетах США и входивших в состав Академии наук США, например У. Е. Касл. Правда, через несколько лет некоторые из этих ученых изменили свое отношение к евгенике. У. Е. Касл, например, отрекся от идеи, которую пропагандировал в течение многих лет и сущность которой заключена в следующей фразе: «В результате межрасовых браков рождается такое же неудачное потомство, как при скрещивании породистого скакуна и ломовой лошади»[331].

В годы второй мировой войны проповедовать расизм стало как-то неловко, особенно после того, как газеты на первых полосах рассказали об ужасах фашистских концлагерей. Но закончилась война, а с нею вскоре и мораторий на евгенику. Появление теории Йенсена — Шокли, согласно которой неспособность негров достичь уровня умственного развития белого населения объясняется наследственными факторами, было с радостью встречено сторонниками сегрегации. Критики этой теории, например лауреат Нобелевской премии генетик Джошуа Ледерберг, поставили под сомнение ее научность и указали на ее пагубность для нации. Ледерберг писал:

Йенсен питает идеями Шокли, а Шокли питает идеями расистов—людей, которые противятся улучшению положения негров и рады любому предлогу не делать этого[332].

Идеи Йенсена — Шокли попали под огонь критики и многих видных антропологов, таких, как Ашли Монтегю и Маргарит Мид[333].

Однако сейчас, с появлением социобиологии, основателем которой является профессор Гарвардского университета Э. О. Уилсон, автор книги «Социобиология, новый синтез», генетический подход снова возрожден. Уилсон утверждает, что поведение человека определяется не социально-экономическими и политическими условиями, а генами. Наблюдая за муравьями, пчелами, обезьянами и птицами, гарвардский генетик пришел к выводу, что их поведение сходно с поведением людей. Он заявляет: «...Прослеживается много общего между поведением термитов в семье, индюков в стае и человека в обществе»[334].

Исходя из этой предпосылки, он считает агрессивность, господство мужских особей, военную дисциплину и даже геноцид основными механизмами человеческой природы, изменить которые почти невозможно. Уилсон получил признание в различных кругах как новатор в подходе к социальным проблемам общества. Газета «Нью-Йорк таймс» поместила на первой полосе статью по поводу книги Уилсона. В статье говорилось:

Социобиология выдвигает совершенно новую идею о том, что многое в отношениях человека с себе подобными... является таким же продуктом эволюции, как строение руки или вес головного мозга[335].

В настоящее время курс социобиологии читается в нескольких университетах. Даже в средние школы рассылают учебные материалы, в основу которых положена книга Уилсона. Обеспокоенные тем, что социобиология, по сути дела, представляет собой еще одну попытку придать больше респектабельности теориям Йенсена — Шокли за счет облачения их в новые одежды, несколько ученых, преподавателей и исследователей Гарвардского университета, Массачусетского технологического института, Бостонского университета и некоторых других высших учебных заведений в районе Бостона и Кембриджа создали Группу по исследованию социобиологии, которая опубликовала ряд критических статей, направленных против теорий Уилсона. В частности, эта группа обвиняет Уилсона в том, что он вводит непосвященных в заблуждение, используя для описания животного мира слова, которые характеризуют человеческое общество:

При описании насекомых Уилсон пользуется такими традиционными метафорами, как «рабство», «каста», «специалисты», «элита». Таким образом, он проводит аналогии между людьми и животными и подводит читателя к мысли о том, что основа поведения тех и других одинакова. При таком подходе угнетение одних людей другими выглядит естественным, т. к. оно «универсально» для всего живого. Но метафоры нельзя использовать вместо научных терминов.

Уилсон также без всяких доказательств утверждает, что различия в социальном поведении людей вызываются особыми генами[336].

По мнению Группы по исследованию социобиологии, Уилсон берет поведение человека в современном индустриальном обществе таким, каким оно ему представляется, проводит аналогию с поведением животных и, используя словесную эквилибристику и шаткие доводы, объясняет это поведение общими законами «человеческой природы» и влиянием генетических факторов. Политический смысл такого подхода ясен. Раз наше поведение определяется генами, то всякие попытки разрешить социальные проблемы, возникающие как результат этого поведения, тщетны. Воздействовать на гены мы не можем [337].

Два члена Группы по исследованию социобиологии—профессор Ричард Левинс и профессор Ричард Левонтин из Гарвардского университета, видные генетики и специалисты по проблемам народонаселения,— во время состоявшихся между нами кратких бесед рассказали об идеях Уилсона немного больше. Левинc заявил, что социобиологи «выделяют характерный вид поведения и затем утверждают, что в его основе лежит наследственность. Далее они делают вывод, что, раз какое-то явление носит наследственный характер, оно не может быть существенно изменено внешними факторами». Такой подход, по его мнению, «является следствием социальных и философских предрассудков, бытующих в нашем обществе». Далее он сказал:

Теории биологического детерминизма особенно популярны в периоды, когда сильны консервативные тенденции. Там, где накоплено много сведений по биологии и очень мало по социологии, биология может подчинить себе социологию. Социобиология сильна потому, что она приводит к очень удобным выводам. Социобиологи говорят, что объекты являются такими потому, что они не могут быть другими. Нельзя же за один день изменить то, что является следствием 400 миллионов лет эволюции! Кроме того, социобиологи ищут аналогии в других группах. Специальность Уилсона—поведение насекомых, и он пытается распространить законы их поведения на поведение всех живых существ.

Левинc подчеркнул, что, «хотя Уилсон и не предлагает никакой социальной политики, основанной на его социобиологических исследованиях, он сеет страх, на котором можно строить политику». Далее генетик из Гарварда пояснил, что «сам Уилсон считал свою работу научным исследованием, в то время как в ней просматриваются его предрассудки. Он не считает, что его работа носит политический характер, а ведь это именно так»[338].

Левонтин считает, что в том, что касается детерминизма, социобиология имеет много общего с философией Скиннера, хотя на первый взгляд они противостоят друг другу.

Я считаю, что в обеих много путаницы в вопросах социального поведения. Социобиология пытается объяснить социальное поведение человека и социальную структуру исходя из того, что отбор индивидов и их поведение определяются эволюцией.

Основная ошибка социобиологии, по мнению Левонтина, «состоит в отождествлении черт отдельных индивидов с чертами коллектива». Социобиология, подчеркнул он, «исходит из ошибочного утверждения о том, что важные аспекты социальной структуры человеческого общества можно понять, проследив, как в результате естественного отбора одна форма поведения индивида вытеснила другую».

Скиннер, по мнению Левонтина, делает ту же ошибку, но несколько в другом плане.

Скиннер не говорит о генах. Он говорит о различных формах детерминизма и считает, что если бы можно было управлять тем, что вкладывается в человека со дня его рождения, то можно было бы полностью управлять его поведением, его поведение можно было бы запрограммировать. Но ошибка состоит в допущении, что таким путем можно понять законы социальной организации, социального поведения, историю человечества и экономическую деятельность людей[339].

Что касается насилия, так называемого бессмысленного насилия и грабежей, Левонтин считает, что их тоже нельзя объяснить без учета социально-политических факторов, действовавших в каждом конкретном случае. Он подверг резкой критике точку зрения Марка и Эрвина, считающих, что насилие может порождаться «нарушениями в функционировании мозга» и не связано с социальной средой. Левонтин добавил:

Их аргументация сводится к следующему: «Но ведь не все же жители гетто поджигали дома... Это делали лишь некоторые. Следовательно, те, кто это делал,— сумасшедшие». И если не сумасшедшие, то с отклонениями от нормы. Предположим, что магазины в негритянском гетто поджигают действительно только те лица, у которых не так соединяются нейтроны. Но это ничего не дает для установления причин, по которым были подожжены магазины. Возможно, насильственные действия, как мы их понимаем, совершают только душевнобольные. Но ведь не это причина насильственных действий. Это только означает, что некоторые люди реагируют так, а другие иначе на какое-то проявление социального угнетения. Конечно, имеется немало больных людей, которые могут оказаться вовлеченными в противозаконные или насильственные действия. Но я уверен, что многие такие действия вызываются социальными причинами[340].