Первому игроку приготовиться - Эрнест Клайн

Менее получаса спустя после того, как счет АртЗмиды на доске резко вырос, в Седьмом секторе собралась целая армада кораблей IOI. Очевидно, «шестерки» вычислили АртЗмиду при помощи своего артефакта. К счастью, тот, кто использовал табличку (возможно, сам Сорренто), в тот момент находился в другом секторе, потому что они явно не знали, на какой планете следует искать, и только выдвинули в Седьмой сектор весь свой флот.

Они даже не попытались действовать незаметно, и теперь весь мир знал, в каком секторе нужно искать Нефритовый ключ. Разумеется, тысячи пасхантеров немедленно ринулись туда же. К счастью, в Седьмом секторе были сотни планет, спутников и астероидов, так что найти там ключ по-прежнему было непросто.

Остаток дня я пребывал в шоке — силился переварить тот факт, что меня сбросили с пьедестала. Да, именно так это и преподносилось в новостях: «ПАРСИФАЛЬ СВЕРГНУТ С ВЕРШИНЫ РЕЙТИНГА! АРТЗМИДА - ПАСХАНТЕР №1! «ШЕСТЕРКИ» СМЫКАЮТ РЯДЫ!»

Я открыл перед собой Доску почета и полчаса пялился на нее, проклиная собственный идиотизм.

РЕКОРДЫ:01. Арт3мида: 129 000[ВРАТА-I]02. Парсифаль: 110 000[ВРАТА-I]03. Эйч: 108 000[ВРАТА-I]04. Дайто: 107 000[ВРАТА-I]05. Сёто: 106 000[ВРАТА-I]06. IOI-655321: 105 000[ВРАТА-I]07. IOI-643187: 105 000[ВРАТА-I]08. IOI-621671: 105 000[ВРАТА-I]09. IOI-678324: 105 000[ВРАТА-I]10. IOI-637330: 105 000[ВРАТА-I]

«Тебе некого винить, кроме себя, — говорил внутренний голос. — Нечего было почивать на лаврах. Ты забросил поиски. Не приложил достаточных усилий. Ты что, думал, что молния ударит в одно место дважды? Думал, что снова случайно найдешь разгадку? Ты попал на первую строчку рейтинга и расслабился. Но ничего, придурок, теперь-то у тебя не будет такой проблемы. У тебя было преимущество, но ты его профукал. Полгода страдал херней и увивался за девчонкой, которую даже ни разу не видел в реале. За девчонкой, которая тебя бросила. И которая в итоге осуществит твою мечту вместо тебя. А ну соберись, тряпка! Найди ключ!»

Внезапно я острее, чем когда-либо раньше, ощутил необходимость выиграть эту гонку. И не просто из-за денег. Я хотел показать АртЗмиде, чего стою. А еще хотел, чтобы Охота наконец закончилась. Тогда АртЗмида прекратит свой бойкот. Тогда я встречусь с ней лично, увижу ее настоящее лицо и постараюсь понять, какие чувства на самом деле к ней испытываю.

Я убрал с дисплея Доску почета и открыл дневник Грааля, который уже разросся до очень внушительных размеров — я хранил в нем все клочки информации, показавшиеся мне полезными, с самого начала Охоты. Теперь он представлял собой калейдоскоп окон с текстами, картами, фотографиями, аудио- и видеороликами — все аккуратно пронумерованы, снабжены перекрестными ссылками и пульсируют жизнью.

На самом верху всегда находилось окно с катреном. Четыре строчки. Семнадцать слов. Тридцать шесть слогов. Я перечитывал их так часто и так подолгу, что они почти потеряли какое бы то ни было значение. Сейчас от одного взгляда на них мне захотелось взвыть от ярости и бессилия.

Найдется ключ у капитанаВ давно заброшенном жилище.Собрав сначала все трофеи,Пускай герой в свисток засвищет.

И ведь разгадка была прямо передо мной... АртЗмида же нашла ее!

Я перечитал свои записи о Джоне Дрейпере по прозвищу Капитан Кранч и об игрушечном пластмассовом свистке, сделавшем его легендой среди хакеров. Я не сомневался, что Холлидэй намекал именно на этого капитана и на этот свисток. Остальная часть катрена не наводила меня ни на какие мысли.

Но теперь я располагал новой информацией: ключ находился в Седьмом секторе. Я раскрыл атлас OASISa и стал искать среди планет ту, которая могла быть как-то связана со стишком. Да, там было несколько планет, названных по именам знаменитых компьютерщиков и хакеров — например, Воз (в честь Стива Возняка) и Митник (в честь Кевина Митника). Но ни один самый завалящий астероид не носил имени Джона Дрейпера. Сотни планет в секторе были названы в честь древних новостных групп сети Usenet. На одной из них, планете alt.phreaking, имелась статуя Дрейпера с древним дисковым телефоном в одной руке и свистком — в другой. Но эту статую поставили через три года после смерти Холлидэя, так что это был однозначный тупик.

Я еще раз прочел катрен и вдруг увидел последние строки совсем другими глазами:

Собрав сначала все трофеи.

Пускай герой в свисток засвищет.

Трофеи... где-то в Седьмом секторе... А может, там хранится какая-нибудь коллекция наград?

Я быстро прошерстил свои файлы по Холлидэю. Насколько я знал, единственными присужденными ему наградами были пять статуэток «Геймдизайнер года», которые он получил на рубеже веков. Оригиналы этих наград сейчас были выставлены в Музее GSS в Коламбусе, а виртуальные копии — на планете Ар-Када.

Планета Ар-Када находилась в Седьмом секторе.

Связь этого факта с катреном казалась сомнительной, но я все равно решил проверить эту ниточку — пусть даже просто чтобы не сидеть без дела.

Я посмотрел на Макса, выплясывающего самбу на одном из мониторов.

— Макс, готовь «Воннегут» к старту. Если, конечно, ты не очень занят.

Макс перестал танцевать и ухмыльнулся:

— Слушаюсь, Эль Команчеро!

Я встал с кресла и прошел к лифту — точной копии турболифта из оригинального сериала «Звездный путь». Четырьмя уровнями ниже располагался мой арсенал — огромное хранилище с многочисленными стеллажами, витринами и полками, ломящимися от разнообразного оружия. Я открыл перед собой на дисплее окно инвентаря. Оно имело классический вид для ролевых игр — схематичное изображение моего аватара, на которое следовало перетащить выбранное оружие и элементы брони. Ар-Када находилась в зоне PvP, так что следовало тщательно подобрать вооружение и приодеться во все лучшее. Я выбрал Сияющие кольчужные доспехи +10, любимую пару бластеров, повесил за спину помповый дробовик с пистолетной рукоятью и Бурлатный меч-бастард +5. Прихватил еще кое-какие предметы, которые могли оказаться полезными — запасную пару Антигравитационных ботинок, кольцо Сопротивления магии, амулет Защиты и латные перчатки Великой силы. Я терпеть не мог ситуации, когда нужный предмет вроде как есть, да только не с собой, и поэтому всегда набивал в инвентарь столько всякого шмота, что хватило бы на трех пасхантеров. Когда слоты на теле аватара кончились, я запихнул оставшееся снаряжение во Вместительный рюкзак.

Экипировавшись, я снова запрыгнул в лифт и через несколько секунд оказался в ангаре, на самом нижнем уровне крепости. По центру ангара к мощным бронированным створкам дверей на его дальнем конце шла взлетно-посадочная полоса, освещенная пульсирующими голубыми огнями. Она вела к пусковой шахте, которую на поверхности закрывала еще одна пара бронированных дверей.

По левую сторону от полосы стоял мой потрепанный в боях звездный истребитель-крестокрыл. Справа был припаркован летающий «делориан». А на самой полосе поджидал «Воннегут» — звездолет, которым я пользовался чаще всего. Макс уже завел двигатели, так что ангар наполнял их низкий ровный гул. «Воннегут» представлял собой существенно модифицированный транспортный корабль типа «светлячок», сделанный по образу и подобию «серенити» из оригинального сериала. Когда он попал ко мне, то носил имя «Кейли», но я решил назвать его в честь своего любимого писателя двадцатого века. Новое имя было выжжено на его побитом сером борту.

Я отобрал «Воннегут» у придурков из клана Яйцераптор, имевших неосторожность напасть на мой крестокрыл в большом скоплении миров в Одиннадцатом секторе, известном как Туманность Уидона. Эти наглые кретины не сразу поняли, с кем связались. Я пребывал в очень-очень паршивом расположении духа, когда по мне открыли огонь. Если бы не это обстоятельство, я бы просто совершил прыжок до световой скорости и ушел. Но в тот день я воспринял эту атаку как личное оскорбление.

Космические корабли в OASISe — это такие же предметы, как и прочие транспортные средства, со специфическими особенностями, оружием и скоростными характеристиками. Мой крестокрыл был гораздо маневренней, чем большой транспортный корабль Яйцерапторов, поэтому я легко уходил от огня их орудий, осыпая их лазерными стрелами и протонными торпедами. Вывел из строя двигатели «светлячка», взял корабль на абордаж и перебил всю команду. Узнав меня, капитан попытался вымолить пощаду, но я был не в том настроении. Разделавшись с экипажем, я починил двигатели, поставил крестокрыл в грузовой трюм и отправился домой на новообретенном корабле.

Я подошел к «Воннегуту», и мне навстречу открылся погрузочный трап. К тому моменту как я добрался до рубки и сел за пульт, корабль уже взлетал. Я услышал глухой стук — это убралось внутрь посадочное шасси.