Сокол Гора - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Двигались ходко. Над головами коней колыхались страусовые перья, позвякивали золоченые диски упряжи, и в глазах готовых к битве людей отражались желтые звезды. А впереди – уже все ближе и ближе – блестела река.
Дорога оказалась ровной, без крупных камней и выбоин – то, что надо для колесниц, по пересеченной местности они не смогли бы двигаться. Кругом было тихо, лишь, стуча копытами, хрипели кони да скрипели колеса. Максим стоял рядом с Сенмутом, держась за окованный медью край боевой повозки. Колесницы шли ровно, одна за другой. Вот дорога расширилась, пошла твердая и сухая земля. Колесницы быстро перестроились в боевой порядок, одна подле другой, и неслись уже параллельно. Мягкий свет месяца отражался в украшавших упряжь золоченых дисках, поблескивал на медной оковке щитов и бронзовых остриях копий. Что и говорить – мчащиеся в ночи колесницы представляли собой внушительное и красивое зрелище!
– Мы успеем! – Повернув голову, Сенмут ободряюще улыбнулся…
И в тот же момент угодившая в какую-то яму колесница, высоко подпрыгнув, перевернулась в воздухе…
Максим едва успел сгруппироваться, упал, сильно раскровянив ногу. Выругался – досадная задержка. И тут же услышал крики – несущиеся впереди колесницы переворачивались одна за другой, и навстречу им, свистя, летели стрелы.
В свете полной луны были хорошо видны и колесницы, и воины. А вот тех, кто затаился в зарослях, среди каких-то развалин, – о, их невозможно было заметить. Но, черт побери, откуда они узнали?!
– Засада! – поднимаясь на ноги, отчаянно закричал Сенмут. – Нас предали!
Предали… Да, пожалуй, это было так! Иначе как можно было объяснить, что…
Услыхав свист стрел, Максим бросился на землю. Черт! Как же больно-то! И почти невозможно двинуть ногой. Перелом? Вывих!
– Спешиться! – собрав все силы, громко закричал юноша. – Всем спешиться. Залечь! Лучники – бейте по камышам. Каликха!
– Я здесь, командир!
– Ты как?
– Цел! – В темноте лишь блеснули белки глаз и оскаленные в улыбке зубы.
– Бери копьеносцев – и живо к развалинам. Перебейте всех, кто там прячется. Удачи!
Каликха исчез, ужом уполз по песку. Лишь слышно было, как он созывал уцелевших воинов. Максим попытался встать и скривился – нога! А над головой снова засвистели стрелы.
Камыши и развалины – именно там скрывались невидимые безжалостные враги, и было даже неясно, сколько их. Наверняка много!
– Что с тобой, командир? – Подполз к Максиму Сенмут.
И снова пропели стрелы.
– Они продержат нас так до рассвета, а потом перебьют или попытаются захватить в плен, – озабоченно протянул колесничий.
– Согласен, – морщась от боли, отозвался Макс. – Значит, нужно прорываться.
– Не все колесницы пострадали, Джедеф! Кажется, пять или шесть уцелело. Я пойду проверю.
– Давай! Будь осторожен, Сенмут.
Часть воинов, те, что оставались еще в живых, сгруппировались вокруг своего командира. Большинство – совсем молодые парни, новобранцы. Их нужно было вывести. Обязательно вывести.
– Слушай мою команду, – прячась за опрокинутой колесницей, негромко произнес Максим. – До рассвета мы должны прорваться к нашим, с рассветом уже не уйдем.
Почувствовав, как кто-то подполз сзади, юноша обернулся: Сенмут!
– Что с колесницами?
– Целы. Но вражеские лучники поразили коней. Осталась лишь одна упряжка. Для тебя, командир!
– Нет! – Максим упрямо передернул плечами. – У меня есть идея получше. Мы пустим эту колесницу к камышам – отвлечь врагов, сами же в это время – бегом, как можно быстрее – скроемся во-он в тех зарослях. А потом спустимся к реке. И будем пробираться вплавь.
– Как скажешь, командир. – Сенмут усмехнулся. – Пойду распоряжусь насчет колесницы.
Он быстро уполз в темноту, и Максим оглядел оставшихся воинов – молодых парней, почти еще совсем мальчишек. У одного, самого юного, со смешно оттопыривающимися ушами, что-то блестело в руке. Труба! Черт побери, труба!
– Ты трубач?
– Да, господин.
Макс улыбнулся:
– Тогда труби, парень, труби как можно громче! Быть может, нас услышат не только враги.
Резкий вибрирующий звук ворвался в ночь ржавым тоскливым воем, мерзким и громким. Макс улыбнулся: сейчас самое главное – чтобы погромче.
И тут же в полусотне шагов заржали лошади: Сенмут направлял колесницу.
– Вперед, парни! – тихо скомандовал молодой командир. – Во-он мимо тех развалин. Будьте осторожны – оттуда могут стрелять. Правда…
Услыхав донесшиеся от развалин крики, Максим улыбнулся: Каликха и его воины знали свое дело.
Послышался топот копыт – это мчалась, отвлекая врагов, единственная боеспособная колесница.
– Вперед! Да… мне помогите кто-нибудь.
Двое воинов, взяв на руки своего командира, пригибаясь, побежали к зарослям. Загромыхала позади колесница. Кто-то выкрикнул громкий боевой клич. Максим обернулся…
Сенмут!
Прячась за укрепленным на передке щитом, тот стоял в несущейся на невидимых врагов колеснице, зажав в левой руке поводья, в правой же руке его ярко пылал факел – небольшой запас их был взят копьеносцами.
– С нами Амон!
Управляемая Сенмутом колесница, подпрыгивая на ухабах, понеслась на засаду, раздавался громкий клич. Сразу несколько стрел попали вознице в грудь, колесница перевернулась на полном ходу! Полетел в камыши факел… И те вспыхнули жарким оранжевым пламенем, словно только того и ждали.
Темные тени врагов в ужасе бросились прочь, в развалинах послышались торжествующие крики. Максим прислушался: славили Амона, и улыбнулся – свои!
Впереди блеснула река, но камышовые заросли, которые еще нужно было пройти, уже не казались спасением – бурно разрасталось пожирающее все вокруг пламя!
– Каликха! – громко закричал Макс.
Молодой воин – тот самый смешной трубач – снова затрубил. Ух, и мерзкие же звуки издавал его инструмент!
И – о, боги! – в ответ ему послышался точно такой же быстро приближавшийся звук. Кто-то скакал в ночи… Свои? Свои! Кто же еще-то?
– Идем навстречу! – быстро распорядился Максим.
И оглянулся на развалины. Оттуда уже не стреляли. Ага! Вот снова послышался клич… Вот кто-то выбежал… Вот он уже здесь… Черное лицо, сверкающие белки глаз, зубы…
– Каликха!
Макс радостно обнял приятеля:
– Как там?
– Мы убили лучников, командир. Но погибли и наши. – Чернокожий воин тряхнул головой. – И все же к ним идет подмога. Надо уходить, командир.
– Я знаю. Уходим.
Пара воинов сменила тех, кто тащил на себе Макса.
– Клянусь Осирисом, нелегко чувствовать себя обузой, – пошутил молодой человек. – Жаль Сенмута.
– Что с ним?
– Погиб. Светлая память! – Максим приподнялся, опираясь на плечи парней. – Славные воины Амона! Постройтесь: легковооруженные – вперед, щитоносцы – позади. Лучники – сбоку. Держать строй! Уходим! Трубач, труби!
